– Скажи нам, это реальность или сон? Или это Матрица?
– Матрица? А?
Она недовольно вздыхает.
– Ну, Киану Ривз? Странная симуляция?
– Я знаю, что такое Матрица, четвертая тетя. Просто не понимаю, о чем ты говоришь.
– О Киану Ривзе. – Хмурое выражение исчезает с ее лица, и она устремляет взгляд вдаль. – Он горячий. Ты знала, что ему за пятьдесят? Я бы переспала с ним.
Ну все, я потеряла суть ее рассказа. Пытаюсь обойти ее, но не получается, потому что мы стоим в очень узком проходе между дверью и комнатой, и я просто не протиснусь там в своем платье.
– Эм, могу я зайти внутрь?
– О да. Но давай только без твоей любимой реакции «о боже, это просто ужасно»?
Паника, назревшая у меня внутри, уже готова вырваться наружу.
– Я говорю так, только если все правда ужасно. А на этот раз все правда ужасно или нет?
– О Мэдди, – вздыхает четвертая тетя, качая головой. – Я так понимаю, ты уже опять себе что-то напридумывала, вот любишь ты драматизировать.
– Я просто… не бери в голову. Извини, четвертая тетя. – Каким-то образом мне удается набраться смелости, чтобы положить руки ей на плечи и аккуратно, но уверенно отодвинуть ее в сторону. Затем я вхожу в гостиную. – Ма?
– Я здесь! – кричит она из спальни, а затем издает какой-то сдавленный, нервный смешок.
На меня накатывает волна страха, когда я направляюсь к спальне, но продолжаю идти. Одна нога за другой, одна за другой. Я подхожу к двери, готовя себя к худшему, и открываю ее. Мама, старшая тетя и вторая тетя виновато отпрыгивают друг от друга. И передо мной предстает такое зрелище, от которого у меня челюсть отвисает и чуть глаза из орбит не вылезают. Я думала, что готова ко всему. Но это…
– Какого. Мать. Его. Хрена?
25
Говорят, что перед смертью у тебя проносится вся жизнь перед глазами. Так вот, в этот момент мне кажется, что моя жизнь подходит к концу. И она действительно начинает проноситься у меня перед глазами, как какой-то немой фильм, где в главной роли даже не я, а моя мама и тети, которые все время суетятся и бегают повсюду. Я моргаю, и немой фильм исчезает, вместе с моей мамой и тетушками.
И вот передо мной предстает реальность: третий дядя, связанный и с кляпом во рту, сидит на полу.
– Какого хрена? – повторяю я еще раз. Это все неправда, мне, наверное, все снится. Чтобы проверить, сон это или реальность, я щипаю себя за руку, да так сильно, что морщусь от боли. Но, к сожалению, чуда не происходит, и передо мной все так же сидит третий дядя и смотрит на всех нас глазами, полными ужаса. – Как он… почему вы… но… твою ж!
Но надо отдать им должное, увидев меня в ярости, мама и тетушки не на шутку смущаются.
Я делаю глубокий вдох, пытаясь разобраться в своих мыслях. Но как в них вообще разобраться? С чего вообще начать? В конце концов, я решаю начать с самого простого вопроса:
– Что случилось?
Никто не отвечает. Все просто виновато переглядываются.
– Старшая тетя, – рявкаю я. Тоненький голосок внутри меня пищит: «Ты не можешь так разговаривать со старшей тетей!» Но я тут же затыкаю его и указываю пальцем на старшую тетю. – Что случилось? Ты, рассказывай.
Старшая тетя таращится на меня.
– Мэдди…
– Да?
В этот же миг ее лицо морщится, и она со слезами на глазах начинает причитать:
– Ты мне как до-о-очь!
О боже, спасите меня от моих обдолбанных тетушек.
– Да ладно, я тоже тебя люблю, старшая тетя. Тш-ш, все хорошо. Прости, что я накинулась на тебя.
Я протягиваю руку и похлопываю ее по плечу, как надеюсь, ободряюще. Бросаю на ма умоляющий взгляд, но она только кивает, добродушно улыбается и начинает бормотать что-то о том, что у меня четыре замечательные матушки, что это замечательно, что вообще все замечательно.
Как вдруг третий дядя начинает орать во всю глотку. Мать вашу, он снял кляп. Я бросаюсь к нему, понятия не имея, что буду делать, но не успеваю преодолеть и половины комнаты, как вторая тетя, ма и четвертая тетя прыгают на него, словно тигрицы на старую антилопу.
Спустя буквально мгновение передо мной оказывается какой-то комок из людей, все кричат, визжат, барахтаются, а я просто застываю, как статуя, и вообще не понимаю, что делать. Всякий раз, наблюдая, как в фильмах вспыхивают драки, я бесилась, мол как же медленно реагируют главные герои. Но вот теперь я оказалась на месте этих главных героев и сама наблюдаю, как трое членов моей семьи борются с мужчиной, а я просто… не знаю. Что, черт возьми, мне сделать? Я хватаю лампу с прикроватной тумбочки и сжимаю ее, как бейсбольную биту. Но так и остаюсь на месте. Как мне в этой куче людей вычленить именно дядю? Что, если я случайно ударю ма? Что, если…
Вдруг раздается стук. Кровь застывает у меня в жилах. Кто-то пришел.
– Тихо! – шепчу я, полукрича. – Кто-то пришел.
Весь этот комок людей на полу замирает.
– Здравствуйте, мисс, это Дэн с ресепшена, – произносит человек из-за двери.
Третий дядя, выпучив глаза, начинает кричать изо всех сил, но тут вторая тетя вскидывает ногу вверх и прижимается своим бедром прямо к его рту. Кажется, тай-чи все-таки нехило развивает гибкость.
– Уборка не нужна, спасибо, – выкрикиваю я фальшиво веселым тоном.
– Не могли бы вы открыть дверь, пожалуйста?
Я бросаю взгляд на свою маму, тетушек и третьего дядю, а четвертая тетя шипит:
– Иди. Избавься от него, быстро.
Кивнув, я выхожу из спальни, закрывая за собой дверь. Делаю глубокий вдох, затем выдох, немного приглаживаю волосы и иду открывать дверь. Так, подбородок вверх и натянуть вежливую улыбку. Верно. Моя рука слегка дрожит, когда я тянусь к дверной ручке.
– Здравствуйте, Дэн, – произношу я с наигранной бодростью.
Мужчина, стоящий передо мной, слегка озадачен, увидев невесту в свадебном платье.
– Эм. Здравствуйте. Мисс… э-э-э, Натася?
– Это моя мама. Я Мэделин.
– Ах. Позвольте сделать комплимент, вы выглядите просто потрясающе. Поздравляю со свадьбой? – Он неуверенно улыбается мне.
– Да, со свадьбой. Я тут вернулась, чтобы слегка подправить прическу и макияж; ну, сами понимаете.
– Ах да, конечно, – говорит Дэн с некоторым облегчением на лице.
– Вот такие дела, – говорю я. Затем еще мгновение мы смотрим друг на друга, оба неуверенно улыбаясь. – Эм, так что. Чем я могу вам помочь?
– Ах да! Точно. Прошу прощения, что беспокою вас, мисс Мэделин, но к нам поступили жалобы по поводу шума из вашего номера. Я понимаю, что у вас сегодня праздник, и мне очень неловко об этом просить, но не могли бы вы как-то снизить уровень шума, пожалуйста? – Его улыбка больше похожа на гримасу.
– Да, конечно. Простите. Просто моя мама слегка перевозбудилась. Она уже очень давно ждала моей свадьбы. Мы не будем так сильно шуметь. Спасибо, до свидания!
Не дожидаясь ответа, я захлопываю дверь, закрываю ее на замок и спешу обратно в спальню.
– Я избавилась от н… о нет. Что вы наделали?
Мама, вторая тетя и четвертая тетя стоят там и выглядят очень, очень виноватыми. А позади них старшая тетя, все еще шмыгая носом, тихо бормочет что-то по поводу того, какая из меня получилась прекрасная невеста, а также почему у нее не родилась дочь вместо ее бесполезных сыновей-идиотов, Хендры и Расса. Я смотрю на пол, вытягивая шею, чтобы посмотреть на третьего дядю, но ма сдвигается, намеренно загораживая мне обзор. Потихоньку во мне снова начинает разгораться злость.
Мой голос срывается на хриплый шепот:
– Вы, ребята… эм… вы… он мертв?
Да, по-любому мертв. Мы чуть не убили старшего дядю и второго дядю, но ма и тети тогда не пили эту бурду из травы и шампанского. Моя семья и на трезвую-то опасна. А сейчас, под наркотой и алкоголем, и подавно. Поэтому, конечно, они убили его. Это просто должно было случиться.
– Айя, нет, конечно! – огрызается вторая тетя. – Почему ты всегда думаешь «Вах, должно быть, он мертв». Думаешь, мы просто ходим и направо-налево убиваем людей?
– Э-э, типа того?
– Ц-ц, – цокает она. – Мы просто его вырубили. Немножко.
– А, тогда, конечно, все в порядке.
Я протискиваюсь мимо них и вижу третьего дядю. Он лежит на спине с закрытыми глазами. Осторожно подхожу к нему и присаживаюсь рядом с его головой. Ужас, это уже не первый за сегодня человек без сознания, которому я проверяю пульс. И даже не второй.
– У него четкий пульс, – объявляю я с облегчением.
– Говорю же, мы не убийцы, – самодовольно говорит вторая тетя.
– Вообще-то, фактически мы как бы убийцы, но ладно, – бормочу я, со вздохом садясь на край кровати. Чувствую себя дико измученной. Потом я вижу, как ма идет утешать старшую тетю, что-то тихо бормоча ей, и немного смягчаюсь. Тяжело смотреть, как такой крутой человек, как старшая тетя, не справляется со своими эмоциями, хотя я понимаю, что это всего лишь побочный эффект наркотиков и алкоголя.
– Что мы будем с ним делать? – спрашивает четвертая тетя.
Мы все смотрим на нее.
– Что ты имеешь в виду? Нам, наверное, надо связать его и, я не знаю, оставить здесь на время? – отвечаю я.
Четвертая тетя так яростно начинает трясти головой, что ее комодский варан отлетает в сторону и приземляется в углу комнаты.
– Нет, нет. Ты такая наивная, Мэдди. Мы никак не можем оставить его здесь. Мы не можем. Не можем! – Понятно, у четвертой тети из-за наркотиков и алкоголя маниакальный психоз.
– И почему же?
– Может, мы расчленим его и… – начинает вторая тетя.
– Нет, – огрызается. – Никто никого не расчленит.
– Да, тем более здесь везде ковровое покрытие, если испачкаем его, отель выставит нам громадный штраф, – добавляет ма.
– Я думаю, если бы мы расчленили здесь человека, то штраф стал бы наименьшим, что они могут сделать, – бормочу я. – Но в целом да, думаю, они бы еще выставили нам огромный счет за чистку.
– Вай, точно, чистка – это очень дорого, – говорит вторая тетя. – Ладно, неважно, придумаем что-нибудь еще.