– Упырь, ты молишься?! Не изменился, гляжу… – В следующее мгновение произошла стремительная рокировка, и уже я стояла прижатая к холодной кладке, а Степан приставлял к моему горлу наточенное лезвие:
– Осторожно, Пришлая, не поцарапайся!
– До хозяина живой доведи. – Я передернула плечами, пытаясь сбросить его локоть, пребольно впивавшийся в грудь.
– Держись от меня подальше. Поняла? – предупредил Хранитель, отпуская меня и пряча нож. – Подальше!
Потом мы петляли по бесконечным ледяным коридорам. Замок подремонтировали, но все-таки дух упадка по-прежнему витал по убранным и выметенным рекреациям. С потолков больше не свисали лопухи паутины. Огромные лампы вымыли, прилепили новые дорогие свечи. Все чаще нам встречались перепуганные горничные и ошалевшие лакеи. Только шаги сиротливо разлетались по огромным пустым помещениям, подхватываемые промозглыми сквозняками. Так стремительно стареющая кокетка не может вернуть молодость, только накрасит губы кармином, подвяжет седеющие волосы нарядной косынкой, но сморщенную, как у столетней черепахи, шею и мелкие морщинки у глаз все равно не сможет спрятать.
Я старалась отогнать от себя навязчивое ощущение дежавю, от которого ныло под ложечкой. Длинными ночами мне снились кошмары, как за мной по узким бесконечным коридорам замка гонится выпь, и часто мучило видение моего стремительного падения в черную пропасть потайной комнаты.
Теперь же меня силой притащили сюда – понять бы для чего.
В памяти четким оттиском на всю жизнь отпечаталась высокая тяжелая дверь кабинета Лопатова-Пяткина. Рядом с ней дежурил страж. На вид мужичок, широкоплечий и мощный, но простое безусое лицо с узкими глазами, широким коротковатым носом и непропорционально большим ртом принадлежало совсем юному мальчишке.
Завидев нас, он вытянулся и выгнул грудь колесом, подобрав живот.
Степан скользнул по невысокой коренастой фигуре раздосадованным взглядом и буркнул:
– Ты, Петр, пока иди и позови Ивана. Он тебя сменит.
– Ну как же? – краснея, развел тот руками.
– Найди Ивана, – прошипел Тусанин, теряя терпение. – Быстро!
И лишь когда мальчишка косолапо и неуклюже, беспрестанно топая, побежал по коридору, Степан кивнул:
– Заходи.
– Стучаться не буду, – хмыкнула я, толкая дверь плечом.
И снова мне показалось, что меня с головой окунули в воды прошлого и никак не дают вынырнуть, чтобы глотнуть свежего воздуха да удостовериться – происходящее только снится. Внутри царили те же запахи дорогого коньяка и книжной пыли. По-прежнему стены скрывали стеллажи со старинными бесценными фолиантами, и дневной свет все так же едва-едва проникал через тяжелые пыльные портьеры. Видно, этой комнаты обновление так и не успело коснуться.
Лопатов-Пяткин не поднялся при моем появлении, только откинулся на высокую гнутую спинку стула и чуть заметно кивнул. Он был все тот же: мрачный, скрывающий в себе темную силу Хранителей, помноженную на накопленную за годы заточения злость. Только почти черные глаза резко выделялись на благородном восковом лице, похожем на красивую, но застывшую маску.
– Когда Хранители сняли полог с твоего замка? – вместо приветствия спросила я, пряча трясущиеся руки в карманы.
– Хранители не снимали полога, – пожал плечами Василий. И голос у него ничуть не изменился – глубокий баритон, пробирающий до самых косточек. – Это сделала ты, когда со своими подельщиками убегала. И освободила нас всех, – изогнул он черную бровь.
– Меня притащили сюда, чтобы поблагодарить? Тогда не за что, – хохотнула я и пожала плечами. – Ну что ж, любезностей не надо. Увиделись, поболтали… Так. По-дружески. Удостоверились, что оба живы и здоровы. Пора и честь знать.
Он долго изучал меня с потаенной хитрецой во взгляде, а потом огорошил заявлением, заставившим меня глупо пялиться от изумления:
– Предлагаешь тебя прикончить, так и не выдвинув конструктивного предложения?
Я выдержала паузу, стараясь собрать воедино разбегающиеся тараканами мысли, закрыла раззявленный рот и медленно проговорила:
– Подожди, дай уточнить на всякий случай: это такой великосветский юмор? Нет? – (Граф вытянул губы и отрицательно покачал головой.) – Ага. Хорошо. В таком случае конструктивные предложения придутся весьма кстати.
Комната медленно кружилась перед глазами, превращаясь в калейдоскоп серых красок.
– Поздравляю, кажется, ты с каждой минутой умнеешь. Раньше ты не отличалась такой сговорчивостью, а главное – рассудительностью. – Василий поднялся, вдруг до странности заполнив собой все на первый взгляд широкое пространство.
– Раньше ты не грозил, что убьешь меня…
И тут я поняла, что в кабинете мы находимся не одни. От волненияя не заметила поначалу высокой фигуры в грубой монашеской рясе и сейчас вздрогнула. Старик, худосочный, прямой как шест, с длинной седой бородой, болезненным высохшим лицом, крючковатым носом и бельмом на одном глазу, как нельзя лучше походил на сказочного злодея. Седые, чуть желтоватые патлы его были забраны под серебряный обруч с крупным темно-вишневым камнем. Рубинчик дешевенький – определила я наметанным взглядом, но карат достаточно, на черном рынке за полтинник уйдет. С незнакомцем мы пристально разглядывали друг друга, так собаки присматриваются к противникам, прежде чем устроить кровавую свару. Может, я ни черта не чувствовала магии в проклятом замке, становясь будто бы слепой, но колдуна в старике признать все же сумела.
– Она Берегиня, – вдруг прервал тягостную паузу тот и заставил мое сердце пропустить удар.
Комната уже не просто кружилась – вертелась как окаянная! Берегиня Иансы – проклятое имя, которое я безуспешно пыталась забыть. Все вернулось на круги своя, от судьбы не ускользнешь. Полтора года назад я была уверена, что история с Ловцом Душ закончена и похоронена под пологом скрытой деревни. Как жестоко я ошибалась! Как глупая, я тешила себя надеждой, что навсегда сотру из памяти ненавистное заклинание, забуду и открещусь от него. Не вышло, не срослось. Прошлое снова нагоняло меня и теперь затягивало в водоворот несчастий, сплетенных из уже случившихся событий.
– Я не Берегиня, – спокойно соврала я недрогнувшим голосом. – Я прочитала только одну часть Ловца.
– Она лжет, – опроверг мои слова старик, пронзив острым, как арбалетная стрелка, взглядом.
Я в восхищении, честное слово, глаз у мерзавца всего один, но сколько в нем экспрессии!
– Да вижу, что лжет, – раздраженно бросил граф.
– Лгу? Присмотрись получше! – с вызовом заявила я, даже чуть хмыкнув. – Хотя, старик, что ты можешь увидеть?
– Знаешь, Наталья… – Василий скрестил руки на груди и задумчиво прошелся по комнате. – Можешь считать себя счастливицей, что все-таки прочла заклинание.
– Отчего же?
– Только это сейчас спасло тебя от расправы. Ты сама посуди – если ты, Наталья Москвина, не та, кто мне нужен, то я, несомненно, припомню некоторые обстоятельства нашей прошлой встречи. Я начну? Ты убила ясноокого Александра. Ты спалила мой замок. Из-за тебя едва не умерла Соня – новую выпь пришлось искать долго и мучительно, старую сожрал Евсей и сам едва не погиб на пожаре. Кстати, хвост у него с горел почти до жо… Кхм. Как ты думаешь, насколько сильна после всего того моя неприязнь к тебе? – Он говорил спокойно и размеренно, будто обсуждал со мной погоду или же достоинства скаковой лошади.
– Неприязнь? Красивое слово и очень вежливое. Мне больше нравится «ненависть», – хмыкнула я. – Но все твои обвинения – пустышка.
– Да что ты? – Лопатов-Пяткин обернулся так резко, что пришлось отступить на шаг. Его глаза, мгновение назад черные и глубокие, превратились в змеиные желтоватые щели с вертикальными сокращающимися зрачками.
– Не испугал, – растянула я губы в усмешке. – Такого я насмотрелась в Иансе. Так о деле? Твой брат Александр погиб гораздо раньше моего появления в твоем гостеприимном склепе. Твой дракон одурел от заточения в темнице и едва не сожрал тебя самого. Выпь самым идиотским образом влетела в стену и подохла, когда пыталась полакомиться моей плотью. Ну Евсей и вовсе фигура нелепая, удивляюсь, как он еще не оскоромился вами всеми. По очереди.
– Ты только что подписала смертный приговор, – прорычал Василий мне в лицо.
– Все равно не страшно, – прошипела в ответ ему я. – Ответь – зачем тебе нужна Берегиня, и, может быть, я перескажу тебе проклятое заклинание. Оно охладит твой пыл?
Лопатов-Пяткин тут же приутих.
– Ты нужна моей армии. – Он нехотя отошел от меня, видно все еще сожалея о том, что не воспользовался таким удобным случаем свернуть мне шею. – Мои люди воспрянут духом, если сама Берегиня Иансы будет с ними рядом!
Признаюсь, нелепый ответ сбил меня с толку. Отчего-то я считала, что Берегиня – не более чем Хранитель, в которого превращается человек, прочитав заклинание Ловец Душ. Но я же не нашла своего дракона, да и не искала, а значит… Собственно, что это значит?
– Армия – это та жалкая кучка бездарей, притащивших меня сюда? – полюбопытствовала я.
– Армия? – осклабился Василий и тотчас резко раскрыл пыльные портьеры.
В жутковатую полумглу кабинета ворвался дневной свет.
Я приблизилась. В окне виднелись серое дождливое небо, низкие облака, врезающиеся в горизонт, и там, вдалеке на холмах, будто белые цветы распустились шатры, а между ними сновали сотни людей, похожие на суетливый рой мух.
– Это армия, – произнес граф с чувством, и его губы чуть дрогнули в злорадной ухмылке. Когда он повернулся ко мне, то уже торжествовал: – Ответь мне, что может быть сакраментальнее человека, победившего свою природу и ставшего Хранителем дракона?
– У меня нет дракона.
– Я разрешу тебе выбрать любого, какого пожелаешь, Берегиня. – Василий, вероятно, чувствовал себя полновластным хозяином мира, и в этой своей уверенности походил на сумасшедшего. – Для чего было отнекиваться, если можно договориться просто, быстро и без болезненных взаимных угроз?
– Ты что же, извиняешься?