Слезы хлынули рекой, смешиваясь с кучей эмоций – страхом, паникой, беспокойством. Я не должна ему ничего говорить, не должна взваливать на него это бремя, не должна…
А почему не должна? Потому что хотела, чтобы для него этот день был просто тихим и спокойным? Что ж, в этом я явно облажалась. Потому что хотела защитить его? Но практически полное игнорирование своего жениха в день свадьбы не особо похоже на защиту. Или это все было из-за чистого эгоизма? Потому что я чувствовала себя виноватой за то, что втянула его в эту передрягу еще в ту ночь? А Гуан был во всем виноват, но все это дело едва не стоило Нейтану его карьеры. Я думаю, часть меня так и не смогла смириться с этим, даже после того, как все уладилось. За исключением того, что, оказывается, не все-то и уладилось. О боже мой, мои мысли не имеют никакого смысла.
– Стафани – мафия! – выпаливаю я.
Руки Нейтана напрягаются. Он смотрит на меня сверху вниз.
– Что?
– Стаф и ее семья, они клан. Как в «Крестном отце» или «Клане Сопрано», или…
– Я знаю, что такое мафия, – мягко говорит Нейтан. – Я просто… Подожди, мне нужна секунда. – Он наклоняет голову и стоит просто в полном шоке, и я его отлично понимаю. – Ты… подожди, когда ты узнала?
– Я узнала об этом только вчера. После моего девичника я подслушала, как Стафани с кем-то разговаривала, и это был чертовски подозрительный разговор.
Боже, мне казалось, что это произошло целую вечность назад. А это случилось всего лишь прошлой ночью?
– Я надавила на нее, и она призналась во всем, рассказала мне, что она и ее семья – мафиози, и они здесь, чтобы кое-кого убить.
– Господи, – бормочет Нейтан.
– Да, я знаю! И она сказала мне, что, если я отменю свадьбу, она донесет в полицию на меня, тебя и мою семью за убийство А Гуана.
– Что?
У Нейтана отвисает челюсть.
Я киваю головой.
– У меня была такая же реакция. Понятия не имею, как они узнали об А Гуане, но у них было достаточно информации, чтобы доставить нам всем серьезные неприятности. Так что пришлось согласиться с их условием. Но, естественно, мы не могли просто позволить им кого-то убить, так что…
– Вот почему ты и твоя семья так странно вели себя весь день? Потому что вы пытались перехитрить мафию?
Я не могу распознать выражение лица Нейтана. Он выглядит одновременно и испуганным, и в некой степени благоговейно пораженным. Но в любом случае его можно понять, не каждый день узнаешь такие вещи.
Когда я киваю, Нейтан выдыхает с неким облегчением.
– Но почему ты мне ничего не сказала?
– Стафани предупредила, что, если я скажу тебе, она сразу же сдаст нас полиции. Мне так жаль; ты даже не представляешь, как сильно я хотела все тебе рассказать. Но зато мы выяснили, кто их цель, и с тех пор пытаемся защитить Лилиан.
– Подожди, почему Лилиан?
Нейтан хмурится.
– Мы нашли в телефоне второго дяди сообщения о какой-то «королеве» и прочем, и решили, что они говорили о Лилиан, потому что она ваш крупнейший инвестор.
Нейтан смотрит на меня так, будто его только что ударили чем-то большим и тяжелым.
– Лилиан – мой самый крупный инвестор? – Он смотрит вверх и начинает что-то бормотать.
– Ну да, я же правильно запомнила? Она вроде где-то в совете… каком-то? – Теперь даже я слышу отчаяние в своем собственном голосе. – Ты всегда обращаешься с ней так уважительно, как с королевской особой.
– Потому что она моя крестная!
Его. Крестная.
Его крестная?
Какого. Мать. Его. Хрена.
– И да, раньше она была в совете директоров крупной компании, но продала свою долю давным-давно. Она уже на пенсии, Мэдди.
– Но. Но что? – Я не могу придумать, как закончить это предложение, потому что ЧТО??? Не понимаю, что происходит. – Но получается, что она не… подожди. – Я пытаюсь сложить у себя в голове пазл. – Получается, не она их цель? Она не королева?
– Я вообще не понимаю, с чего ты это взяла. Ну, может, если только она тайно торгует оружием на стороне или что-то типа того, но это вряд ли. Она моя крестная. Думаю, я бы знал, если бы она занималась чем-то таким, за что ее захотели бы убить.
– Но что это значит? Получается, целью является кто-то другой? И мы все это время защищали не того человека?
У меня подкашиваются ноги. Когда мы в последний раз видели Стафани и аму? Они были на банкете. А потом ушли до того, как началась вся эта суматоха, и я думала, что мы победили, что успешно защитили Лилиан, но теперь…
– Кто, черт возьми, может быть «королевой»? – Мой разум вопит «О БОЖЕ, О БОЖЕ». – Кто, Нейтан?
– Я не знаю, я не… не знаю, кто в моем окружении мог бы так разозлить мафию. – Нейтан качает головой, выглядя потерянным.
Тут внезапно мне дико захотелось найти маму и тетушек, увидеть их собственными глазами и убедиться, что с ними все в порядке. Меня душит страх.
– Мне нужно найти свою семью. – Я беру за руку Нейтана и поворачиваюсь в направлении общежития. – Ты пойдешь со мной?
– Конечно.
Затем я останавливаюсь. Твою ж. Лучше расскажу ему сразу все.
– Эм.
– Что такое? – спрашивает Нейтан.
– Прежде чем мы пойдем в номер, мне нужно рассказать тебе еще кое-что…
Мы стучим в дверь спальни. Из-за нее доносится голос ма.
– Кто там?
Я вздыхаю с облегчением. С ней все в порядке.
– Это я, Мэдди.
– О Мэдди! – Из комнаты слышится шквал оживленной болтовни, а затем дверь распахивается, выходит ма и крепко меня обнимает. – Адух, я так рада, что с тобой все в порядке, вай, почему тебя так долго не было… о, Нейтан!
Ма смотрит на меня глазами, полными паники, вероятно, удивляясь, зачем я привела Нейтана сюда, ведь чертовски хорошо знаю, что в комнате сидят трое похищенных связанных мужчин.
– Он все знает.
– Я все знаю, – говорит Нейтан. Он засовывает голову внутрь, видит открывшуюся перед ним сцену, высовывается обратно и закрывает за собой дверь. Наступает полная тишина. Мы с мамой смотрим на него, слишком боясь вымолвить хоть слово. Наконец, он начинает говорить: – Когда вы сказали «Мы, возможно, похитили трех человек», я не думал, что в буквальном смысле.
Прекрасно.
– Ну а как я тебе это должна была сказать?
– Не знаю, Мэдди, мне никогда не приходилось думать о том, как правильно сказать кому-то, что я похитил трех человек! – вскрикивает он.
Я бледнею от его слов, и он смягчается.
– Прости. Я немного распсиховался, потому что, похоже, у вас здесь реально трое мужчин, связанных, как индюки.
– О да, – с гордостью говорит ма. – Очень прочные узлы, видел? Мы сами их связывали.
Я качаю головой, глядя на нее. Нейтан слабо улыбается ей.
– Наверное, нам лучше поговорить об этом внутри, – говорю я.
Нейтан делает глубокий вдох, прежде чем кивнуть, мы открываем дверь и вместе входим.
И сразу же видим следующую шокирующую картину. Моя семья выстроила троих мужчин в ряд. Старший дядя все еще в отключке. Второй дядя уже пришел в себя и дрыгается, пытаясь освободиться от своих оков, а третий дядя, все еще в остатках свадебного торта, просто озирается на всех в недоумении.
– Нейтан! – восклицает старшая тетя. – Как хорошо, что ты пришел! – Она, конечно же, пьет чай с другими тетушками. – Садись, выпьешь с нами чаю. Си мэй, налей ему чаю.
– Все в порядке, я на самом деле не…
– Уже несу, – перебивает его четвертая тетя, вставая и наливая ему чашку чая.
Нейтан берет чашку с ошеломленным выражением лица. Он благодарит тетю и делает глоток, прежде чем поставить чашку.
– Мы должны отпустить этих мужчин.
И тут комната разражается потоком споров.
Старшая тетя:
– Невозможно.
Вторая тетя:
– Если мы их отпустим, они нас всех убьют!
Ма:
– Адух, как можно отпускать их? Они очень непослушные мальчики, очень плохие!
Четвертая тетя:
– Отпустим, но после того, как убьем, да?
Второй дядя:
– М-м-мф, м-м, м-м-мф!
Я больше не могу это слушать.
– Замолчите! – кричу я. – ЗАМОЛЧИТЕ!
Чудесным образом все они действительно замолкают и смотрят на меня. Так, а что теперь?
– Нам нужно… ну, нам действительно нужно решить, что с ними делать, – говорю я, наконец.
– Да все же очевидно, – говорит четвертая тетя. – Будем держать их в заложниках до тех пор, пока их психованная мафиозная семейка не пообещает не убивать нас.
– О, так легко, да? – фыркает ма. – Ты думаешь, все будет так легко? Мы просто скажем им: «Эй, пообещайте нас не убивать». Они просто ответят: «Хорошо, обещаем». Ага. А потом, когда мы отпустим дядей, мафия скажет: «О-хо-хо, отлично, вы их отпустили, теперь мы вас убьем!»
Все снова начинают кричать и спорить, но я хлопаю в ладоши и выкрикиваю:
– Не все сразу!
Вторая тетя поднимает руку и машет ею:
– Я, у меня есть идея!
Я киваю ей.
– Ладно, все просто, мы убьем одного из них, чтобы послать сообщение «Если вы посмеете преследовать нас, мы убьем вас всех», – говорит она, кивая и радостно улыбаясь.
Мы все смотрим на нее, на женщину, которая думает, что тай-чи – это решение всех жизненных проблем, которая год назад не могла вынести даже мысли о том, чтобы прикоснуться к телу А Гуана.
– Эм, – начинаю я наконец. – Мы, э-э, мы будем эту идею иметь в виду. У кого-нибудь есть еще предложения?
– Может, мы будем убивать его медленно? Чтобы передать очень четкое сообщение, максимально ясное, – говорит вторая тетя.
– Чтобы это была не просто смерть, а смерть в страшных муках, – бормочет Нейтан. Он выпучивает на меня глаза, и мне интересно, думает ли он о том, чтобы убежать, скрыться в темноте ночи и никогда больше не возвращаться. Даже если он так и думает, я не стану его винить.
– Прекрати, – рявкает старшая тетя второй тете. – Почему все твои идеи так или иначе связаны с убийством? Это же очень плохая примета.
– Да, старшая тетя права, это очень плохая примета, – быстро добавляю я. Хмуро смотрю на старшую тетю, замечая, что она снова надела свой фасинатор с вараном. Хотя чему тут удивляться? Несмотря на то, что свадьба закончилась, моя семья все равно уделяет важное внимание тому, чтобы их образы по-прежнему оставались завершенными. Но, собственно, мне вообще без разницы, ее варан – ее выбор.