Иногда Мисра жалела, что не осталась в зачарованных чащобах Данваэннона, где проходила своё обучение у мудрых и прекрасных наследников фэйри. Она скучала по тенистым рощам, по залитым звёздным светом полянам, по хрустальному пению ручьёв, по празднованиям в честь природы, наполнявшим её душу радостью. Там она чувствовала себя сильной, свободной, неувядающей. Но каждый раз, когда мечты о жизни у эльфов слишком занимали её мысли, девушка вспоминала, что была изысканным оружием, что без таких, как она, демонокровные давно сожгли бы леса по ту сторону гор и покорили бы все народы на своём пути. Всю себя без остатка она посвящала тому, чтобы не дать их влиянию расползтись точно скверне. От таких мыслей на сердце у девушки становилось теплей.
Увы, на этот раз в исполнении самой главной своей задачи она потерпела поражение. Откуда у золотоглазого демона нашлось противоядие? Её тщательно выверенный удар не ослабил его, а, казалось, наоборот придал ещё больше сил и ярости. И что самое неприятное – какая-то часть Мисры радовалась этому. Жизнь молодого рогатого царевича была своего рода вызовом ей, её искусству. Пока горел его огонь, пока оружие его угрожало свободной земле, её цель была зримой, ощутимой. В нём воплотилось то, что она ненавидела и что притягивало её. Насколько было возможно, чтобы не вызывать подозрений, она наблюдала за ним – как он делал обход лагеря, как проводил время, тренируясь с воинами. Но больше всего нравились Мисре гонки на колесницах, которые рогатые организовывали на специально расчищенном для этого участке пустыни за плодородными полями, и в которых демон, конечно же, участвовал. Она изучала устройство колесниц прежде, но увидеть их вживую было совсем иным. Зрелище это и завораживало, и ужасало. Колесницы являлись, пожалуй, самой пугающей частью рэмейской армии, древним изобретением демонокровных, усовершенствованным за время использования многими поколениями. На открытом пространстве они сминали противника и обращали в бегство армии. Даже эльфам оказалось не под силу в точности повторить оружие своих врагов, ведь в отличие от Таур-Дуат с её пустыней и степями, на территории Данваэннона большей частью, за исключением нескольких открытых равнин, простирались леса. Развитие конницы для эльфов стало скорее необходимостью в силу столкновений с воинственным соседом во время передела территорий. Для демонокровных же это боевое искусство было родной стихией. Что ж, им было чем гордиться. Когда Мисра наблюдала, как царевич гнал колесницу, побеждая своих соратников, в ней невольно просыпалось уважение и восхищение. Рогатые были могучими и яростными бойцами. Словно единое целое со своими лошадями и со своим страшным оружием, они были неостановимы, как пустынная буря. Сколько силы и ловкости, сколько огня! Но копыта их гордых красавцев-скакунов несли смерть… Удивительно, что когда-то приручать диких лошадей демонокровные научились у эльфов. Но что бы ни попадало им в руки – всё они обращали в оружие. Такова была их отвратительная природа. Если в крови наследников фэйри текли живительные соки земли, кровь рогатых была смешана с изначальным огнём, на заре времён плавившим горы. С ними нельзя было жить в мире. Они понимали только язык силы, и сила была необходима, чтобы держать их в границах.
В связи с этим у Мисры сложилось собственное мнение насчёт гибели наследника трона. Говорили, что он был искусен в дипломатии, спокоен и разумен. Скорее всего, свои же сочли его слабым и подстроили несчастный случай, а переложить вину решили на соседей – чтобы был повод захватить их территорию. Очень похоже на демонокровных! И если мысли эльфов были слишком возвышенны, слишком сложны для понимания другими расами, то рогатые мыслили почти по-человечески, и раскусить их было проще.
Мисра старалась сохранять своё отношение к демонокровным чистым, незамутнённым лживой добротой имперских воинов к людям и их взаимоотношениями с местными, заметно потеплевшими после нападения наёмников. Девушка не сомневалась: как бы заманчивы ни были их планы, они просто хотели укорениться на её земле да наплодить от человеческих женщин побольше своих рогатых ублюдков. Увы, от союзов людей и рэмеи всегда рождались рэмеи. Демоническое проклятие тяготело над всеми ними. От этой болезни не было исцеления, кроме как отсечь то, что было заражено, и прижечь кровоточащую рану. Слава Богам, они хоть жили не так долго, как высокорождённые наследники фэйри, правда, дольше – увы! – чем люди. Что до эльфов… они были слишком далеки от забот людей, и влияние их было мягким, деликатным, по крайней мере, по эту сторону горного хребта Маэлдаз – по ту всё уже было им подвластно. В союзы с младшей расой они предпочитали не вступать, и кровь их оставалась чистой. Впрочем, Мисре не раз доводилось видеть удивительных редких созданий, что несли в себе утончённую красоту эльфов и вместе с тем не потеряли людское начало. Её отец был из таких, но в ней самой эльфийского почти уже не осталось. Отец считал себя человеком, она – тоже, и место их было среди людей. Невозможно было стать эльфом, не родившись под благословением фэйри. Зато проклятие демонической крови, как говорили, вполне могло перекинуться и на человека посредством одного из их мерзких кровавых ритуалов. Кто-то даже считал подобное наградой, уделом избранных, но Мисру бросало в дрожь при одной мысли об этом. А если бы чрево её однажды извергло из себя рогатого, она бы заколола отродье сразу при рождении – в этом она давно поклялась себе.
Но кое-что пугало и печалило девушку. Чем дольше она жила бок о бок с демонокровными, чем лучше узнавала их, тем больше рождалось в ней непрошеных сомнений. Всё оказалось немного не так, как Мисра думала, не так, как её учили. Прежние задания и редкие встречи с рэмеи были одним, но жить бок о бок рядом с ними – совсем другим. Тесное соседство с рэмеи проливало иной свет на её привычные представления. Демонокровные не были варварами, и большинство из них не ставили себя выше людей, с которыми они общались. Мисра убеждала себя, это было лишь частью их очарования – того самого, что помогало им распространять свою скверну под эгидой просвещения. Нельзя было забывать о непрекращавшемся противостоянии, об их жутком стремлении к смерти ещё при жизни, об их изворотливости. Даже то, что золотоглазый демон сохранил жизнь солдатам Леддны, наверняка было не более чем уловкой, а вовсе не актом милосердия. Нет, Мисра не должна давать слабину и забывать о том, что являла собой и зачем была здесь. Ну а то, что ей нравилось наблюдать за гонками на колесницах, – эту небольшую слабость она могла себе позволить, тем более что сейчас таким образом изучала своего главного врага.
Подобраться к царевичу, даже просто чтобы поднести ему воды, возможным не представлялось: и питьё, и пищу он принимал только из рук себе подобных, так что от идеи отравить его обычными методами Мисра отказалась сразу. В другое время она использовала бы своё обаяние и в совершенстве изученное искусство соблазнения на ком-нибудь из стражи и без труда добралась бы до колесниц. Она могла бы ослабить механизм, подстроить несчастный случай с серьёзной травмой… но нужно было выжидать, чтобы не навлечь на себя подозрений.
Отчего-то сейчас ожидание её вполне устраивало. После неудачного первого покушения на царевича она хотела увидеть, что он предпримет дальше.
Сегодня Мисра в очередной раз стояла в толпе селян, собравшихся поглазеть на тренировки воинов-рэмеи. Золотоглазый демон правил колесницей и круг за кругом обгонял своих соратников. Несмотря на юность, он был очень силён. Его руки удерживали поводья с удивительной лёгкостью. Его тело без усилий сохраняло баланс на узкой платформе, несмотря на скорость, которую развивала колесница на поворотах. Казалось, он был един со своими конями. Невольно Мисра снова залюбовалась юношей, похожим на одного из ловчих из свиты Каэрну Охотника, прекрасных и смертоносных.
«Лебайя раскрыла тебе свои объятия, но она и задушит тебя, – думала девушка, глядя, как один за другим демонокровные колесничие перехватывали поводья в одну руку, а другой метали копья в мишени в центре площадки. – Песок и мелкие камни летят из-под копыт твоих лошадей, но скоро они сменятся брызгами крови твоих солдат…»
Торжествующий клич царевича зазвучал в воздухе, знаменуя его победу. Колесницы замедлили ход, и кони перешли на рысь, переводя дыхание. Золотоглазый демон улыбался, как мальчишка, объезжая тренировочную площадку. Его крепкое тело блестело от пота. Как и остальные колесничие, сейчас он не носил панцирь и был одет только в традиционную для рэмеи схенти и светлый защищавший голову от солнца клафт. Его заживающие раны кое-где всё ещё были перевязаны, но это, казалось, ему совершенно не мешало.
Мисра снисходительно усмехнулась восхищённым вздохам молодых селянок, провожавших взглядами и его, и прочих демонокровных колесничих. Разумеется, тела воинов были приятны на вид, но не терять же голову от примитивной красоты! Уж она бы не раздвинула ноги по щелчку пальцев какого-нибудь демонокровного, если только этого не предполагала её миссия… Но, пожалуй, соблазнить царевича было бы интересно – девушка видела в этом ещё один вызов своему искусству. За всё время его пребывания в Лебайе Мисра не слышала, чтобы он допускал к себе кого-то из местных девушек. Либо люди были для него недостаточно хороши, либо он вообще предпочитал мужчин. Интересно, каков он на том поле боя? Получить над ним власть даже на несколько кратких мгновений казалось ей перспективой достаточно заманчивой – получить власть и узнать его слабости…
Селяне стали расходиться, и ей пришлось присоединиться к остальным. Она слышала, как за её спиной колесничие, весело переговариваясь, распрягали лошадей и вели их к реке. Варварская природа или нет, но, подобно эльфам, рэмеи тщательно следили за чистотой собственных тел и своих животных.
Ладья Амна уходила на запад. Последние её отблески окрашивали небо на горизонте янтарным и алым. Селяне возвращались с полей, загоняли скотину и спешили к ужину. Солдаты шли в лагерь – кто-то с тренировок, а кто-то со стороны деревни, закончив работу. Труд бок о бок с людьми сплачивал солдат с мирными жителями, да и воины не скучали в ожидании боя, а значит, возникало меньше бытовых разногласий. Некоторые наверняка захотят остаться здесь, когда всё закончится. Теперь, к добру или к худу, это была их земля. Скоро здесь будет новый гарнизон Таур-Дуат, хотя, возможно, основать его придётся уже в Леддне, чтобы защищать новые границы.