Ренэф перевёл на девушку взгляд и прищурился. Нэбвен, предчувствуя, что произойдёт в следующий миг, коротко вздохнул и отставил кубок с вином. Его сознание было абсолютно чистым. Здесь он не позволял себе расслабляться ни на минуту и не злоупотреблял напитками.
В следующий миг танцовщица взвизгнула и отскочила, когда поднос с изюмом и сладостями со звоном отлетел в сторону, отброшенный Ренэфом. Царевич резко поднялся. Его хвост ходил из стороны в сторону от гнева.
– Довольно! – рыкнул он. – Не за этим я прибыл сюда.
Музыка смолкла. Девушки замерли, а градоправитель побледнел. Нэбвен медленно встал, и лебайец запоздало последовал его примеру.
– Ты усыпляешь мою бдительность, – холодно сказал Ренэф, наставив на человека палец. – А меж тем срок подошёл к концу. Думаешь, для меня секрет, что ты послал к другим градоправителям за воинами? Неужели ты всерьёз рассчитываешь изгнать меня силой? Глупец!
– Господин мой, как смею я…
– Заткни свою лживую гиенью пасть и слушай. Я даю тебе ещё ровно одну декаду, чтобы представить мне заговорщиков или же останки моего брата. Десять. Дней, – Ренэф подался вперёд, буквально пригвождая градоправителя взглядом к месту. – Если вздумаешь ударить меня в спину – я сожгу твой город дотла.
Одна из девушек ахнула, но тотчас же затихла, как только царевич бросил на танцовщиц короткий обжигающий взгляд.
– Пощади, господин мой, – взмолился Ликир, падая ниц. – Я переверну небо и землю, но добуду то, чего ты желаешь.
– Хватит пресмыкаться, – с отвращением процедил Ренэф, отворачиваясь от него. – Прочь отсюда! И не смей появляться у моих шатров, пока не принесёшь желанные мне вести.
Градоправитель поднялся и, кланяясь, поспешно попятился. Пара его слуг и стражей поспешили присоединиться к своему господину, а музыкантов ещё раньше след простыл. Танцовщицы замерли в нерешительности.
– Ну? – Ренэф посмотрел на них исподлобья.
Они испуганно жались друг к другу, но потом та, что оказалась посмелее – из пары с клинками, – шагнула вперёд и глубоко поклонилась царевичу.
– Господин, мы не хотим возвращаться, – тихо сказала она на языке рэмеи, но с сильным акцентом. – Мы просим твоей защиты, царевич могучих воителей, которые не унижают своих женщин.
Ренэф чуть оскалился, но девушка не отшатнулась. Остальные подошли ближе к ней.
– Это – ещё одна попытка усыпить мою бдительность, – бросил царевич и обернулся к Нэбвену. – Решай ты, военачальник. Я не в духе проявлять милосердие к последователям фейских отродий.
– Не все здесь таковы, господин, но подозрения твои я разделяю, – тихо согласился воин.
– Убить на месте?
– Если я могу тебе посоветовать…
– Давай уже.
– Вели им отправляться за реку, в людское поселение. В лагере рэмеи, у котлов с нашей едой, рядом с нашими спящими им делать нечего.
Ренэф понимающе кивнул и посмотрел на танцовщиц.
– Отправляйтесь к людям за рекой, – приказал он и, резко развернувшись, направился к своему шатру.
Нэбвен выбрал нескольких воинов, чтобы те проводили девушек к старосте. Желающих нашлось даже больше, чем ему было нужно, но военачальник сурово напомнил о дисциплине. Как истинный рэмеи, он прекрасно знал, сколь обольстительный облик может порой принимать смерть.
Итак, ещё десять дней. Нэбвен старался не думать о том, как сложно будет уговорить царевича отступиться от угрозы. Он уже не надеялся на то, что они найдут в Лебайе что-то, кроме разочарования и опасности. В том, что одолеть присланные на помощь Ликиру отряды имперским солдатам будет под силу, Нэбвен не сомневался, но надеялся, что до боя дело не дойдёт. Он не хотел терять никого из своих воинов по глупости человека, решившего, что он с помощью силы сможет прикрыть свои обман и страх.
Начало 3-го месяца Сезона Всходов
Анирет всегда думала, что её обручение станет пышным праздником, на котором погуляет вся столица. Не то чтобы она мечтала о празднествах – но, учитывая её положение, торжество подразумевалось само собой.
Однако свидетелями её свадебного ритуала были только пара жрецов Таэху и сама Аусетаар, укрывшая царевну и посвящённого воина в своём храме, защитившая тайну их союза от враждебных взглядов.
Анирет, одетая в ритуальное облачение – белоснежный полупрозрачный калазирис из тончайшего льна, с поясом, инкрустированным кусочками небесно-голубой бирюзы, – переступила порог. Тотчас же её наполнила Сила, и это ощущение соприкосновения с великолепием Богини не шло ни в какое сравнение с любым всенародным торжеством. Аусетаар принимала её в Своё лоно тихо и сокровенно в маленьком внутреннем Святилище, куда никто не входил без особого на то благословения.
Её союзник и наречённый, мужчина, которого она знала всего несколько дней, уже был здесь. Он тоже был одет на манер древних – в белую схенти[30] до колен, украшенную широким длинным поясом со священными знаками. Встретившись взглядом с царевной, он ободряюще кивнул ей, точно напоминая об их уговоре узнать друг друга лучше.
Верховный Жрец и двое его помощников уже закончили приготовления. На алтаре курились благовония с пряным сладким запахом, стояли жертвенное вино и пища, лежали необходимые ритуальные принадлежности. Взгляд Анирет упал на два красивых оплечья из золота и бирюзы с символами Хэру-Хаэйат – Богини, что пробуждала священный принцип творения во всех живущих, что была самой Любовью, дарованной Амном миру. Их с Нэбмераи обручение будет засвидетельствовано Владычицей Таинств, но Золотая всё равно должна благословить их союз.
Джети в длинном одеянии, с переброшенной через плечо шкурой леопарда, в драгоценных талисманах выглядел даже более величественно, чем обычно. Когда он нараспев начал читать воззвания к Богине, Анирет почти физически увидела, как Сила Аусетаар переполняла его, изливалась могучим потоком, и сквозь него проходила в мир. Его молитвы пробудили дух Богини, спящий в статуе, и присутствие Её наполнило Святилище.
Нэбмераи повторял слова воззвания уверенно и привычно, Анирет – несмело, но чувствуя, как каждое слово наполняло её особым волшебством. Само участие в ритуале, сопричастность с таинством, вкус воззваний вызывали у неё упоение. Сейчас это ощущалось иначе, чем в храмах Ваэссира, чьей жрицей она являлась по праву рождения.
Верховный Жрец собственноручно надел на Анирет и Нэбмераи благословлённые Золотой оплечья. Внешне они казались тяжёлыми и массивными, но при этом девушка совсем не ощутила вес своего ожерелья – только тепло, исходящее от него, – совсем как от объятий, точно Хэру-Хаэйат опустила ей на плечи свои лёгкие благоуханные ладони.
Джети скрестил руки пары в запястьях так, что ладони образовали единую чашу – символ их дальнейшей жизни – которую им вместе предстояло наполнять радостями и горестями и вместе же испивать до дна. Следуя за Верховным Жрецом, Анирет и Нэбмераи обошли алтарь по кругу и, повторяя за ним, принесли друг другу клятвы перед ликом справедливой Богини, хранившей Закон. После по указанию Верховного Жреца они запечатали священные слова ритуальным поцелуем, переплетая воедино своё дыхание. В тот момент царевна видела своего супруга глазами и не глазами и чувствовала почти то же, что и в ночь выбора: течение его энергии – ощущение, не замутнённое ни её суждениями или ожиданиями, ни впечатлением от его внешнего облика. Как в тумане она слышала голоса двух жрецов, певших гимны благословения их союзу. Одухотворённое лицо Нэбмераи в эти мгновения не казалось настолько суровым, каким было обычно. Он чуть улыбнулся девушке с теплом и участием, и она ответила на его улыбку, чувствуя, что ему тоже нужна поддержка. Анирет подумала, что и он сейчас, должно быть, видел её суть, и, наверное, ему понравилось то, что он увидел. По крайней мере, она на это надеялась.
По завершении ритуала Джети позволил царевне и воину, а также двум жрецам, помогавшим ему вести церемонию, испить остатки вина и отведать благословлённой пищи. Сколь ни скромен был свадебный пир, но почему-то у Анирет сделалось радостно на душе. Может, ей просто нравилось быть среди Таэху в их древней Обители, дышавшей чудесами?
Когда всё закончилось, Нэбмераи и Анирет оставили ритуальные оплечья у алтаря, почтительно попрощались с Верховным Жрецом и покинули святилище. В коридоре девушка нерешительно посмотрела на воина, не зная, как быть дальше. По его лицу сложно было что-то прочитать. Конечно, они договорились, что не станут делить ложе в эту ночь, но и просто разойтись казалось неправильным.
– Нужно бы снять ритуальное облачение, – вдруг сказал Таэху задумчиво.
– Зачем? – насторожилась Анирет.
– Холодная ночь. Тебе будет неприятно в столь лёгком одеянии.
– Ты предлагаешь мне прогулку?
– Песен под звёздами не обещаю. Да и пою я, в общем-то, скверно.
Он говорил совершенно серьёзно, но в его тёмно-синих глазах заплясали искорки смеха.
– Да ты… никак шутишь? – Анирет улыбнулась и покачала головой.
– Пытаюсь. От этой ночи ведь должны остаться приятные воспоминания? А я как раз придумал, чем нам заняться.
Нэбмераи взял её за руку и повёл. Анирет не сопротивлялась, с любопытством предвкушая маленькое чудо.
К сожалению, привёл её воин не в какое-то загадочное место, а к двери отведённых ей покоев.
– Оденься во что-то более подходящее, – коротко попросил он, сделав какой-то неопределённый жест вдоль её тела, а потом просто развернулся и пошёл прочь по коридору. Анирет возмущённо посмотрела ему в след и оправила на себе тонкий калазирис. «Между прочим, красивое одеяние, – мысленно сказала она и вздохнула. – Хотя для прогулки и правда не очень подходит…»
Царевна тихо вошла в комнату. Будить Мейю, свою подругу детства и по совместительству доверенную служанку, Анирет не стала. Она переоделась в плотное удобное платье бордового цвета и взяла с собой лёгкую накидку. Ночи в пустыне действительно были холодными, несмотря на дневной зной.