Мейа, конечно, посоветовала бы ей развеяться с кем-нибудь из приятных молодых вельмож, тем более что многие добивались благосклонности царевны. Но Анирет понимала, что даже необременительный для обеих сторон роман будет тяготить её теперь. Слишком много опасений… слишком мало времени на всё. Прийти за благословением к одному из жрецов Золотой, просто чтобы обновить потоки энергий? Да, это можно было бы сделать… но такие встречи дарили привкус сладостного и несбыточного и заставляли мечтать чрезмерно. Сама Любовь проявлялась сквозь служителей Хэру-Хаэйат, пусть и на краткие мгновения. Прекрасно и упоительно… и подчас невыносимо от несбыточности – после.
– Устрой себе отдых, дорогая моя, – мягко сказала Мейа, расплетая сложную причёску царевны и массируя ей голову. – На тебе же лица нет. Прогуляйся с нами завтра в храмы. Во дворце твоё отсутствие в течение пары часов никто и не заметит.
В этом Анирет сомневалась, но всё же кивнула.
– Храм Золотой. Почему бы и нет…
– Тебе б Её благословение ох как не помешало!
Царевна вспомнила напутствия дядюшки Хатепера и вздохнула. Некоторые вещи просто не совмещались воедино.
Лагерь рэмеи пришёл в движение. О том, что рогатые воины выступают в ближайшее время, не говорил в деревне только ленивый. Небольшая часть солдат оставалась в селении – те, кому полученные раны не позволяли выдержать марш. А вот пленные воины из Леддны, помогавшие восстанавливать хозяйства после пожара, отправлялись вместе с отрядами царевича – не воевать, но быть ему щитом, если придётся.
Мисра затаилась, выжидая. Она не рассчитывала, что золотоглазый демон позовёт её к себе снова, нет. Но не оставалось сомнений, что он не пожелает расстаться с ней и возьмёт с собой в Леддну. Отказ царевича был неожиданным и обескураживающим. Мисра не думала, что темпераментные демонокровные, особенно юные, способны брать себя в руки так быстро. Неслыханно, но она даже почти что успела обидеться – внутренне, разумеется, а потом сама же над собой посмеялась. Его смена настроения свидетельствовала о сильных чувствах. Если бы демон просто хотел её услуг, то воспользовался бы ею сразу же, но он счёл это неподобающим. Кто бы сомневался! Ей удалось приручить зверя, хотя зверь всё ещё отказывался считать себя приручённым. То был вопрос времени. Ей надлежало лишь сыграть роль до конца, то есть проявить нежность и покорность. И, конечно, преданность.
Но всё же малая толика её существа сомневалась, что царевич попал в ловушку. Возможно, Мисра недооценила молодого демона, и он распознал подвох… хотя куда ему. Да и её маска была столь безупречна, что она сама себе почти верила.
Единственное, что могло пойти не так, – это если царевич оставит её в деревне. Тогда её власть над ним ослабнет, ведь он погрузится в свою любовь к войне по кончики рогов. Допустить этого было нельзя, но и торопить события – тоже. Против Мисры играло и то, что у царевича был советник. Ах, будь у неё чуточку больше времени!.. Она ведь почти уже подобралась к нему.
Утро их отбытия наступило для неё внезапно. На рассвете отряды выдвинулись из селения – изящные и смертоносные колесницы, запряжённые великолепными таур-дуатскими скакунами, легконогими, способными часами мчать по пустыне; облачённые в начищенные доспехи рогатые воины – статные, марширующие идеально в такт копейщики, мечники и лучники. Они словно сошли с фресок, вызывающие одновременно и страх, и восхищение – небольшая часть прославленной имперской армии, покорившей половину континента.
Почти всё селение высыпало провожать рэмеи. Мисра была в их числе. За ней так никто и не пришёл.
Растерянно она наблюдала из толпы, как царевич перехватил поводья своей колесницы и махнул рукой старосте Сафару. Облачённый в лёгкий золотистый доспех с защищающими крыльями Богини на груди – доспех, который имели право носить только члены императорского рода Эмхет, – он был настолько же красив, насколько и недосягаем. Как в ту ночь, когда сражался, когда ей удалось подобраться к нему и отравить… почти.
Он не искал её взглядом, не повелел приблизиться и не оставил на её счёт никаких распоряжений. Он просто выкрикнул приказ воинам и направил вперёд свою колесницу. Отряды двинулись за ним.
А когда последние воины скрылись, и селяне стали расходиться, возвращаясь к своим делам, Мисра почувствовала, что проиграла. Зверь ускользнул из ловушки. Настало время для новой охоты.
Глава 22
Конец 4-го месяца Сезона Всходов
Сезон Всходов подходил к концу. Щенки подросли и свободно бегали по коридорам храма, путаясь под ногами чтивших их жрецов. Тэра нашёптывала будущим стражам храма ласковые слова и тайком подсылала их к царевичу. Она знала, что это приносит ему радость, а щенки, в свой черёд, любили играть с ним. Сама Тэра больше к Хэферу приходить не решалась.
Ей казалось, что уже ни для кого в храме происходящее между ними не было тайной. Община их была совсем маленькой, да и события сейчас творились незаурядные. Тем не менее, все её братья и сёстры по служению вели себя как обычно – не задавали вопросов и даже не делали каких-либо намёков. Служение в храме, труд в садах и на полях, забота о мёртвых – всё шло своим чередом, по крайней мере, внешне. А внутри Тэры бушевала буря, сравнимая с охотой Сатеха в песках Каэмит, и только в своих ритуальных трудах она находила хоть какое-то успокоение. Девушку не оставило ни её искусство, ни благословение Ануи, а потому единогласно она была допущена к тому, чтобы заняться подготовкой тел погибших солдат вместе с посвящёнными жрецами. Но сейчас тела не нуждались в заботе, и она снова осталась наедине с собой. Возможности поговорить с учителем у неё тоже не было – Перкау все эти дни был полностью поглощён общением с царевичем, обучением Хэфера чему-то важному, до чего не были допущены остальные.
С ожесточением Тэра размешивала и растирала в глиняной ступке малахитовую крошку для обновления краски на росписях. Военачальник, просивший их храм об услуге, не обманул. Солдат и один из жрецов, отбывшие за всем необходимым в Кассар, вернулись с щедрыми подношениями льна и благовоний, полудрагоценных камней и экстрактов для бальзамирования.
Девушка растирала крошку так усердно, что ступка – уже не первая за сегодня – треснула. Ануи взирал на неё со стен святилища доброжелательно и немного насмешливо. Он уже сказал Своё слово, когда Тэра обратилась к Нему с отчаянной мольбой. Ей только и оставалось, что принять сказанное и не обращаться к Нему с этим более.
Старый пёс побыл с ней немного, а щенки так и вовсе не пришли. Храмовые стражи как будто сговорились между собой и дожидались её там, где девушка очень хотела быть, но куда не смела приходить.
– Странно видеть, что ты боишься, хотя зашла уже так далеко, – прозвучал знакомый мягкий голос.
Тэра подняла голову и встретилась взглядом с Перкау. Как же она была рада видеть его! Хотя они долго не разговаривали, жрец по-прежнему всё понимал.
– Что мне делать, учитель? – спросила девушка, отставляя ступку. – Я словно бы тяжело больна… и вместе с тем часть меня не желает избавляться от этого недуга.
– Недуга, хм… Довольно часто поэты именно недугом называют дары Золотой, – усмехнулся бальзамировщик, садясь рядом с ней.
Он взял ступку и сам начал растирать порошок, смешивая его с соком растений, чтобы добиться нужного оттенка. Тэра наблюдала за уверенными, размеренными движениями его рук и невольно понемногу успокаивалась. Само присутствие учителя оказывало на неё поистине целительное воздействие. Да, всё это время ей очень не хватало исходящего от него покоя.
Не отрывая взгляда от ступки, Перкау задумчиво заметил:
– Я думаю, что тебе стоит хотя бы зайти к нему и попрощаться.
Тэра почувствовала болезненный укол в сердце.
– Он что, уже уезжает?
Его исцеление было ещё далеко от завершения… Он был уязвим… У них не было посвящённых воинов, чтобы сопроводить его… Враги могли ждать его в столице или на пути к ней…
Мысли одна страшнее другой вихрем взвились в её голове.
– Возможно, Хэфер и вовсе не вернётся в столицу, если предстоящее ему пройдёт не так благополучно, как мы надеемся, – тихо ответил Перкау.
– Я не понимаю…
– Я не имею права раскрывать тебе детали пророчества, которые сделал для кого-то другого, ты же знаешь. Но, – жрец многозначительно улыбнулся, – ты ведь сама можешь спросить его. Он вряд ли откажет тебе в просьбе.
Тэра тяжело вздохнула, не в силах скрыть свои чувства. Учитель перестал размешивать краску и положил ладонь ей плечо.
– Я могу попросить тебя только об одном – ради тебя же, – сказал он. – Сделай всё так, чтобы не пришлось потом жалеть. Нерешительность… о ней мы жалеем даже чаще, чем о шагах, уже сделанных.
Когда девушка удалилась, Перкау долго смотрел ей вслед, размышляя о хитроумности сплетения божественных замыслов. Он сделал всё что мог в столь короткий срок. Хэферу предстояло тяжёлое испытание, в ходе которого ни сам Перкау, ни Тэра не сумеют поддержать его. Но если испытание будет пройдено – что ж, такому Владыке жрец готов был служить даже с большей преданностью, чем служил Владыке Секенэфу. Тот, кого поддержат Силы, так редко входящие в настоящий союз, действительно мог начать новую эру для Таур-Дуат.
Щенки вовсю резвились, игриво рыча и таская друг друга за уши. Пёс-патриарх снисходительно наблюдал за ними, положив морду на скрещённые лапы, и изредка ворчал, если кому-то из юных стражей приходило в голову попытаться и его втянуть в свою игру. Хэфер посмеивался, начищая старый меч из храмового хранилища. Кто-то из щенков подобрался к нему и попытался стянуть видавшие виды ножны, лежавшие у его ног. Царевич невозмутимо наступил на ремень, но пёсик, порыкивая, всё ещё стремился утащить находку, озадаченный внезапным сопротивлением.
– Ты ведь будущий страж, маленький воришка, – шутливо укорил его Хэфер. – Или, пока я живой, твоя охрана на меня не распространяется?