Хэфера Эмхет.
– Я расскажу старейшинам, через что мне пришлось пройти, чтобы оказаться здесь, – ответил царевич. – Что же до твоих слов о защите этой жрицы, отмеченной благословением Ануи… я засвидетельствовал их и запомнил. Даруя защиту, Ануират не отступают ни перед чем. Да будет так, ибо она – моя супруга не пред народом, но пред Богами. А теперь веди нас.
Дальнейшее Тэра воспринимала как во сне – сама ночь словно замерла. Первый Ануират спрашивал что-то у неё, остальные удивлённо переговаривались, опустив наконец оружие, но не убрав его. Она не слышала ничего. Сладостной музыкой в ней разливались последние слова Хэфера: «моя супруга пред Богами».
Из оцепенения её вывел настойчиво тыкавшийся в ладонь мокрый нос ближайшего пса. Второй пёс, чтоб уж наверняка, чувствительно поскрёб её лапой.
– Избранная? – с нотками волнения позвал первый Ануират. – Ты слышишь меня?
– Наследник повелел – веди нас, воин, благословлённый Стражем Порога, – тихо ответила Тэра, глядя на Хэфера и только на него.
– Его слова правдивы?
– Разве смеем мы сомневаться в словах царевича? – девушка покачала головой и улыбнулась, удерживая непрошеные слёзы. Слишком много чувств переполняло её.
Ни псы, ни Ануират не препятствовали ей, когда она наконец приблизилась к царевичу и взяла его за руку, переплетая пальцы с его. Нежно он сжал её ладонь, а потом, как ни в чём ни бывало, повёл вперёд под локоть – словно воины Ануират не сопровождали его как конвойные, а составляли почётный эскорт. В более странной процессии девушке никогда не доводилось участвовать. Впереди шёл первый встретивший их воин в сопровождении пары псов. Другие псы вышагивали по обе стороны от царевича и жрицы, торжественные, как на храмовом ритуале. Замыкали шествие остальные Ануират, и Тэра буквально спиной чувствовала, какое недоверие, граничащее с враждебностью, они испытывали к Хэферу.
Величественное спокойствие наследника передалось и ей самой. Он вёл её, точно царицу, не позволяя ни усомниться, ни испугаться, так какое право имела страшиться она? Тэра расправила плечи. Сейчас она не решалась обсуждать с Хэфером происходящее и просить у него объяснений, хотя вопросы буквально раздирали её. Нужно было выждать. Слишком многого она не понимала – даже из того, что было сказано в ходе первой, не слишком приятной встречи напрямую. Но она знала точно, что нужна Хэферу и что, похоже, многое зависело от неё в том, что ожидало их впереди.
То, что они приблизились к поселению Ануират, Тэра почувствовала сразу. В окружающем однообразии пустыни ничего не изменилось, но она словно переступила невидимую границу, ощутила родной привкус Силы Божества, с которым была тесно связана. Охотничьи угодья псоглавых могли простираться сколь угодно далеко, но в сердце их земли путники вступали лишь сейчас. От этого удивительного чувства – чувства, что она оказалась Дома, – сердце девушки запело, и несмотря на тревогу она не удержалась от счастливой улыбки. Здесь с ними не могло случиться ничего плохого. Здесь тёплые ладони Ануи принимали их и оберегали.
Рассвет едва начал золотить небо на востоке, но ночь уже отступила, обнажая открывшийся за барханами небольшой городок, одной стороной лежащий в чаше красных скал, другой выходящий к долине Великой Реки. На вид он ничем не отличался от обычного поселения – те же небольшие выбеленные дома, в основном двухэтажные, с открытыми террасами наверху, те же поля и сады вокруг. Разве что не было здесь ни дворцов, ни роскошных вилл. Зато в центре высился самый настоящий храм, который, правда, сильно уступал размерами родному храму Тэры, а уж тем более – святилищам Кассара, какими их описывали. Аллея традиционно выходила к реке, украшенная скульптурами шакалов, возлежавших на Ларцах Таинств. Два обелиска высотой – насколько можно было прикинуть отсюда – всего в полтора рэмейских роста украшали вход, а за ними стояли не традиционные изваяния Ваэссира, а статуи Ануи в виде псоглавого мужчины с копьём и Весами Истины. В этом, впрочем, не было ничего удивительного – Страж Порога считался отцом всего этого рода. Ваэссир же для Ануират был живым Божеством, воплощённым в Его потомках, и потому, видимо, вообще не нуждался в отдельных изображениях. Побывать в местном храме Тэре очень хотелось. Она была уверена, что стены его святилищ хранят не только традиционные легенды, но и истории, оберегаемые поколениями только этого рода. Девушка не знала, допустят ли её и примут ли вообще. Хотя воин и называл её почему-то «избранной», а Хэфер подчеркнул её статус словами «жрица, отмеченная благословением Ануи» – что это означало для неё на самом деле, Тэра пока могла только гадать.
Меж тем псы, почуяв близость дома, закрутили хвостами. Парочка затрусила вперёд, обгоняя процессию. В отличие от обычных псов, псы-стражи не лаяли просто так, и потому город встретил путников непривычным безмолвием. Но Тэра знала точно, что их приход не остался незамеченным, что за ними наблюдают и их уже ждут.
Первый Ануират обернулся и хотел было что-то сказать девушке, но потом перевёл взгляд на Хэфера и нахмурился.
– Дать вам доступ в город я не могу, – сказал он наконец. – Для вас подготовят шатёр на окраине. Там вы сможете отдохнуть и дождаться часа, когда старейшины примут вас.
Царевич накрыл ладонью руку Тэры, державшей его за локоть, – успокаивая, давая понять, что всё идёт своим чередом.
– Мы принимаем приглашение, страж, – ответил он, церемонно кивнув.
– Жрица могла бы пойти с нами, – добавил первый Ануират.
– Я защищаю наследника трона, – твёрдо сказала Тэра. – Я останусь с ним.
– Как тебе угодно, – Ануират склонил голову.
– Когда старейшины примут нас? – спокойно, словно уточняя время званого ужина, спросил Хэфер.
Ануират посмотрел на своё селение и повёл носом.
– После полудня, не раньше.
Несколько молодых Ануират споро поставили у реки просторный шатёр из светлой ткани. Внутри были расстелены циновки, скатаны валиками одеяла – с расчётом на рогатые головы рэмеи. Две девушки, о чём-то перешёптываясь, принесли подносы с едой – фрукты, свежий хлеб, сыр и мясо. На вид, если не смотреть внутренним взором целителя, все они и правда не отличались от обычных рэмеи, разве что своими невероятными глазами и манерой двигаться.
Пара псов неизменно крутилась вокруг, но их никто не прогонял, даже когда один попытался сунуть нос прямо в глиняную миску с едой. Закончив обустройство, все, кроме двух Ануират, поспешили обратно в селение, по дороге бурно обсуждая прибытие гостей. Тэра к такому вниманию не привыкла и поспешила скрыться в шатре. Хэфер откинул полог и закрепил его так, чтобы тот пропускал прохладу в течение дня, а потом присоединился к своей спутнице внутри. Вещи они не разбирали – просто сложили у одной из полотняных стен.
Хотелось есть и спать, а прежде – смыть дорожную пыль и песок, забившийся, казалось, в каждую мельчайшую складку одежды и в волосы. Но два воина остались охранять шатёр, и Тэра не очень представляла, как миновать их. Псы расположились в тени у входа и выразительно косились то на девушку, то на невысокий столик с подносами, намекая, что было бы неплохо, если бы с ними поделились угощением.
– Ешь без страха – Ануират никогда не отравляют пищу, – сказал Хэфер, садясь на циновки, и поманил к себе Тэру. Когда она села рядом, царевич привлёк её к себе и шепнул на ухо едва слышно: – Говори осторожно. Их слух острый, как у зверя.
Девушка кивнула и так же чуть слышно в самое ухо шепнула ему:
– Неужели Силу Владыки Каэмит они чувствуют в тебе ярче, чем кровь Ваэссира?
Хэфер покачал головой.
– Я бывал здесь. Как и сказал первый, они помнят меня другим. Они не знают, что я есть теперь. Зато, – он чуть отстранился и посмотрел на неё с такой нежностью, что у Тэры защемило сердце, – зато они точно знают, кто ты…
Тэра хотела спросить что-то ещё, но Хэфер добавил уже в полный голос:
– Нам нужен отдых. Ясность мыслей придаст ясность и грядущему разговору.
По свежей пище девушка уже успела соскучиться – по сочности фруктов, по мягкости недавно испечённого хлеба. Они ели в тишине, а после Хэфер вывел её из шатра к заводи, захватив суму со сменой одежды. Псы потрусили за ними, а следом как тени пошли воины. У берега царевич обернулся к Ануират и сказал:
– Моей супруге нужно хотя бы подобие уединения, стражи.
Помедлив, те всё же отвернулись, но так, чтобы не терять из виду царевича. Тэра была очень благодарна Хэферу за это простое указание. Не медля, она разделась и нырнула в воду. Тэра была воспитана в духе имперских традиций, а рэмейские девушки отличались открытостью нравов, и нагота не считалась у них чем-то постыдным. Но одно дело было купаться в общине, а другое – среди Ануират, к тому же будучи человеком. Уязвимость своей человеческой природы здесь Тэра чувствовала особенно остро, хотя пока никто ничего не сказал ей об отсутствии у неё рогов и хвоста.
Хэфер разоблачился без всякого стеснения, игнорируя внимательные взгляды Ануират, прикованные к его шрамам, и шагнул в воду. В отличие от девушки, он не поплыл на глубину – как и во время своей жизни в храме, царевич зашёл в воду ровно настолько, чтобы можно было стоять на дне. Тэра никогда не спрашивала его напрямую, боялся ли он утонуть. Поначалу и правда нельзя было предсказать, как поведёт себя его восстановленное тело при плавании, а потом это, видимо, стало привычкой, разумной предосторожностью. Покончив с омовением, царевич выбрался на берег и раскрыл чистое покрывало, ожидая Тэру, а когда из воды вышла и она – как только стражи по указанию наследника снова отвернулись, – бережно укутал её. Благодарно девушка поцеловала его. В тишине, нарушаемой только плеском волн, они вычистили свою одежду и разложили её сохнуть у шатра. От Тэры не укрылось то, что стражи наблюдали за каждым их движением, одновременно продолжая разглядывать царевича, но хотя бы не обсуждали. Псы вели себя миролюбиво – обнюхивали вещи и хвостом ходили за жрицей. Впрочем, к такому вниманию священных зверей она уже давно привыкла – псы родного храма вообще не давали ей проходу. Правда, стая общины была своей, а чего ждать от здешних псов, она не знала, но предпочла думать, что священные звери Ануи остаются таковыми везде, и, покуда Бог благосклонен, не нападут.