– Дай мне день на размышления, Хатепер, – проговорил Владыка. – Подготовь список тех, кого хочешь видеть в составе посольства, чтобы мы с царицей успели ознакомиться с ним прежде, чем созовём совет вельмож. Я вижу мудрость в твоих словах, но план твой пока не целостен.
Амахисат вздохнула.
– Я всё же надеюсь на благоразумие вас обоих. Как царица я прошу и приказываю тебе остаться, Великий Управитель, для твоего же блага и нашего общего. Но коли последнее слово Владыки будет иным, мне останется лишь принять вашу волю.
Коротко они обсудили последние новости и то, как преподнести лебайские события подданным. Темы наказания Ренэфа и Нэбвена они более не касались. По завершении разговора Амахисат всё же спросила:
– Как, к слову, проходит обучение Анирет? Ты доволен ею?
– Расскажи о вашем путешествии, – добавил Секенэф и чуть улыбнулся. – Хоть немного радости в этот день нам не помешает.
Тема была определённо приятнее всего того, что им пришлось обсудить сегодня. С удовольствием Хатепер рассказал о путешествии с царевной, об их уроках и беседах, избегая, впрочем, излишних подробностей и кое-каких своих личных догадок.
– Дочь Владык чрезвычайно умна и талантлива, – не без гордости сказал дипломат, завершая рассказ. – Знаю, ты прочила ей судьбу придворной дамы, супруги кого-то из наших достойных союзников, и мне жаль, что для того, чтобы увидеть необходимость передачи ей мудрости управления, нам потребовалось столкнуться с убийством наследника трона. Ты глубоко недооцениваешь её, Амахисат, – мягко добавил Хатепер. – Я же вижу, что однажды она сумеет стать достойной заменой мне самому. Боги не дали мне своих детей, но такой дочерью я гордился бы. Когда-нибудь Анирет станет Великой Управительницей Таур-Дуат, мудрой и справедливой.
Амахисат, казалось, была удивлена. Странно, но даже такая сильная похвала из уст одного из самых влиятельных рэмеи Империи не вызвала в её глазах блеска гордости, точно она и впрямь считала Анирет чужой, а заслуги её – в лучшем случае как нечто само собой разумеющееся.
– Без тебя она не пройдёт этот путь, – проговорила царица наконец. – А Ренэф так и не постигнет мудрости дипломатии. Прошу, подумай об этом.
Хатепер склонил голову в знак согласия. Подумать он успел уже очень о многом.
Глава 23
– Ты меня не слушаешь, – мягко упрекнул Нэбмераи, бросив на неё проницательный взгляд.
– Я разве отвечаю невпопад? – прохладно осведомилась царевна.
– Нет. Но я вижу, когда ты не со мной, – ответил Таэху и постучал когтем по разложенной между ними карте, отражавшей движения войск в одном из известных походов Тхатимеса Завоевателя. – Ещё немного твоего внимания. Это важно.
Анирет вздохнула и посмотрела на карту. Она устала так сильно, что даже нервничать, казалось, уже не могла. Однако разум её изнывал от тревоги неведения и сосредотачиваться на войнах минувших поколений отказывался. Она отвечала по существу, уже привыкшая за время обучения к решению многих задач одновременно, и обычный учитель, возможно, даже не заметил бы… но Нэбмераи был внимателен до въедливости. Отмахнуться от него скупыми ответами оказалось не так легко.
– Он должен был взять меня с собой, – царевна поднялась и отошла к окну.
На юге даже вечера и ночи Сезона Жары были душными. Лёгкий ветерок лениво, будто нехотя теребил кисею на окне. Анирет отодвинула тонкую занавесь, жадно ловя ускользающую желанную прохладу. Курившееся в комнате благовоние отпугивало насекомых пряным ароматом, и ничто не мешало наслаждаться сгущавшимися сумерками. Девушка прикрыла глаза, собираясь с мыслями.
– Великий Управитель бережёт тебя, – тихо возразил Нэбмераи.
Она услышала, как воин поднялся, как собрал свитки и записи.
– Меня всю жизнь берегли, – невесело усмехнулась Анирет, – от знаний, которые полагались мне по праву. Отстраняли от всего действительно важного. Преподносили только то, что я должна была уметь, чтобы быть полезной, и притом никому не мешать. Сейчас я вижу это как никогда отчётливо, и понимать это… – она качнула головой, не закончив фразу.
Больно.
– Разве твой дядя поступал так с тобой?
– Нет. Но сейчас даже не объяснил, даже весть не послал… – она всё же не сдержала горечь, и та просочилась в её голос. – Ты говоришь о захвате крепости Меггаад, а я думаю о Леддне. Что, ну что такого мог сделать Ренэф, чтобы поставить под угрозу весь мирный договор?..
Она скорее почувствовала, чем услышала, что Нэбмераи приблизился и остановился рядом с ней у окна. Близость его присутствия вызывала у неё противоречивые эмоции, но рядом с ним было как-то… спокойнее, хоть Анирет и не спешила себе в этом признаваться.
– То, что происходит сейчас, во многом выше твоего разумения, – сказал Таэху непривычно мягко. – Да и моего. Несмотря на договор, война никогда не заканчивалась. Силы, которые вовлечены в это противостояние, проявляют себя в зримых событиях, но мы видим проявления… не сразу и подчас не до конца. Великий Управитель бережёт тебя не для того, чтобы ограничить твою перспективу, использовать твоё неведение или неопытность в каких-то своих целях, сделать из тебя инструмент, которым однажды сумеет воспользоваться, – нет. Он боится, что тебя устранят – как обоих твоих братьев.
Анирет вздрогнула и посмотрела на него.
– Ренэф жив, – жёстко возразила она.
– Да, но какая жизнь его ждёт в ближайшее время, если с его именем свяжут преступление государственного масштаба? – Нэбмераи посмотрел ей в глаза, приглашая сделать вывод самостоятельно.
– Отец не сможет объявить его наследником трона… – Анирет вдруг поняла, увидела, куда вела эта цепь событий, и у неё заныло между рогами. – Боги…
– В нынешних условиях я полностью поддерживаю решение Владыки и Великого Управителя направить тебя в дальние пределы Империи, – сказал Таэху. – Это упрощает в том числе и мою задачу, хоть и не отменяет угрозы.
– Ты что, всерьёз полагаешь, что меня захотят убить? Здесь?
Это казалось настолько абсурдным, что Анирет невольно рассмеялась. Нэбмераи ничего не ответил, вглядываясь в густую тягучую темноту за окном, а потом задёрнул занавесь, точно отсекая их от остального мира.
– Продолжим? – спросил он.
– Давай не сегодня, – покачала головой царевна. – Не могу сосредоточиться. Слишком много всего.
– Иногда занятия, напротив, отвлекают от тягостных мыслей. Но как скажешь.
Он кинул взгляд на свитки, аккуратно сложенные на невысоком столике, окружённом циновками и подушками. Уходить он почему-то не спешил.
– А со своим дядей ты держишь связь? – спросила Анирет негромко.
– Насколько это возможно, – пожал плечами Нэбмераи.
– Говорят, что Таэху способны общаться между собой мысленно, на расстоянии.
– Говорят, что Эмхет способны подчинить своей воле любого, кто находится на их земле. А ещё, что крокодилы в дельте Великой Реки умеют летать… правда, совсем невысоко…
«… – Ты предлагаешь мне прогулку?
– Песен под звёздами не обещаю. Да и пою я, в общем-то, скверно.
Он говорил совершенно серьёзно, но в его тёмно-синих глазах заплясали искорки смеха.
– Да ты… никак шутишь? – Анирет улыбнулась и покачала головой.
– Пытаюсь. От этой ночи ведь должны остаться приятные воспоминания? А я как раз придумал, чем нам заняться…»
Девушка отчётливо вспомнила ночь после ритуала обручения в Обители Таэху. Сейчас у Нэбмераи был точно такой же взгляд, как тогда. Он пытался хоть немного развеселить её. Интересно, он тоже вспоминает иногда, как всё начиналось?..
– Можно проецировать намерение через сны, но это – тонкая материя, не подходящая для передачи точных сведений, к примеру, во время военных кампаний. Войти в сон того, с кем связан тесно, легче. Предупреждая твой вопрос – нет, дядя мне не снился, – воин усмехнулся. – В общем-то, причин беспокоиться о делах Обители у меня нет. Всё идёт своим чередом.
– А если бы он передал тебе весть… к примеру, о Павахе… ты рассказал бы мне? – спросила Анирет, прямо встречая его взгляд.
Царевна знала, что он прекрасно понимает, – она спрашивала не столько о Павахе сейчас. Она спрашивала, сложится ли между ними достаточная степень доверия, или каждый из них останется со своим родом, преследующим собственные цели. Некстати царевна вспомнила предупреждение матери о том, что Таэху будут использовать её, и подумала, сможет ли в самом деле когда-нибудь, отставив прочь эмоции, доверять Нэбмераи. Не как союзнику рода Эмхет, но как своему личному союзнику. На этот вопрос у неё пока не было ответа.
Таэху какое-то время взвешивал что-то мысленно, а потом проговорил:
– Я бы и сам рад был располагать этими сведениями. Вестей о том, как обстоит дело с бывшим телохранителем наследника, я не получал.
Это не было в полной мере ответом на её вопрос, но о большем она просить не могла.
– Спасибо, – Анирет кивнула. – Послушай, уже ведь поздно. Завтра мне снова в мастерскую. Извини, что сегодня была не самой прилежной ученицей. Но за разговор я тебе благодарна.
– Продолжим завтра, – кивнул Нэбмераи и, задержав на ней взгляд, добавил: – Тебя выбрали не по случайности, не потому, что не нашлось никого лучше. Не сомневайся в себе, ведь как иначе другим поверить в тебя, если ты и сама не будешь верить?
– Да, это хороший вопрос, – усмехнулась девушка.
– Я – верю, – просто сказал он. – Доброй ночи, царевна.
С этими словами воин направился к двери. Анирет, донельзя удивлённая, посмотрела ему вслед и запоздало проговорила:
– Доброй ночи. И спасибо, Нэбмераи…
Таэху обернулся и чуть улыбнулся ей – тепло и искренне, – прежде чем притворить за собой дверь.
Птицы пели в ветвях плодовых деревьев и раскидистых сикомор, приветствуя восход Ладьи Амна. Было раннее утро. Хатеперу как раз удалось успеть к брату до официальных часов совещаний и слушания прошений. Секенэф уже успел облачиться: светлую драпированную тунику из тончайшего льна перехватывал сине-золотой пояс, того же цвета клафт на его голове был украшен малым венцом с коброй, а шею и руки отягощали массивные оплечье и браслеты – золотые, с инкрустацией из полудрагоценных камней. Ритуальные украшения не только увеличивали внутреннюю Силу, но и защищали носителя от недобрых намерений и просто от обилия противоречивых мыслей и эмоций окружения. Владыка был прекрасен и величественен – таков, каким его привыкли видеть подданные за много лет правления.