Моя семья собирается позади меня, и мы принимаемся просматривать непрочитанные сообщения.
14
В отличие от группового чата моей семьи, сообщения в семейном групповом чате Стафани в основном написаны на индонезийском языке, но периодически кое-где проскакивает и китайский.
– Листай дальше, Мэдди, – говорит вторая тетя.
– Я еще не дочитала, – отвечаю я.
Впервые в жизни мне приходится изо всех сил стараться, чтобы не отставать от своих тетушек. В тот момент я осознаю, что им было бы намного проще общаться в чате на индонезийском или даже китайском, но только ради меня они продолжают переписываться на английском. Несмотря на сложившуюся ситуацию, я чувствую одновременно некую вину и дикую любовь по отношению к своей нелепой семейке. Кое-как отделавшись от чувства вины, заставляю себя сосредоточиться на чате. Пролистав кучу сообщений, которые, как мне кажется, не имеют никакого отношения к нашему делу, я наконец добираюсь до самых последних сообщений, отправленных всего несколько минут назад.
Ама: Semua sudah siap?
Ну, это легко: «Все готовы?»
Джемс: Готовы.
Стаф: Да, ама.
Фрэнсис: Да.
Фрэнсис: Hendry ada dimana?
Ой-ой. Они спрашивают, где второй дядя.
Стаф: Masih dikamar. Kayanya masih lagi dandanin keluarga Meddy.
«Я думаю, он все еще делает прически и макияж семье Мэдди». Фух, ладно.
Ама: Ingat, kami harus hati-hati, awasin Sang Ratu.
«Будь осторожна, нам нужно следить за королевой».
Королева?
– Я что-то не так поняла? – спрашиваю я, поворачиваясь к своей семье. – Это какой-то индонезийский сленг, который имеет переносное значение? Или это слово здесь употреблено в прямом значении, типа как в словосочетании «королева Англии»?
Если они здесь для того, чтобы убить настоящую королеву Англии, у нас может быть гораздо больше проблем, чем мы первоначально думали. Хотя, как они планировали убить королеву на моей свадьбе, я понятия не имею.
– Королева? – восклицает старшая тетя. – Мэдди, на твою свадьбу приедет королева? А ты нам не сказала?
– Как ты посмела не сказать нам? – огрызается вторая тетя. – Мы что, должны предстать перед королевой Англии в таком нелепом виде?
Я смотрю на них. Неужели они только сейчас осознают всю нелепость своих нарядов?
– Если бы мы знали, что королева приедет, мы бы добавили перья, – говорит старшая тетя.
А. Нелепость в том, что фасинаторы без перьев, а не в том, что они напялили на головы комодских варанов. Они все пялятся на меня, и сочетание их недовольных лиц и этих дурацких варанов на их головах очень сбивает с толку.
– Э-э, нет, – говорю я, наконец обретя дар речи. – Королева Англии не приедет на мою свадьбу. Я думаю, это кодовое имя.
– О-о-о, – восклицают они хором, при этом активно кивая головами.
– Итак, кто может быть под кодовым именем «королева»? – спрашивает старшая тетя.
– Это, должно быть, Лилиан, – предполагаю я, и меня сразу же начинает тошнить от волнения. – Из трех человек, которых мы выделили из списка гостей, она единственная женщина. – Чем больше я вспоминаю ту женщину в возрасте, тем быстрее тараторю. – Я лично с ней не встречалась. Она живет в… э-э, точно не знаю, но вроде Нейтан однажды упоминал Шанхай и Дубай? Я подслушала, как он разговаривал с ней по телефону, и он всегда так уважительно относится к ней. Думаю, она какой-то очень важный человек. Так что с высокой долей вероятности могла стать мишенью мафии. – Я открываю браузер, набираю ее имя, и, конечно же, результаты поиска впечатляют.
Ситры владеют этим торговым центром, и этим отелем, и этой плантацией, и этой шахтой. Это могущественная семья, возглавляемая пожилым матриархом Лилиан.
Я показываю своей семье ее фотографии в Google. Она выглядит лет на семьдесят, слегка поседевшие волосы уложены в типичном китайско-индонезийском стиле: объемно, пышно и коротко. На шее виднеется простая жемчужная нить, а одета она везде в сшитые на заказ брючные костюмы а-ля Хиллари Клинтон. В целом она вполне похожа на человека, который может получить кодовое имя «королева».
Моя семья кивает в знак согласия.
– Вау, да, чем-то походит на королеву, – говорит ма. – О, смотрите, она тут с сумкой Birkin, видите?
Все они кивают и одобрительно угукают. Тут второй дядя начинает что-то фыркать, и мы все смотрим на него.
– Что? Хочешь что-то сказать? – рычит четвертая тетя. Он сразу же отводит взгляд. – Ну, конечно, сучонок, мы взломали ваш код. Нам ваш код разгадать как два пальца об асфальт!
– Господи, четвертая тетя. – Я собираюсь продолжить фразу, но тут у меня на телефоне резко звонит будильник и всех нас пугает. – Простите, это просто… вот дерьмо. Это напоминание о свадебной церемонии. Она через полчаса. Гости, наверное, начинают прибывать. А что, если… о боже… что, если они планируют убить ее, как только она приедет сюда?
На мгновение воцаряется тишина, и мы просто беспомощно смотрим друг на друга. Затем старшая тетя выдает с полной уверенностью:
– Мы присмотрим за ней.
– Да, пойдем прямо сейчас и защитим ее, – говорит ма.
– Ты не можешь пойти, ты мать невесты и выводишь Мэдди к алтарю, – возражает четвертая тетя. – Тебе нужно оставаться здесь, пока не начнется церемония.
Ма уже было собирается возразить, но старшая тетя кивает в знак согласия и добавляет:
– Си мэй права. Ты останешься здесь, но не переживай, мы пойдем и защитим эту королеву, с нами все будет в порядке.
Я хочу что-то сказать, хотя понятия не имею, что именно, как вдруг раздается громкий стук в дверь.
– Открывайте! – выкрикивает Стаф, в ее голосе слышится раздражение.
Услышав это, второй дядя начинает кричать, но носок во рту заглушает его голос. Ма тут же налетает на него и начинает дергать за ухо, как непослушного ребенка, пока он не замолкает.
– Гости прибывают, – слышится еще чей-то голос снаружи. Себ. Вот дерьмо.
Мы всей гурьбой выходим из ванной и закрываем за собой дверь.
– Мы правда собираемся это сделать? – спрашиваю я.
Моя семья кивает.
– Ладно. – Я проверяю, что телефон второго дяди на беззвучном режиме, прежде чем убрать его в ящик прикроватной тумбочки. – Мы с мамой пошли, а вы, ребята, защитите Лилиан. – Я протягиваю руку и обнимаю их всех, смахивая с глаз слезы. – Спасибо.
– Айя, никаких проблем, – говорит старшая тетя. – Мы должны позаботиться о том, чтобы у вас была идеальная свадьба. Без убийств.
– Аминь, – добавляет четвертая тетя.
Обнявшись в последний раз, мы с ма медленно направляемся к двери. Свадьба вот-вот начнется.
15
Мы с мамой ждем нашего выхода в специальном зале, который ведет прямиком в собор Крайст-черч. По сути, это зал ожидания, но называть так это место не поворачивается язык, потому что залы ожидания не бывают такими величественными. С высоченными сводчатыми потолками и огромными витражными окнами. Где пол сделан из чистейшего мрамора, а каменные стены увешаны старинными картинами. Как только мы с мамой входим, я сразу бросаюсь к окну, чтобы попытаться разглядеть двор. Найдя, наконец, наименее размытое место в мозаике, начинаю через него наблюдать за происходящим снаружи.
Как и сказал Себ, гости прибывают. Мое сердце екает, когда я замечаю Нейтана, который выглядит безумно красиво и элегантно в своем свадебном смокинге. По бокам от него стоят два шафера, и все вместе они смотрятся так, словно сошли с обложки глянцевого журнала. Боже, неужели я правда выхожу замуж за этого чертовски прекрасного мужчину? Мне тут же становится стыдно, потому что я, стоя в старинном соборе, начинаю представлять у себя в голове непристойные сцены со мной и Нейтаном. Но потом я испытываю еще больший стыд, когда понимаю, что сейчас моя семья буквально пытается предотвратить попытку убийства, а я тут думаю о непристойностях.
– Вау, ты только посмотри на эти фасинаторы, – восклицает ма, всматриваясь в соседнее окно. – О-о-о, что это? Лебедь?
Я прищуриваюсь, чтобы увидеть, куда она показывает.
– Думаю, это цветок, ма.
– Правда? О да, ты права. Пф, – фыркает она. – Цветок. Так банально.
Я уже было собираюсь сказать ей, что тоже очень хотела бы, чтобы она надела что-то побанальнее, но передумываю.
– О-о-о, вот этот интересный! Похож на тигра…
– Тоже цветок.
– Хм. – Ма гладит своего комодского варан и смотрит на меня, нахмурившись. – Почему ни у кого нет животных на шляпе? Джонджон сказал, что в Англии это писк моды.
И вот тут передо мной встает сложный выбор: сказать маме правду, что Джонджон, скорее всего, солгал, потому что хотел сделать что-то эпатажное и авангардное, чтобы прославить свое имя, или соврать, чтобы не ранить ее чувства.
– Это потому, что тут все придерживаются довольно консервативных взглядов, когда дело доходит до моды, – отвечаю я.
Ма так гордо улыбается, и я рада, что решила не говорить ей правду. Потому что, если она не сможет сегодня в полной мере насладиться своим вараном, это ее просто убьет.
Кстати, об убийстве…
Я снова выглядываю в окно. Лилиан пока нет. Я позволяю себе немного расслабиться, но затем замечаю в толпе Стафани, выделяющуюся среди пастельных нарядов гостей своей полностью черной одеждой фотографа, и снова напрягаюсь. Стафани прекрасно играет свою роль, притворяясь фотографом, такая маленькая и неприметная, а на самом деле коварный убийца. Она медленно продвигается сквозь толпу, улыбаясь и кивая людям, делая вид, что их снимает.
Тем временем ама стоит там, где поменьше людей. Вдруг я замечаю, как шевелятся ее губы – она говорит в наушник. У меня внутри все сжимается, особенно когда я понимаю, что двух других дядей Стафани поблизости нет.
Они могут быть где угодно. Один из них мог расположиться на крыше со снайперской винтовкой, нацеленной на двор. Ну да, звучит безумно, но они ведь из мафии. Кто знает, на что они способны? Вот что и кому говорит ама? Наверное, дает указания своей семье, подготавливая их к нанесению удара.