Итари улыбнулась и кивнула, принесла чашу с водой для омовения, фрукты, плошку с ещё горячей кашей из полбы, травяной отвар. Движения целительницы казались расслабленными, и она безмятежно говорила какую-то успокаивающую чепуху, но Перкау не сомневался: бдительность жрица не теряла ни на миг и неустанно наблюдала, подмечая каждую деталь. Великий Управитель, хранитель секретов, не держал подле себя случайных лиц. А уж его дознавателями тем более становились только лучшие.
Омовение, молитва, трапеза… всё шло своим чередом, привычно. Потом столь же привычно Итари осматривала его раны. Лёгкая ладонь жрицы легла ему на грудь, уговаривая, искушая его тело забыть о боли, открыться исцелению, жить…
«Защити себя…»
Под её касанием Перкау вдруг вспомнил не исцеление, но огонь, едва не сжёгший дотла саму его жизнь. Воспоминание развернулось перед ним внезапно и ярко.
Песчаная буря, похитившая его дыхание…
Песчаные чудовища, чьи когти вспороли его тело…
Пламя, переплавлявшее его личность…
Миг – и Перкау уже не осознавал, что делает, защищая себя…
– Кричи… Зови воинов…
Чужой хриплый шёпот заставил его вынырнуть из пламенного сумрака. Бальзамировщик увидел свои руки. Навалившись на Итари Таэху, прижав её к полу, – и откуда только силы взялись? – он одной удерживал её запястья, а другой сжимал её горло. Огонь тёк под покровом его кожи вместе с кровью, обжигая жрицу. Перкау едва чувствовал кожу Итари и бьющийся пульс под своими раскалившимися пальцами.
А шёпот принадлежал ему самому.
Итари встретила его растерянный взгляд спокойно, почти сочувственно, и чуть улыбнулась. Её глаза были отрезвляющей синевой, холодной, как воды Апет.
– Тебе не будет позволено умереть… А моей смерти ты на самом деле не желаешь, я знаю…
Перкау отшатнулся, выпустив её, с изумлением замечая оставшиеся на её коже ожоги – к счастью, не сильные.
«Ты не помнишь, как очнулся перед этим?..»
Кажется, так она спросила, когда он пришёл в себя после недавней встречи с Великим Управителем.
Пламя, родившееся из горнила боли… взгляд золотых глаз, пронзавших саму его суть. Ужас от того, что он мог выдать… Он вспомнил. Но так и не вспомнил, что этому предшествовало.
Перкау обхватил голову ладонями, чтобы успокоиться, переосмыслить произошедшее, но не знал, что случилось только что. Наверное, он всё-таки сходил с ума. Сила, принадлежавшая ему, ему не подчинялась. Как будто… её мог направлять кто-то извне…
– Прости. Я не хотел…
Итари села рядом с ним, опустила ладонь ему на плечо и мягко заверила:
– Не беспокойся, я могу защитить себя. Но я желала увидеть твой предел.
– Я больше не знаю, где он пролегает…
– Хотела бы я знать… что ты пытаешься защитить с такой силой, с какой не готов защищать даже себя самого?
Перкау молча покачал головой и попытался восстановить в памяти счастливое лицо Тэры и тёплое прикосновение солнечного луча к щеке.
Тэра проснулась на удивление выспавшейся и отдохнувшей. Необычайный прилив сил изумил её. Кровь как будто бежала по венам быстрее, точно разгорячённая крепким вином, и щекотала мышцы. Хотелось двигаться – петь, танцевать, творить ритуалы, что угодно, только бы дать себе волю. Она и не помнила, когда чувствовала себя так.
Рывком сев, девушка огляделась. Она была в комнате в доме Бернибы – в той же комнате, которую они разделяли с Хэфером… но одна. Было очень тихо – даже снизу не раздавались ничьи голоса.
На плетёном сундуке для вещей была аккуратно сложена чистая одежда, а на столе её ждали чаша и кувшин для омовения.
Мысли заметались. Прижав ладони к животу, Тэра настроилась на внутренний взор целителя… и с облегчением убедилась в том, что маленькая искра по-прежнему жила в ней. Но сколько же времени она провела без сознания? И что случилось после той жуткой сцены в святилище, когда они с Хэфером и Сехиром противостояли старейшинам?.. Если она в доме Бернибы, значит, царевич всё же примирился с Ануират…
Но где сам Хэфер? Неужели узнал её тайну и оставил её?.. Нет, такого быть не могло. Последнее, что она помнила, – это близость его присутствия, яркая, неизменная.
Тэра взвилась на ноги и пошатнулась, едва не потеряв равновесие с непривычки. Покрывало соскользнуло с неё. Она поняла, что обнажена. Её тело и волосы были чистыми – стало быть, прошло не так много времени… или же кто-то тщательно ухаживал за ней.
Спина немного ныла, особенно там, где заканчивался позвоночник. Той же далёкой ноющей болью отзывался череп. Очень хотелось есть – хоть все яства с богатого пиршественного стола поглотить!
Но в целом Тэра чувствовала себя прекрасно – лучше, чем когда-либо. Обновлённая… родившаяся заново…
Заново?..
«Вернись к нам… И будь рождена снова…
Преодолевая смерть, живи моей жизнью…»
Воспоминания разворачивались перед ней смутно и нехотя. То, что она пережила, Тэра пока не могла толком осмыслить. Когда она попыталась вспомнить, её разум будто онемел, не в силах воссоздать произошедшее.
– Что ж, не всё сразу… – успокоила себя девушка.
Умывшись, жрица надела светлый калазирис, приготовленный для неё, и собрала волосы, кем-то переплетённые, украшенные золочёными лентами. Жаль не было зеркала. Окинув взглядом комнату, Тэра поняла, что здесь вообще нет их с Хэфером вещей, и её сердце пропустило пару ударов. Устремившись к двери, девушка рванула её на себя, не рассчитав силы. А силы в её руках стало больше, чем она привыкла. Всё её тело словно бы стало более здоровым, чем было когда-то! Но оглядеть себя взором целителя она ещё успеет, как и осознать, что случилось. Главное – узнать, где Хэфер!
За дверью никого не оказалось. Тэра сбежала по лестнице в общую комнату, где все обычно собирались на трапезу… и замерла. Она ожидала увидеть здесь Бернибу, Сехира или служанку, ещё лучше – Хэфера. Но у лестницы её ждали двое незнакомых мужчин, рослых рэмеи, облачённых в лёгкие многослойные льняные панцири[16] без знаков различия. Их лица были полу скрыты светлыми платами, и бесстрастно взирали изумрудные, как у всех Ануират, глаза.
Оба воина чуть поклонились совершенно синхронно. Тэра невольно отступила на шаг, не зная, чего ожидать.
– Привет тебе, избранная. Мы ждали твоего пробуждения, – проговорил один из них.
– Прошу проследовать за нами, – добавил второй.
– Кто вы? – требовательно спросила девушка, совершенно не желая ни за кем следовать.
Но их ответ заставил её схватиться за перила, настолько он был невероятен.
– Третий и Четвёртый, – ответил первый Ануират, как ей показалось, с лёгкой улыбкой, и пояснил: – из Восьми Живых Клинков Владыки.
– Да будет он вечно жив, здоров и благополучен, – дополнил второй… или Четвёртый?
Тэра попыталась вспомнить всё, что знала о Живых Клинках, но была слишком изумлена происходящим, чтобы мыслить трезво. И когда первый – или Третий – жестом пригласил её последовать за ним, она не противилась и просто шагнула вперёд.
Идти было недалеко – всего-то в соседнюю комнату. Ничего не говоря, Ануират тихо постучал в дверь и, получив дозволение войти, открыл её перед Тэрой.
Комната, должно быть, принадлежала Верховной Жрице, но сейчас Бернибы здесь не было. У окна, скрестив руки на груди, стоял мужчина, облачённый в длинную светлую тунику, прихваченную простым тёмно-синим поясом. Его волосы, убранные назад, были совершенно белыми, хотя по осанке он не казался стариком.
Тэра нерешительно остановилась у порога. Ануират встали по обе стороны от неё – не то охраняя, не то конвоируя.
Мужчина обернулся и чуть кивнул ей.
В его золотых глазах она увидела отражение ослепительного рассвета, вернувшего её на Берег Живых.
Глава 21
Царице из-за всех её дел сейчас было не до него, и Колдун воспользовался этим, чтобы вернуться тайными тропами к границам владений Ануират. Что-то звало его туда, тянуло непреодолимо, а он не привык отмахиваться от своего чутья. Разве что теперь он решил быть осторожнее – псоглавые, скорее всего, усилили дозоры.
Тогда, у алтаря, Сатех ниспослал ему видение об опасности: порождения Собачьего Бога напали на мёртвого царевича. Жрица защитила его – жрица, что, как оказалось, вынашивала благословенное дитя. Но об остальном Колдун не знал и уповал лишь на то, что девица окажется милосерднее той, которая даровала жизнь его собственному телу. Мысль похитить щенка, пока ему никто не посмел навредить, пришла магу сразу – но похитить до срока он никак не мог.
Затаившись, Колдун наблюдал за окрестностями общины, прислушиваясь к ветрам, вглядываясь в письмена песков, ища знаки о судьбе того, кто был избран его возлюбленным Богом для великих целей. Он должен настичь Хэфера раньше прочих, как только царевич покинет общину. Но пустыня молчала, а царевич отчего-то не продолжал своё путешествие. Увы, если Ануират держали наследника в плену, жрец Сатеха никак не мог помочь ему, как бы истово того не желал…
Но в один из дней, на исходе предпоследнего месяца Сезона Жары, терпение Колдуна было вознаграждено. По реке от Кассара прибыла ладья, и община пришла в движение.
Пески нашептали ему, кем был этот гость псоглавых, и маг не знал, радоваться ему или паниковать. Противостоять тому, кто воплощал Силу Ваэссира, не мог никто. А принесёт ли Владыка Обеих Земель спасение своему наследнику или погибель – Колдун не ведал.
Стало быть, Император всё же отыскал своего сына. Не то Боги смилостивились и сняли пелену пред его взором, не то он изыскал какой-то способ, к которому не прибегал прежде. Докладывать об этом царице маг не спешил – официально Владыка отбыл в краткое паломничество, и лучше уж лучезарной Амахисат не знать, куда именно и зачем. Точнее, за кем. Разве что осведомители Таа сообщат, но на это тоже потребуется время. А возможно, Император позаботился о том, чтоб ни одна весть не покинула пределы Кассара, и все уста были надёжно замкнуты.