Я чуть не поперхнулась воздухом.
Обернулась к нему и усмехнулась.
— Не думаю, что это хорошая идея, — произнесла в ответ.
Руслан подошёл ко мне ещё ближе. Я осталась стоять на месте и, едва заметно вздрогнула, когда его ладонь медленно прошлась по моей спине, остановившись чуть-чуть ниже поясницы. Я почувствовала запах его одеколона, а его нехитрое прикосновение вызвало во мне не только дрожь, но и сладкое томление, от которого вдруг затеснило мою грудь и вызвало желание оказаться в плену его крепких рук…
Тряхнула головой, прогоняя глупое желание.
— Я голодна, — сказала холодно.
Руслан ничего не ответил, но жестом дал понять, чтобы мы двигались к столу, где он отодвинул для меня стул. Сам он сел на своё место напротив меня. В столовой было оглушительно тихо. Я подумала про себя о том, насколько его галантное поведение было фарсом?
— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, когда наши тарелки были наполнены едой.
Пожала плечами.
— Ничего не болит и не беспокоит, — ответила ему и отправила в рот первую ложку вкусной овсяной каши, сваренной на молоке и…
Проглотила и тут же ощутила, возникшую из ниоткуда тошноту! Только не это.
— Дай воды… — попросила вдруг слабым голосом, стараясь не делать лишних движений, чтобы меня не стошнило прямо здесь, да ещё и на глазах у Ладомирского.
— Тамара? — в его голосе возникли нотки беспокойства, но воды в стакан Руслан быстро налил и протянул его мне.
Сделала несколько маленьких глотков, прикрыв глаза. Дышала я глубоко и размеренно.
— Тома… — позвал он меня вдруг коротким именем, да и ещё и ласково.
— Подожди, — прошептала, не открывая глаз. — Сейчас всё пройдёт. Это всего лишь утренняя тошнота.
— Валентина, — позвал он экономку.
Женщина буквально через несколько секунд была рядом.
— Тамару тошнит от каши. Убери блюдо.
— Ох. Сейчас всё сделаю. И да, вам лучше по утрам каши не есть. Я когда беременной была, могла по утрам есть только овощные и фруктовые салаты. У дочки моей точно так же было, — затараторила и засуетилась Валентина. — Руслан Германович, положите своей невесте вот этот салат. Повар специально его приготовил, я попросила, уж простите. Но голодать Тамаре Юрьевне нельзя. Тамара Юрьевна, послушайте меня, мать троих детей, — обратилась она ко мне. — У вас сейчас происходит гормональная «буря» и если вы будете питаться дробно и правильно, ваш организм скоро приспособиться к своему новому статусу, и постепенно, обязательно наступит облегчение. Вы вместе с Русланом Германовичем начнёте наслаждаться беременностью. Вот, выпейте ещё брусничный морс. Кисленькое тоже помогает при токсикозе.
— Ты решила стать врачом? — со скепсисом спросил её Ладомирский.
Валентина скупо улыбнулась.
— Конечно же, нет, Руслан Германович. Но я как мама троих детей, знаю, о чём говорю, как и то, что ранний умеренный токсикоз? признак нормально протекающей беременности. Тамаре Юрьевне не о чем беспокоиться.
— Морс вкусный, — поддержала я Валентину и была ей благодарна. — Тошнота и правда стала проходить.
Женщина мне тепло улыбнулась и покосилась с довольным видом на Ладомирского.
Тот вздохнул и кивнул ей.
— Спасибо, Валентина. Можешь идти.
Когда мы снова остались одни, я его спросила:
— О чём ты так напряжённо думаешь?
Я заметила, что его лицо стало замкнутым.
— Мне кажется, ты словно чем-то расстроен… или рассержен, — добавила осторожно.
— На что мне сердиться? — возразил Руслан, но нотки раздражения я всё-таки уловила. Значит, я угадала его настроение.
— Не знаю, — пожала плечами, — но ты выглядишь как-то мрачновато.
— Со мной всё в порядке, — заявил Руслан. — Ты сама точно сейчас в порядке? Может, вызвать врача, поехать сдать анализы или сразу стоит лечь в клинику?
Та-а-ак… Вот только гиперопеки мне сейчас не хватало. Из крайности в крайность — то драконил меня, то теперь решил, что мне нужны няньки и посекундное внимание докторов?
— Руслан, я беременна, а не больна, — сказала с нажимом. — Со мной всё в порядке. Подумаешь, утренняя тошнота…
— Всё равно, — не унимался он. — Сегодня я не могу, но завтра с самого утра съездим в клинику. Пусть тебя и ребёнка осмотрят.
Я уже открыла было рот, чтобы высказать своё мнение, но он вдруг добавил:
— Пожалуйста.
Захлопнула рот и, не сводя с его напряжённого лица взгляда, произнесла:
— Ладно.
Он удовлетворённо кивнул и, допив свой кофе, сказал:
— Завтра, значит, едем утром в клинику, на среду у нас с тобой предварительно запланирована регистрация брака. Мои люди сегодня подтвердят и уточнят время. Сегодня ты сидишь дома, и отдыхаешь… И изучаешь брачный договор. Перед уходом, я тебе дам твой экземпляр.
— Стоп, стоп, стоп! — подняла вверх обе руки. — Руслан, заранее прошу тебя согласовывать со мной все дела. И не командуй, что мне делать или не делать. Сегодня у меня важная встреча с Надеждой и… будущей матерью её ребёнка.
— Нет, — оборвал мою речь Ладомирский. — Перенеси встречу. Тебе нельзя нервничать и волноваться.
— Вот и не нервируй меня, — начала я раздражаться и, усмирив свой едва зародившийся гнев, более лояльно произнесла: — Руслан, послушай, это всего лишь встреча, где я проконтролирую, что всё идёт правильно. На встречу меня может отвезти твой водитель. Обещаю, ничего плохого не случиться. Ну, пожалуйста, для меня это очень важно. Если ты меня сейчас не отпустишь, то я весь день буду дёргаться, психовать, нервничать и один только Бог ведает, что со мной станет. Руслан, очень прошу тебя, не ставь мне условий, от которых я начну становиться истеричкой.
— Не понимаю, зачем ты вцепилась в этого ребёнка, — произнёс он. — Ты свела две стороны и на этом всё, твоя миссия выполнена.
Если бы ты только знал, Руслан…
— Прошу тебя… — сложила ладони в молитвенном жесте.
Он шумно выдохнул, развёл руками и сказал:
— Я удивлён, что ты ни слова не сказала о брачном договоре и нашей скорой регистрации брака, но за этого ребёнка вцепилась, будто решила его забрать себе.
Я едва не выронила стакан из своих рук. Ладомирский сейчас был, ой, как близок к истине.
— Договор я сегодня изучу. Ты же сам сказал, что дашь мне его перед уходом. А насчёт брака, — улыбнулась одними уголками губ, — мы ведь с тобой всё решили насчёт него. А зачем мусолить одно и то же по сто раз?
— Хорошо, езжай на свою встречу. Но ты должна быть всегда на связи и если что, сразу же звони мне.
Тиран. Но уже почти ручной.
— Спасибо.
Глава 18
Мы сидели в небольшом ресторане, я и Люся смотрели на девушку, которая уплетала обед за обе щёки.
Акушер-гинеколог подтвердила беременность Надежды. Все показатели были в норме, и сама беременность девушки протекала хорошо.
Мои сомнения отпали окончательно. Я переживала, что Надя уже сделала аборт и, взяв с меня деньги, исчезнет.
Договор между Людмилой и Надеждой был заключён, солидное вознаграждение Наденька получила. Клиника, и врач для наблюдения девушки с ребёнком, были выбраны.
— Надя, а как же личная жизнь? — спросила её Люся. — Или твой мужчина одобряет… такой вид деятельности?
— Я никогда раньше не думала о работе, подобной этой, — ответила Надежда и убрала за ухо белокурую прядь волос. — Мои родители небогатые люди и не смогли обеспечить должным образом мои прихоти. А мужчины… Мужчины будут обеспечивать меня только в качестве любовницы, да и кто это будет — старые папики, с вечными полшестого? Молодые и богатые мужчины сейчас сами присматриваются к богатым женщинам. Я пока недостаточно скопила на безбедную жизнь. Ещё пару раз побуду сурмамой, а потом стану искать себе достойного мужа. Сейчас я ни с кем серьёзно не встречаюсь. Поверьте, Людмила Викторовна, к своей работе я отношусь ответственно.
Мы переглянулись с Люсей.
Страшно подумать, какие жизненные ценности являются главными для Нади. Но это итак очевидно — материальные блага для неё важнее любых детей.
— И что, у вас не возникало желание оставить ребёнка себе? Ну… всё же образуется связь между вами за девять-то месяцев, — сказала вдруг Люся.
Я незаметно пнула её под столом. Люся замолкла и натянуто улыбнулась.
— Прости, что задала такой вопрос, можешь не отвечать, — произнесла подруга.
— Да всё нормально. Но если честно, то я не знаю… — пожала девушка худенькими плечиками. — У меня нет особой любви и вообще каких-то нежных чувств к такому ребёнку. Может, потому что я сразу настраиваю себя, что это не мой ребёнок… Одна моя знакомая, пыталась стать сурмамой, и её первый же опыт, оказался первым и последним. После родов, она долго посещала психолога, так как полюбила того ребёнка. Она мне все мозги тогда проела, что вот он шевелился внутри неё, что она гладила себя по животу и разговаривала с ним. Говорила как вы, о связи и любви… Она даже хотела вернуть людям назад деньги, а ребёнка оставить себе. Говорила, что без него она будет несчастной и не сможет жить дальше. Не знаю, по мне так она просто слабохарактерная тряпка. Если вы переживаете насчёт этого ребёнка, то уверяю, со мной подобных проблем не будет.
— Всё ясно, — произнесла Люся озадачено.
— Более чем ясно, — улыбнулась Надежда. — Кстати, дайте знать, когда вы оплатите моё жильё на время беременности.
Я нервно выдохнула, а Люся сочувственно на меня посмотрела.
Да, Надежда была не дура и настояла на том, чтобы ей дополнительно было оплачено хорошее жильё. Она выбрала апартаменты в дорогой гостинице и не желала даже слышать о таких вариантах, как отдельная съёмная и очень хорошая квартира или даже дом.
Конечно же, эти расходы ложились на меня, как и всё медицинское обслуживание Нади и ребёнка.
Но отступать у меня желания не возникло. Единственным раздражающим фактором была сама Надежда — циничная и меркантильная. Мне уже искренне было жаль её будущего избранника. Но это точно не моё дело. Пусть выносит и родит этого малыша, и потом я навсегда забуду о ней.