Девушка закричала от ярости и боли и сделала рывок.
– Ануи проклянёт тебя… – прохрипела она.
Её ритуальный нож глубоко вонзился в плечо незнакомца – выше сердца, чиркнув по лопаточной кости, – но она успела схватить чародея за руку. Сила Стража Порога прокатилась сквозь неё, великая, искажающая, отнимающая ещё немало дней её жизни.
Чародей хрипло закричал от боли и отшвырнул от себя девушку, но дело было уже сделано. Он вырвал из себя нож, но не на плече была самая страшная из его ран. С ужасом мужчина смотрел на свою руку, уже как будто не принадлежавшую ему. Тлен медленно расползался по ней, вгрызаясь в плоть до самых костей.
Тэра тяжело дышала, чувствуя, как много сил отняло у неё проклятие, и готовилась нанести следующий удар. Во рту пересохло… Нет, всё её тело как будто иссыхало изнутри, хотя Сила её оставалась при ней. Жрица поднялась, распрямляясь, готовая сокрушить того, кто погубил её верного друга.
Чародей упрямо стиснул зубы, борясь с болью, и поднял жезл. Глаза ша на выточенном навершии зловеще полыхнули алым.
– Ануи проклянёт тебя… – повторила Тэра, чувствуя, что сил говорить у тела почти не осталось. – Осквернитель…
Она вскинула руки, обдавая врага холодом гробниц, и тени обитателей некрополей, которых она охраняла всю свою жизнь, встали за её спиной, многолико, многоголосо вторя её проклятию. Холодно она смотрела, как бессильно ревёт пламя, ударяясь о невидимую стену перед ней, как оседает в песке искрами. В этом пламени корчился её враг, и тени обступали его. А сама Тэра шагнула вперёд, склонилась над тем, кто, должно быть, был уже мёртв. Она протянула руку, чтобы коснуться его, и сама отшатнулась. Тёмные пятна проступали на плоти… Тлен?.. Нет, пока ещё нет… Старость… Тэра поднесла ладонь к лицу, чтобы убедиться. Кожа казалась тонкой, как пергамент, и под ней бугрились синеватые змейки вен. Устало она опустилась рядом с возлюбленным и погладила его по плечу… Он был жив, но едва…
Улыбаясь сквозь слёзы, Тэра гладила его по плечу, пробуждая, призывая. Тело иссыхало, отдавая последнее. Она была так сильна… и так близка к Западному Берегу… Кожа её совсем ссохлась и потемнела, точно натрон забрал остатки влаги из её плоти.
Склонившись над возлюбленным, жрица поцеловала его губы, отдавая ему свой последний вздох… и уже не почувствовала, как он очнулся…
– Проснись, проснись… Ну же, родная…
Голос звучал откуда-то из туманного далёка, и жрица никак не могла понять, что же от неё хотели. Кто-то бесцеремонно тряс её, не давая вернуться в сладкие объятия сна.
– Тэра… Тэра…
Девушка судорожно вздохнула, резко просыпаясь, и распахнула глаза. Хэфер склонился над ней, и лицо его было искажено тревогой, на смену которой теперь пришло облегчение.
– Слава Богам… – выдохнул он и сгрёб её в объятия, зарываясь лицом в волосы – точно не мог надышаться её запахом.
Это было приятно. Тэра устроилась поудобнее в его объятиях, не понимая пока, что же послужило причиной его волнения.
– Ты так меня напугала…
– Что? Почему? – недоумённо спросила она.
Хэфер чуть отстранился, внимательно глядя на неё, потом погладил по щеке, отвёл спутанные пряди волос.
– Во сне ты перестала дышать…
Подробности сна – изменённого воспоминания о страшной ночи в пустыне – будто нехотя разворачивались перед ней. Тэра вздрогнула и украдкой посмотрела на свою руку. Нет, ни пятен, ни тлена, ни посиневших вен под ломкой морщинистой кожей… Рука была такой же, как днём.
– Тебе, наверное, показалось, – с улыбкой предположила она. – Уснул, вот и привиделось сквозь сон…
– Я не спал, – Хэфер покачал головой и крепче прижал её к себе.
– Снова не спал? – нахмурилась Тэра, спеша сменить тему, не желая вспоминать детали пугающего сна.
И почему вдруг ей решил присниться колдун, жрец Сатеха, едва не погубивший царевича в ночь Посвящения? Что ж, по крайней мере в этом сне она спасла возлюбленного… пусть и ценой собственной жизни. Об этом Тэра думала как-то спокойно. Она знала, что проведёт рядом с Хэфером всё то время, что было ей отмерено, и времени этого не так много, как ей бы хотелось. Но прежде, до этой ночи, она не размышляла о том, как состарится рядом с ним… состарится даже быстрее, чем человеческая женщина могла состариться рядом с мужчиной-рэмеи. В конце концов, её ждал обещанный ритуал крови – если, конечно, она переживёт обряд.
Эта мысль заставила её похолодеть. Каким временем она в действительности располагала, особенно теперь, нося в себе искру другой жизни?..
Взгляд Хэфера стал почти испуганным, когда девушка напряглась в его объятиях.
– Что не так?
– Нет, я… просто дурной сон, – Тэра слукавила лишь немного, не в силах лгать ему – не договаривать и так было достаточно тяжело.
– Я рядом, – мягко напомнил царевич, снова привлекая её к себе. – Мне впору теперь бояться отпускать тебя спать.
– Проводить много ночей подряд в неустанном бодрствовании мы ещё не пробовали, – Тэра тихо рассмеялась. – Но я согласна, если мой царевич готов к такой, хм… череде боёв.
Хэфер усмехнулся, похоже, вполне к такому готовый, и нежно коснулся её губ своими, но потом отстранился.
– Подожди немного.
– Ну, отсюда я точно никуда не денусь, – девушка улыбнулась, неуверенно глядя на него.
Царевич быстро поднялся, обернул бёдра схенти, шагнул к двери и кликнул Бернибу. В том, что Верховная Жрица услышит, не было сомнений – Ануират спали чутко, как псы. Кто-то тотчас же зажёг внизу светильник, но первым отозвался Сехир:
– Беда какая, господин мой царевич?
– Тэре нехорошо, – коротко ответил Хэфер прежде, чем девушка успела остановить его.
– Зачем ты… – зашипела Тэра и поспешила натянуть на себя калазирис – как раз вовремя, потому что Сехир влетел в комнату, никого не стесняясь.
Хэфер коротко посмотрел на неё и покачал головой. Такое его выражение лица она хорошо знала – наследник уже всё решил и не был настроен дискутировать. Он действительно боялся за неё – настолько, что готов был просить о помощи целительницу, которой не вполне доверял.
Воин Ануират смотрел на неё с нешуточной тревогой, так и замерев посреди комнаты со светильником.
– Я жива и здорова, – прохладно сказала девушка, приглаживая волосы и оправляя складки калазириса.
– Ну, что жива, я вижу, избранная, – ухмыльнулся Сехир. – А про здоровье – так то матушка сейчас быстро подскажет. Она лучшая целительница в общине. Разве что ты сама с ней можешь потягаться, но у нас обычно как: когда сам целитель хворает, лучше чтоб его другой осмотрел.
Тэра закатила глаза и, чтобы чем-то занять себя, взяла у воина светильник и поставила на стол.
– Что случилось?
Верховная Жрица вошла в комнату. Выглядела она так, словно и не спала – волосы собраны, одеяния безупречны. Взгляд её тотчас же метнулся к Тэре, и девушка затаила дыхание, боясь того, что скажет хозяйка дома.
– Выйди, Сехир, и тебя прошу о том же, господин мой царевич, – сухо проговорила Берниба.
Ануират подчинился. Хэфер коротко ответил:
– Нет.
Их взгляды схлестнулись, но Бернибе пришлось отступить, согласиться с его волей. В такие моменты переубедить царевича мог разве что сам Владыка Обеих Земель, и то Тэра не была уверена до конца.
– Приляг, дитя, – мягко позвала жрица, разглаживая покрывало на ложе. – Не мне говорить тебе – это недолго.
Девушка вздохнула и легла; Берниба присела рядом с ней. В безмолвной мольбе Тэра подняла на неё взгляд: «Не говори ему!» Верховная Жрица поджала губы, всё прекрасно понимая, и чуть покачала головой. Молча она положила лёгкие сухие ладони одну Тэре на лоб, другую на солнечное сплетение, туда, где сходились энергетические токи тела.
Хэфер тихо подошёл и встал у изголовья. Рядом с ним девушке было несоизмеримо спокойнее, но вместе с тем сейчас и тревожнее – не дайте то Боги, узнает.
Взгляд Бернибы стал отрешённым – она изучала Тэру внутренне, взором целителя. Девушка чувствовала прикосновение чужого внимания, то, как скользил этот взор изнутри неё, прослеживая потоки жизни, едва ощутимо касаясь энергетических центров. Потом Ануират склонилась к ней, принюхиваясь.
Лишь когда Берниба закончила осмотр и отняла ладони, Хэфер тихо проговорил:
– Во сне она перестала дышать. Что с ней?
Верховная Жрица подняла голову, встречаясь с ним взглядом, и печально произнесла:
– Но ты ведь и так знаешь, что с ней, господин мой царевич. И она знает.
Тэре показалось, что последние слова Ануират выделила особо, напоминая девушке о её положении и сопряжённой с этим опасности.
– Всё хорошо, – поспешно возразила Тэра, садясь. – Я не чувствую перемен. Всё ровно так, как было.
– Настолько хорошо, насколько это возможно… учитывая твою особую природу, – мягко заметила Берниба, с грустью улыбнувшись. – Ты помнишь, что именно тебе снилось?
– Это неважно.
Не глядя на Верховную Жрицу, Хэфер опустился рядом с ложем, взял руку Тэры в свои ладони:
– А мне расскажешь, родная?
Противостоять любимому взгляду было так сложно, что сжалось сердце. Но разве в их общей войне могла она показать слабость? Нет, Тэра не могла признаться ему, что ей приснилась собственная смерть. Она снова выбрала полуправду.
– Мне приснилась та ночь. Вспоминать её… непросто.
Хэфер понимающе кивнул, неотрывно глядя на неё, прекрасно зная, что она говорит не всё. Они слишком хорошо чувствовали друг друга, слишком…
– Господин мой царевич, я бы хотела поговорить с тобой, если позволишь, – тихо с почтением сказала Берниба.
– Только если это не терпит отлагательств, – нехотя проговорил Хэфер, не выпуская руку Тэры. – Я не хочу оставлять мою супругу одну.
Снова это сладостное и невозможное слово…
– Как тебе будет угодно, господин, – Берниба склонила голову, – но это важно.
– Мудрая… – позвала Тэра, напоминая ей о том, о чём нельзя было говорить ему.
– Я бы хотела пригласить вас в храм утром, вас обоих, – невозмутимо проговорила Верховная Жрица.