– Почему вы… – запинаясь, произнесла Хелен. – Я не… я никогда…
– Не морочьте мне голову! – прикрикнула на нее Берта. – Это вам не демонстрировать мужчинам ваши ножки! Вы разговариваете с женщиной, которой известны все трюки. И не разыгрывайте передо мной маленькую леди. Вы спали с Карлом Эндикоттом и не возражали против его женитьбы, пока оставались любовницей номер один, но когда он завел себе еще кое-кого и передвинул вас на второй номер, вы не выдержали.
– Я… я… – Хелен Мэннинг начала всхлипывать.
– Хнычьте сколько душе угодно, – сказала Берта. – Это даст вам возможность не смотреть мне в глаза, но больше ничем не поможет. Когда ваши слезы высохнут, вы увидите Берту Кул, а не Дональда Лэма. А теперь быстренько подсыхайте и колитесь, покуда я не взялась за вас по-настоящему.
– Что… что вам нужно?
– Что произошло в ту ночь, когда Эндикотт был убит?
– Я… я не знаю.
– Черта с два вы не знаете, – сказала Берта. – Вы сообщили миссис Эндикотт о том, что Карл отправил Джона Энсела в путешествие на Амазонку, откуда тот не должен был вернуться. Миссис Эндикотт все выложила мужу. Это подлило масла в огонь, и муж позвонил вам. Конечно, последнее всего лишь догадка, но вы были у Эндикотта в тот вечер, когда его убили. Вы находились там, когда пришел Джон Энсел. Вы и есть та женщина, которая была в спальне наверху. Вы убили Эндикотта и решили, что ваше оружие никогда не найдут. Ну так, к вашему сведению, дорогуша, мы нашли его, и эксперт по баллистике установит, что роковая пуля была выпущена из этого самого револьвера, купленного вами за два дня до убийства в спортивном магазине в Санта-Ане. Вы будете говорить или хотите, чтобы я вызвала сюда полицию и чтобы репортеры вытряхнули наружу все ваши тайны?
Берта смотрела на Хелен сверху вниз. В ее решительности не было никаких сомнений.
– Я не убивала его, миссис Кул, – взмолилась Хелен. – Честное слово!
– Тогда кто?
– Купер Хейл – единственный, кто мог это сделать.
– Ну, вот вы и заговорили, – одобрила Берта. – Выкладывайте факты. Что именно произошло?
– Я все рассказала его жене, а жена сообщила об этом ему. Он пришел в бешенство, позвонил мне и потребовал, чтобы я приехала к нему. Я испугалась и купила это оружие… Не знаю, что я собиралась сделать, но… Я очень любила Карла Эндикотта и отдала ему куда больше, чем он отдал мне. Я отдала ему мое сердце, лучшие годы моей жизни. Я…
– Прекратите это нытье, – прервала Берта. – Мне нужны факты. У нас мало времени.
– Когда я прибыла к нему домой, он сказал, что мистер Хейл придет с минуты на минуту, и отвел меня в спальню наверху. Со мной он был ласков – сказал, что жена оставила его, обнял меня и… его руки нащупали револьвер.
– Что было потом?
– Он засмеялся, забрал у меня револьвер и положил на туалетный столик. И тут позвонили в дверь. Это был Хейл. Карл сказал, чтобы я его подождала – что Хейл скоро уйдет и он вернется. Я была так взволнована и расстроена, что не знала, как поступить. В дверь снова позвонили. Это пришел Джон Энсел. Я думала, что он мертв, и испугалась, услышав его голос. Карл отвел Энсела наверх, извинился, вернулся в спальню и шепнул мне: «Тебе придется уйти, дорогая; ситуация стала слишком сложной. Возвращайся в город, а я позвоню тебе позже». Потом он поцеловал меня и добавил: «Спускайся потихоньку и исчезни».
– Ну и что вы сделали?
– Послушалась. Когда я добралась до тротуара, то услышала револьверный выстрел в спальне наверху. Я немного поколебалась, а потом пустилась бегом. Я бежала, пока не выдохлась окончательно, села на автобус и вернулась в город. В глубине души я знала, что произошло – знала… что он мертв.
Берта посмотрела на меня.
– Напишите все это, – сказал я Хелен.
Мы подвели ее к столу и дали ей бумагу. Она написала то, что сообщила нам.
– Теперь подпишитесь, – велел я.
Хелен подчинилась.
– Поставьте число!
Она снова послушалась.
Берта и я расписались как свидетели.
– Вы сознавали, что отправляете невиновного в газовую камеру? – спросил я.
– Я не знала, что мне делать, – ответила Хелен. – Пыталась остаться в стороне. Вы не понимаете, что все это означает для меня, Дональд. Вся моя карьера… у меня хорошая работа, мне платят приличное жалованье, как опытной секретарше. Малейший намек на скандал, и меня вышвырнут, а я уже… не так молода.
– Что это вы болтаете? – сказала Берта. – Не говорите, что вы не молоды. Вам около тридцати пяти – для женщины это самый подходящий возраст, чтобы начинать жить. Вы ведь отлично знаете вкусы мужчин и умеете сводить их с ума. От вашего нытья меня тошнит. Только не заводите разговоры о «лучших годах жизни» и тому подобной чепухе. Это отпугивает мужчин почище черной оспы. Ешьте поменьше сладкого и найдите себе подходящего парня. Лучшие годы для вас только начинаются.
– Знаю, – печально промолвила Хелен, – но почти все мои знакомые мужчины уже женаты.
– Это не помеха, – без всякого сочувствия заметила Берта. Подойдя к стулу, она взяла висевший на его спинке пояс, посмотрела на него и швырнула в угол. – При вашей фигуре стыд и срам стискивать себя этими штуками. Откажитесь от нескольких калорий и используйте вашу попку на всю катушку. Пошли, Дональд.
Мы оставили Хелен Мэннинг громко всхлипывающей.
– Ну? – спросила Берта Кул.
– Отправляйся домой и ложись спать, – сказал я ей. – Я должен отвезти эти показания Барни Куинну.
– Будем надеяться, что это его приободрит, – вздохнула Берта.
– Адвокату нелегко, когда клиент лжет ему, особенно если он планирует всю защиту на его показаниях.
– Знаю, – сказала Берта. – Как я выглядела? Была достаточно крутой?
– Вполне достаточно.
– Это послужит ей уроком, – заметила Берта. – Девочке следовало вытянуть из этого сукиного сына побольше денег, чтобы ей не пришлось искать работу, когда он даст ей от ворот поворот.
– Откуда она могла знать, что ей дадут от ворот поворот? – возразил я.
– С таким парнем, как Карл Эндикотт, этого всегда можно ожидать. А теперь блондиночка думает, что в тридцать пять лет для нее все кончено. Вздор! Все только начинается! Ей нужно сбросить фунтов пять с задницы, и она готова к бегам. В тридцать пять только и начинаешь понимать что к чему. Ладно, Дональд, поезжай к Барни Куинну, а Берта пойдет домой и съест большой жирный кусок мяса. Слава богу, мне незачем беспокоиться о своей заднице. С мужчинами я покончила.
Глава 21
Барни Куинн мерил шагами свой кабинет.
– Начинаю думать, что мы справимся, Дональд, – сказал он. – Это хорошее жюри, и полагаю, нам удалось вызвать у них сочувствие.
– Отлично, – кивнул я. – Завтра утром Эрвин кончит разбираться с экспертом по баллистике. На основании находки в изгороди оружия Энсела он попытается снова ссылаться на показания Хелен Мэннинг…
Куинн рассмеялся.
– Это ему ничего не даст. Судья Лотон вымарал ее показания из протокола, так что ему придется…
– Погоди, – прервал я. – Когда Эрвин попытается восстановить показания Хелен Мэннинг на том основании, что их подтверждает находка оружия, ты скажешь суду, что при данных обстоятельствах точка зрения Эрвина выглядит хорошо аргументированной и ты отзываешь ходатайство о вычеркивании из протокола показаний Хелен Мэннинг.
– Что?! – изумленно воскликнул Барни. – Ты спятил!
– Тогда, – продолжал я, – Эрвин угодит в ловушку. Он вызовет своих главных свидетелей – Никерсона и Купера Хейла. Хейл расскажет весьма убедительную историю. После этого окружной прокурор успокоится и уступит инициативу тебе. Ты привлечешь внимание суда к тому факту, что Хелен Мэннинг удалили с места свидетеля и у тебя не было возможности подвергнуть ее перекрестному допросу.
– Это будет форменным самоубийством, – заявил Барни Куинн.
– А когда ты вернешь на свидетельское место Хелен Мэннинг для перекрестного допроса, – закончил я, – то достанешь окружного прокурора.
– В каком смысле «достану»?
Я бросил на письменный стол заявление Хелен.
Барни Куинн сел и начал читать. Прочитав несколько строк, он внезапно выпрямился и пробежал глазами остальное вплоть до подписи и даты. После этого Барни с благоговейным восторгом посмотрел на меня, встал и пожал мне руку, затем подошел к книжному шкафу, отодвинул полдюжины фальшивых корешков и извлек из открывшегося углубления бутылку и два стакана.
– Мне не нужно, – предупредил я его. – Я за рулем.
Барни Куинн наполнил свой стакан до краев.
– Тогда садись за руль и поезжай домой, – сказал он. – У меня груз упал с души, и я намерен как следует выспаться впервые с того времени, как я занялся этим проклятым делом. Мне не терпится взглянуть на физиономию Эрвина, когда он сядет в лужу.
– Не будь слишком уверен, – предупредил я его. – Эрвин далеко не дурак, а на Хелен Мэннинг явно действуют его выразительные глаза, широкие плечи и узкие бедра.
Куинн взял со стола заявление.
– Дай мне только ткнуть ей в лицо эту бумажку, и тогда мне безразлично, даже если она спит с окружным прокурором.
– Тогда тебе лучше завтра все закончить, иначе это неминуемо произойдет, – усмехнулся я.
Барни осушил полстакана виски, и его лицо расплылось в улыбке.
– Как раз то, что нужно! – сказал он.
Глава 22
В начале утреннего заседания Эрвин вызвал свидетеля из Нью-Орлеана. Свидетель заявил, что работает в тамошнем магазине и продал револьвер, фигурирующий в качестве вещественного доказательства со стороны обвинения, подсудимому Джону Диттмару Энселу несколько лет назад. Он предъявил регистрационную книгу продажи огнестрельного оружия с подписью обвиняемого и опознал его.
Перекрестного допроса не последовало.
– Теперь, если будет угодно суду, я бы хотел восстановить показания свидетельницы Мэннинг, – сказал Эрвин голосом, дававшим понять, что для него это всего лишь вопрос рутины.
Судья Лотон открыл рот, чтобы ответить отказом, когда поднялся Барни Куинн.