– Что он говорил? – спрашиваю я.
– Ай, много всего, да, – отвечает ма. – Он говорил, что мы такая плохая семья, мы плохо воспитывали наших детей, вот почему они все уехали и нас бросили…
На лицах старшей тети и второй тети читаются грусть и обида, а вот ма как-то колеблется.
– Ну, это подло, да, но это же всего лишь слова, – заявляю я. Хотя, по правде говоря, прихожу в ярость от одной лишь мысли, что он вот так обидел старшую тетю и вторую тетю. Это удар ниже пояса, да еще и свадебным утром, когда у всех эмоции и так зашкаливают. В этот момент отчасти я даже рада, что теперь он сидит там, привязанный к унитазу.
Но этому рада лишь небольшая часть меня. Очень крохотная.
– Мне жаль, что он так говорил о вас, – обращаюсь я к ним, но особенно ко второй тете. Для нее, наверное, тяжело слышать такие слова из уст ее недобойфренда.
Вторая тетя фыркает.
– Айя, да и пофиг, что он это сказал. Он думает, что его семья очень хорошая, да? Его семья – мафия! Как он смеет осуждать нашу семью?
Я киваю.
– А дальше что было?
Резко наступает полная тишина. Старшая тетя и вторая тетя поджимают губы. Ма виновато опускает глаза в пол.
– Потом он сказал, что единственная, кто не уехал, оказалась с гнильцой. И вот тут твоя мама уже не выдержала и плеснула свой чай прямо ему в лицо, – торжествующе говорит четвертая тетя. – А чай был горячим, между прочим.
Второй дядя активно кивает и затем, выпучив глаза, сначала смотрит на маму, а потом переводит взгляд на четвертую тетю.
– Айя, да не горячий он был. Слегка теплый, – бормочет ма.
– О боже, ма. – Я не знаю, то ли обнять ее, то ли отчитать. В итоге просто крепко пожимаю ей руку.
– Как он посмел сказать такое о тебе? Моя Мэдди – хорошая девочка, лучшая дочь! Самая лучшая дочь на всем белом свете, – говорит ма, бросая на второго дядю еще один убийственный взгляд, а потом похлопывает меня по щеке. – И посмотри, ты еще и такая красивая невеста. Правда ведь? – обращается она к своим сестрам.
– Да, невероятно красивая, – говорит старшая тетя. Вторая тетя гордо кивает в знак согласия, вероятно, больше восхищаясь не моим лицом, а макияжем. В общем, как обычно, они заговорились и плавно съехали с темы нашего разговора.
– Спасибо, я польщена. Но тем не менее вернемся к разговору про второго дядю. Ма ошпарила его своим горячим чаем…
– Теплым! – огрызается ма.
– А, ну да, теплым. И дальше что?
– Потом он так разозлился! – отвечает ма. – Вай, он прямо с катушек слетел, начал распускать руки…
– О, было так страшно, – добавляет вторая тетя. – Мы очень испугались.
– Ой, ну не преувеличивай, не настолько мы испугались. Мы же не какие-то певицы в беде, – неодобрительно говорит старшая тетя.
Наверняка, тетя имеет в виду выражение «девицы в беде», но тем не менее у меня в голове сразу возникает картинка несчастных Мадонны и Шакиры, которые ждут, пока их вызволят из башни принцы на белых конях. Мне с трудом удается прогнать эти мысли, но если бы я этого не сделала, то уже каталась бы по полу от смеха.
Вторая тетя закатывает глаза.
– Да не какие-то певицы в беде, но все равно мы этого не ожидали.
– Да, не ожидали, поэтому и подумали: ну уж нет, ты не смеешь так нас пугать и угрожать нам, ты очень плохой человек, нам лучше держать тебя под контролем, – говорит старшая тетя.
– Держать его под контролем. И поэтому вы привязали его к унитазу. Как вы вообще… Хотя знаете? Неважно.
– О, да все просто, Мэдди, – смеется ма. – Старшая тетя и я, мы схватили его за одну руку, вторая тетя схватила другую, а четвертая тетя взяла чулок и связала его. Ты знала, что в Джакарте перед праздником Ид мы часто связывали коз для корбана? Здесь все то же самое.
Я в ужасе смотрю на нее.
– Корбан? Типа жертвоприношение? Вы ведь даже не мусульмане. Почему вы связывали коз перед праздником Ид?
– Мы помогали нашим соседям, – говорит ма. – Мы праздновали с ними вместе.
– Ладно. Э-э, в любом случае он же не козел для жертвоприношения. То есть я надеюсь, ты не думала принести его в жертву, что бы это ни значило.
Четвертая тетя ухмыляется и проводит большим пальцем по горлу, заставляя второго дядю и меня вздрогнуть.
– Хватит, не надо так, ты его пугаешь, – говорит старшая тетя, но четвертая тетя лишь пожимает плечами. По ней видно, что она ни капли не раскаивается.
– Мне нужно подумать. – Я разворачиваюсь и выхожу из ванной, потому что вообще не понимаю, что делать, ведь моя семья в буквальном смысле похитила человека. Который, на минуточку, еще и является частью мафии. Мафии, которая собирается устранить другого человека буквально через несколько часов прямо на моей собственной свадьбе.
Вот дерьмо.
Ладно. Успокойся, Мэдди. Ты и с вещами похуже справлялась. Ну чисто фактически, убийство хуже, чем похищение, а с убийством ты справилась на ура, так что тут вообще ерунда! Да, все будет нормально.
– Ты еще не слышала наш план, – говорит ма, когда они все плетутся за мной.
О боже. У них еще и план есть. Это плохо кончится.
А может, и нет. В конце концов, это ведь они помогли мне решить проблему с А Гуаном, так что, возможно, пришло время довериться моей семье.
– У вас есть план? – осторожно спрашиваю я.
– Ну, конечно же, есть! – восклицает четвертая тетя. – Мы будем удерживать его в качестве заложника. Скажем им, чтобы они отменили свой план, иначе… – Она снова проводит большим пальцем по горлу. Вторая тетя торжественно кивает в знак согласия, из-за чего варан на ее голове подпрыгивает.
Ясно, беру свои слова про «довериться моей семье» обратно.
– Никто никого не убьет, – выпаливаю я.
– Да, это очень плохая примета – убить кого-то в день свадьбы, – ругает ма четвертую тетю. – Так что хватит, а то еще наведешь порчу на свадьбу Мэдди. Кто знает, какие неудачи потом обрушатся на ее брак? Может, у нее муж умрет? Или, еще хуже, она не сможет иметь детей, тогда что?
– Ну, вообще-то смерть Нейтана явно хуже, чем… – Хотя с кем я спорю? – Неважно. Никаких убийств. Я не могу поверить, что говорю это вам, ребята.
– Да, никаких убийств, – подтверждает старшая тетя. Неужели достучалась-таки? – Здесь будет трудно избавиться от тела. – А, нет, не достучалась, надо было еще постучать, видимо. – А сейчас что с ним делать?
Мысль о том, чтобы держать кого-то в заложниках, настолько выбивает меня из колеи, что я не могу думать ни о чем, кроме этого. Но это нормально, меня ведь не учили с детства основам похищения людей. В голове полнейшая пустота, ни одной идеи. Но затем, подобно морскому чудовищу, появляющемуся из глубин океана, у меня появляется внезапная мысль.
– Его телефон!
Четыре пары глаз внимательно смотрят на меня.
– Его телефон, – повторяю я, трепеща от волнения. – Мы можем покопаться в его телефоне и, может, узнаем, кто является их целью!
– Вау, неплохо, Мэдди. Ты такая умная, моя малышка, – говорит мама с явной гордостью в глазах. – Она такая умная, да? Правда? – обращается она к остальным, бесстыдно подталкивая их, особенно четвертую тетю, к согласию.
– Да, очень умная, – отвечает старшая тетя. Вторая тетя кивает, улыбаясь.
– Мы, конечно, сделали работу гораздо посложнее, так сказать, нейтрализовали его, но ладно, что уж там, – бормочет четвертая тетя. Ма недовольно смотрит на нее, а та просто отворачивается, но при этом быстро мне подмигивает.
Мы всей гурьбой возвращаемся в ванную.
– Ладно, нам просто нужно найти его телефон. – Я хмуро смотрю на второго дядю. – Кстати говоря, а почему он без штанов?
– Ах да, – с гордостью восклицает вторая тетя. – Мы специально сняли с него штаны, чтобы он не смог убежать и позвать на помощь, ему ведь будет стыдно делать это в трусах. Мы его прохитрили, – говорит она, лукаво постукиваю себя по виску.
– Перехитрили, – исправляет ее четвертая тетя. – Я думаю, она просто хотела снять с него штаны, – шепчет четвертая тетя достаточно громко, чтобы слышали все.
– Где его штаны? – Мне приходится повысить голос, чтобы перекричать их.
– В шкафу, Мэдди, мы же не какие-то неряхи, чтобы бросать вещи где попало, – отвечает ма.
– Конечно нет, извините. – Я подхожу к шкафу и на верхней полке обнаруживаю брюки, конечно же, аккуратно сложенные. Слегка сморщившись, я начинаю проходиться рукой по штанам – воу, так странно шарить в штанах какого-то мужика – и выдыхаю с облегчением, когда нахожу телефон. Я вытаскиваю его из кармана и размахиваю им перед своей семьей, на что они хлопают и радуются.
– А сейчас. – Четвертая тетя поворачивается ко второму дяде и придвигается к нему ближе. И намеренно понижает голос: – Живо сказал нам пароль, или я возьму самый тупой нож и отпилю к чертовой матери твой…
– Тут стоит распознавание лица, не надо ничего отпиливать, – кричу я и так быстро бросаюсь к тете, что спотыкаюсь о подол собственного платья. Если бы мама меня вовремя не поймала, я приземлилась бы прямо лицом в пол. Боже, четвертая тетя. Не знай я ее так хорошо, то подумала бы, что ей все это нравится. Хотя погодите, кого я пытаюсь обмануть? Она реально получает удовольствие от этих издевательств над дядей. Я беру четвертую тетю под руку и плавно отвожу ее в сторону, пока она сверлит взглядом второго дядю и делает указательным и средним пальцами движения «я наблюдаю за тобой», а он злобно смотрит на нее в ответ.
Когда я подношу телефон к лицу второго дяди, он отворачивается.
– Нет, черта с два, – рычит четвертая тетя, вскакивая. Она хватает его за голову, впиваясь своими блестящими ногтями в его кожу. Он изо всех сил пытается снова отвернуться, но куда ему тягаться с четвертой тетей, поэтому, пока она его держит, мне все же удается разблокировать телефон. Потом она отпускает его голову и с явным отвращением на лице начинает вытирать руки о платье.
Я пробегаю глазами по главному экрану и нахожу WhatsApp. Все в Индонезии используют WhatsApp. Я нажимаю на него, и, конечно же, вверху списка текущих чатов находится Свадебный Групповой Чат. Там 132 новых сообщения.