Реальность
Вечер укутывал обнажённый весенний лес дымкой. В тени под разлапистыми елями ещё лежали сугробы, но деревья уже сбросили с себя снежный покров. До равноденствия осталось всего ничего. На праздник снова приедут ребята из города. У них каникулы начинаются весенние и вокруг все твердят, что каникулы эти будут длиннее обычных. Что-то там про болезни, эпидемии и другие всемирные бедствия говорил Матвей, пока мы с ним из Ольховки шли.
Последние плотники загружались в автобус. Этот рейс всего два раза ходил. Специально привозил и увозил артельщиков наших. Старенький ПАЗик затарахтел, запрыгал по кочкам, и мы остались с Артемием и Матвеем одни.
Пора было приступать к выведению паразитов из дома посредством магической музыки и невероятной силы лёгких. Про лёгкие я не шучу. Чтобы жалейка звучала как надо, дуть в неё приходилось с огромной мощью.
Я пошёл в сторожку и влез на кровать. Чаёвничать с Петровичем отказался – нервничал слегка. Покрутился на постели, отыскивая место поуютнее, свернулся клубком и уснул.
Изнанка
Ничевушка прислушалась к себе. Сегодня её весь день тревожило что-то. Этот невесть откуда появившийся снова котяра смущал и нервировал. И то, что он после того, как вещи хозяина из дома унёс не возвращался больше, нервировало тоже. Задумал что-то Хранитель. Как пить дать, задумал. Дети скакали по пустому дому, перекатываясь как ковыль в поле. Муж сидел грустный и не замечал ничего. Плохо шишкам без работы. Лапки делом занять надо, чтобы в голову пустые мысли не лезли.
Мышка подошла к столу. Третий день им не оставлял никто еды. Надо было пойти поискать, чем семью кормить, пока кто-нибудь из малышей не соблазнился на засохший сыр в мышеловке. Ничевушка заглянула в печку. Горшки стояли пустые, даже сухой корочки нигде не завалялось.
Вдруг она услышала зов.
«Иди сюда, иди сюда» – пела дудочка где-то за дверью. Ничевушка насторожилась. – «Иди сюда здесь есть еда. Каравай большой, вкусный суп с лапшой…»
Мышата бросили свои игры и повернули носы к двери. Господин Шиш тоже поднялся. Музыка раздавалась всё ближе, призывнее звенели ноты в густеющих сумерках. Ничевушка подбежала к двери, раскинула лапки, преграждая путь остальным шишкам.
– Не слушайте её, не слушайте! Это обман всё! Это Кот зовёт нас, – тщетно пыталась убедить она обступивших её мышей. Господин Шиш отодвинул жену в сторону и приоткрыв дверь один за другим в щель стали проскальзывать мышата. Ничевушка плакала и причитала. Она цеплялась лапками за курточки и платьица детей, но малыши слышали только звуки волшебной дудочки.
«Иди сюда, здесь есть еда, в доме большом, амбар с зерном, в углу квашня, слушай меня…»
Господин Шиш выбрался на крыльцо последним. Ничевушка, заламывая от горя лапки, проскочила в щель следом за ним. Крысолов, рыжий и огромный, стоял посреди двора и играл на своей ужасной дудке. Мышата подходили к нему, зачарованные мелодией. Их островерхие колпачки мелькали тут и там на тропинке, ведущей к освещённому фонарём сараю. На улице было ещё не очень темно. Но фонарь уже горел, словно чтобы специально обозначить место, где надлежало собраться шишкам. За спиной Крысолова стояли ещё два колдуна – старый и молодой. Вот если бы отвлечь внимание Хранителя на них, он перестанет играть и чары спадут с её семьи. Ничевушка из последних сил сопротивляясь дудочке побежала к сараю. По пути она обогнала мужа, детей и проскочив через освещённый круг бросилась на стоящего ближе парня. Он даже не понял, что случилось. Закричал от боли и махнул рукой, в которую впились зубы Ничевушки. Она не удержалась и полетела в сторону. Ударившись о стену сарая, Мышка-мама потеряла сознание.
Майя, сцепив зубы слушала заунывный вой Базилевой дудки.
«Как такое вообще кого-то может привлечь?» – думала она, наблюдая из окна гостевого дома за явлением шишков. Дедушка велел всем уйти от Анчуткиного луга подальше, но она убедила его, что будет полезна при ловле грызунов, так как видела их не один раз и даже лично с ними знакома. Водяной поворчал, но потом согласился, при условии, что близко она подходить не будет. И вот теперь берегиня сидела здесь абсолютно одна и с отвращением слушала визгливые трели жалейки. Безусловно и ритм, и какая-то гармония в мелодии были, но сам звук. Хотелось подойти к Базилю и треснуть посильней. Причём чем дольше она слушала, тем больше хотела этого.
«Иди сюда, здесь кругом вода, рыбок хоровод молодец ведёт. Иди сюда, под крутые берега, будем петь плясать косы парню заплетать», – дурацкая песня, думала девушка, сжимая кулаки. – «И что только мышам в ней нравится?»
Внезапно, что-то пошло не так. Парень, что стоял возле сарая задёргался, замахал руками. В сторону полетело что-то красненькое. Базиль сбился, обернувшись и перестал играть.
«Это была мышка», – поняла вдруг Майя, в наступившей тишине к девушке вернулась ясность ума. – «Мышка-мама попыталась защитить свою семью».
У берегини защемило сердце. Нельзя так как они придумали делать. Нельзя топить их. Шишки не виноваты, что Яков Келли велел им вредить на мельнице. Разве могли они противится хозяину? Они вон и дудке-то противной сопротивляться не могут. И действительно, как только Базиль заиграл вновь, начавшие разбегаться шишки опять пошли в круг света.
Майя перенеслась на берег реки. Перед пологим берегом, на котором стояла мельница, водяные к вечеру протопили лёд. Полоса тёмной воды тянулась от плотины вдоль луга и была местами шириной метра три. Здесь, у самой мельницы, через полынью перекинули широкую доску. Базиль должен был перейти по ней, а потом столкнуть в воду. Шишкам ничего не оставалось бы как попробовать переплыть полынью. Но Дедушка наколдовал предательский водоворот в этом месте, и мышей непременно утянет под лёд.
– Очень жестоко, так нельзя, – решила Майя и ушла под воду по грудь.
Хранитель между тем играл и играл. Он собрал вокруг себя всех мышат. Даже Ничевушка пришла прихрамывая. Она больше не могла противиться дудке и лишь утирала хвостиком слёзки, которые бежали и бежали из глаз.
Крысолов повёл их к Чернушке. Он шёл неспеша, тщательно выбирал куда поставить ногу, чтоб не оступиться. Доска, переброшенная через полынью, прогибалась под его ногами и когда он ступил на лёд тут же ушла под воду. Мыши остались на берегу. Они бегали и пищали, протягивали лапки умоляя уходящего музыканта взять их с собой. Звуки дудочки дразнили и подзадоривали, и первый мышонок прыгнул в реку. Он отчаянно работал лапками и довольно быстро продвигался вперёд. За ним следом в холодную тёмную воду полезли и остальные. Ничевушка металась по берегу, уговаривая их найти обходной путь, но настойчивый звук дудки был сильнее голоса разума. Наконец она сдалась и тоже вошла в реку. Юбка тут же намокла и стала тяжёлой, неуклюже перебирая лапками Ничевушка пыталась грести, но течение подхватило её и понесло куда-то. Впереди ещё мелькали колпачки её деток, но Мышка-мать уже знала, что это конец и спасти их теперь может только чудо.
А чудо сидело рядом. Майя, мысленно кляня Базиля, хорошего, по сути, но такого глупого порой, вылавливала одного за другим из водоворота мышат и складывала их к себе за отворот плаща. Они пищали и карабкались наверх к звукам дудочки, но девушка запихивала их поглубже и ловила в воде очередного мышонка.
Наконец все шишки ушли в воду. Базиль отнял дудку ото рта и вытер вспотевший лоб. На душе был осадок и во рту чувствовался какой-то гнилостный вкус. Хранитель сплюнул. С берега ему перекинули новую доску. И он вернулся к Артемию и Матвею.
– Ранку надо обработать. Мыши – разносчики многих болезней, – сказал он парню, который разглядывал палец.
– Да уж второй раз мне по их вине в больницу обращаться придётся. Наверняка уколы колоть будут.
Они постояли на берегу. Посмотрели на чернеющий за ней лес, на зажигающиеся в небе звёзды. Базиль опустил глаза к воде. Звёзды отражались и в ней. Течение, закручивающее воду, рождало на поверхности рябь, и отражение звёзд дробилось на мелкие осколки. Видение сбылось.
«Всё, что случилось, было предопределено, и моей вины в этом нет», – подумал он.
Развернувшись, двое людей и Хранитель пошли по берегу к мельнице. Каждый из них был погружён в свои думы, говорить не хотелось, да и о чём было говорить. Дело сделано. Завтра последний день работы артели. Потом будет два дня праздник: Комоедица и Жаворонки. День и ночь сравняются, а потом ночь медленно пойдёт на убыль. Речка вскроется, в лесу зазеленеют деревья. Жизнь всегда побеждает смерть.
– Милая девушка, третий раз ты нам делаешь добро, мы это не забудем. Как отблагодарить тебя мы не знаем, но придёт время, и мы тоже сумеем тебе помочь, – господин Шиш сидел в картонной коробке без колпака и камзола. Майя помогала развешивать промокшую одежду мышат на верёвке, натянутой по верхнему краю. Ничевушка отжимала штанишки и курточки над маленьким блюдцем и подавала Майе. Берегиня расправляла их и перекидывала через верёвочку.
– Я надеюсь, что в моей жизни больше не будет таких дней, когда мне вдруг понадобится помощь. Но я очень прошу вас всех не вредить больше в Чёрной Поляне. Поклянитесь мне в этом.
– Мы бы рады поклясться, но сие вовсе не от нас зависит, а от Хозяина. Вот если бы ты была нашей Хозяйкой, тогда другое дело, – господин Шиш сложил лапки просительно и глянул на неё снизу вверх. Ничевушка бросила бельё и ухватила Майю за палец.
– Мы научим тебя как стать нашей Хозяйкой, и тогда мы сможем помогать тебе в любых делах каких скажешь, – Мышка-мама с надеждой смотрела на девушку. Майя отвела глаза. В её планы не вписывалось обзавестись мышиным выводком. Вряд ли Мадам Мелюзина обрадуется, когда претендентка на должность классной дамы в пансионе для девиц благородного происхождения, сообщит о своём намерении взять в школу семейство шишков. Да и мышкам в подводном дворце будет тоскливо.
– Давайте отложим всё это на потом. Сейчас мне нужно устроить вас где-то так, чтобы и вас не нашли, и вы никому не навредили. Оставайтесь в коробке до моего возвращения. И никуда даже носа не показывайте. Шишки закивали и обнялись.
– Обещаем, милая девушка. Мы так тебе благодарны за всё. Не могла бы ты ещё покормить нас немного. Мы уже третий день как не видели даже хлебных крошек в том доме.
Майя поднялась, задвинула коробку под стол, погасила свет в своей кладовке и пошла по затихшему в ночи дому Дедушки Водяного. На кухне она набрала еды на блюдечко. Берегиня и сама проголодалась, потому пирожки, напечённые бабушкой Аксиньей, были очень кстати. Мышки ждали её. Она просунула в коробку блюдце пожелала им приятного аппетита и спокойного сна. Мыши ответили взаимно и ещё раз пообещали никуда не высовываться из-под стола. Берегиня, дожёвывая пирожок яйцом и рисом, побрела к себе в спальню.
– У кого только бабушка достаёт эти земные продукты? – подумала она. – Гастрономов для навников не придумали пока, но у нас в доме всегда были и молоко, и сметана, и яйца. Да и школьное меню было очень разнообразным.
Майя остановилась. Она вспомнила, как порой старшие водяницы носили дары в лесникову заводь, и как оттуда приносили корзинки полные ответных даров. Это понятное дело было по праздникам, но ведь яйца и масло не переводились в доме всегда. Значит обмен или торговля осуществлялась не между людьми и духами, а жителями Нави между собой. Кто мог продавать водяным излишки продуктов? Только Овинник. Вот к кому надо пристроить шишков. В лесниковом доме их никто искать не будет, да и Овинник такой крепкий дух, что у него не забалуешь особо. Ну а если он заартачится, то Майя пригрозит разоблачить перед хозяином его хозяйственные махинации. Поблагодарив мысленно бабушку за пирожок и за идею, навеянную им, Майя лёгкая, словно тень проскочила опять на кухню. Где-то здесь наверняка должно быть устройство для связи с поставщиком деликатесной продукции. Обшарив шкафы и полки, Мая заглянула в ледник. Здесь хранились скоропортящиеся продукты. В дальней стене было завешенное шторкой окошко, а рядом с ним два шнурка. Один был свит из пеньки и соломы, а другой из лыка. Майя потянула пеньковый шнурок, занавесочка поднялась и в замёрзшее окошко глянул взъерошенный дворовой дух.
– И кому там не спится? – проворчал он.
– Это я, Майя, дяденька Овинник. У меня к Вам дело есть очень серьёзное.
– Да уж серьёзней некуда, видно, раз ты мне спать не даёшь.
– Дяденька Овинник, Вы меня послушайте. Мне надо пристроить в хорошие руки на время несколько, – берегиня задумалась, подбирая такую формулировку, чтоб не отпугнуть усадебного духа сразу. – Несколько домашних питомцев. Я подумала, что Вы лучше всего справитесь с их содержанием и воспитанием.
Косматые брови Овинника поползли вверх.
– Нет, нет не возражайте. Я знаю, что это очень неожиданное предложение, но мне больше не к кому обратиться и, если Вы поможете, я буду очень Вам благодарна. Я даже обещаю выполнить любую Вашу просьбу, если она не идёт в разрез с нашими традициями и Уставом, конечно.
Овинник даже рот раскрыл от удивления.
– Ну так что? Можно мне принести их?
Дядька Базиля откашлялся.
– Я, конечно, всегда рад помочь красивой девушке, но позволь узнать, как я буду воспитывать рыб?
– Это не рыбы. Это мышки. Маленькие домашние мышки. И они очень напуганы. И у них нет дома. Возьмите их к себе на время, пока я не придумаю куда их переселить.
Овинник почесал в затылке.
– Ну неси, – сказал он. – Много их там у тебя?
– Много, но они очень умненькие и тебе по хозяйству помогать смогут. Я сейчас. – Майя снова побежала в свою кладовку, цыкнула на зашуршавших было мышат и сказала, что нашла, где им можно пожить, не опасаясь гнева Хозяина или Базиля.
– Дяденька Овинник очень добрый, и он любит и жалеет всех животных. Он согласился забрать вас на время, но только вы должны поклясться …
– Мы не можем поклясться, – отозвались они, – Если Хозяин велит, мы снова будем служить ему.
Майя остановилась. Приоткрыла крышку.
– Ну что мне с вами делать? Как я могу стать вашей Хозяйкой?
– Очень просто. Вот тебе ниточка. Возьми её и намотай на палец и брось клубочек любому из нас со словами: «Как травинки в венке, как зёрнышки в колоске будем вместе жить, вы мне будете служить. Слово моё вам закон, остальные слова – вон». Мы будем отвечать тебе и кидать клубочек в ответ, а ты знай всякий раз нитку на палец наматывай и обратно клубок кидай, пока всех не свяжешь.
Мыши выстроились в коробке полукругом и протянули к ней лапки. Майя поставила коробку на пол, внутренне содрогаясь – что будет, если сейчас кто-то её здесь застукает с шишками.
– Давайте клубок. Только быстро. – она намотала нитку на палец и сделала всё как научила её Ничевушка. Когда последний мышонок вернул ей клубок и пропищал: «Твоё слово нам закон, остальные слова – вон», Мама-мышка ловко перерезала нитки крошечными ножничками. Мышата тут же завязали оставшиеся у них кусочки вокруг лапок, а Майе Ничевушка велела амулет из своих ниток сделать.
– Какой?
– А любой. Вот хоть бы в кисточку свяжи, а хочешь вышей что-нибудь.
– Это сейчас делать надо?
– Нет, потом можно. Только не потеряй ниточки. Прежний Хозяин в доме свой амулет оставил и тем самым ослабил нашу связь. Потому мы и смогли к тебе перейти. Так что береги ниточки, не потеряй.
– Ладно. Майя смотала обрывки в клубок и спрятала в карман. Подняла коробку и побежала на кухню. Овинник ждал её, нетерпеливо обкусывая когти.
– Ты что решила, мне совсем делать нечего?! – рявкнул он на девушку, появившуюся в дверях ледника.
– Прости, дядечка. Клятву верности от мышат своих принимала. Теперь можешь быть спокоен, они тебе верно будут служить, помогать во всём и слушаться. Вы поняли? – берегиня заглянула под крышку. – Дядя Овинник мой друг и его надо во всём слушаться как меня.
Мышата закивали в ответ.
– Клянитесь.
– Клянёмся слушаться Овинника во всём как тебя, – раздался в ответ дружный хор.
Майя просунула коробку в окошко к совсем оторопевшему усадебному духу.
– Я буду интересоваться ими время от времени, сказала водяница, когда в окошке снова появилось лицо Овинника. – И ещё, не показывай их Базилю, пожалуйста. У них, классовые разногласия.
– Я знаю. Об этом не беспокойся. Ни одна мышь не донесёт, что у меня нелегалы живут племяннику.
– Спасибо. Мы с вами большое дело сделали – семью от смерти спасли, – берегиня чмокнула Овинника в нос и потянула за пеньковый шнурок. Шторка опустилась. Берегиня пританцовывая пошла спать.
– Хорошо, что всё так хорошо, – прошептала она и добавила мысленно, боясь сглазить, – заканчивается.