— Я рад, что вы живы, — заметил Артём с лёгкой усмешкой, устраиваясь в гостевом кресле.
— У меня нет настроения для твоих шуток, — сказал резко и кивнул ему на разбросанные документы. — Собери.
Артём без раздумий выполнил мой приказ и положил папку с документами ко мне на стол.
— Что-нибудь ещё? — в его словах не было издевки, но я прекрасно знал, что иногда Артём меня ненавидел, как например, в данную минуту.
— Да. Дай задание юристам и сам тоже займись следующим — раскопайте любой компромат на Жданову Тамару Юрьевну, на её родителей, друзей, коллег, перешерстите всю её жизнь, начиная с пелёнок. Вытрясите всё грязное бельё, которое она, её родители и друзья бережно хранят. Хочу научить её кое-каким манерам. Мне показалось, что они у неё грубоваты.
Артём ничего не сказал на мой приказ, хотя и был поражён.
— Я так понимаю, слежку будем продолжать, — произнёс он.
— А разве я давал приказ отменить её? — разозлился я.
— Простите Руслан Германович, не подумал.
— Также, с этой минуты начните отслеживать все аэропорты, вокзалы, интернет-приложения, где можно договориться и выехать из города на автомобиле. Помимо этого — отслеживайте все её звонки. И ещё, сам лично сообщи всем фармазонщикам*, чтоб сразу сдали нам Жданову, если она обратится к ним.
— Вы думаете, она решит покинуть страну?
Хмыкнул, порой поражаясь наивности своего помощника.
— Артём, я знаю женщин. Тамара сейчас напугана, а так как все женщины трусливые создания, то она обязательно предпримет попытку бежать из страны. И если не дура, то попытается достать документы на новое имя. — Я улыбнулся холодно и цинично. — Будем ждать этого шага с её стороны, и тогда мне будет проще её прижать.
— Можно выскажу своё мнение? — спросил Артём.
— Нет, — ответил ему резко.
— Но всё же я скажу, — рискнул мой помощник.
Я поднял на него гневный взгляд.
— Руслан Германович, просто послушайте. Женщина беременна и ей не нужны в её положении волнения, ведь она может и потерять ребёнка… Может, пусть спокойно живёт и наслаждается своей беременностью, а вот когда родит…
— Это всё? — оборвал его жёстко.
— Да, — кивнул Артём.
— Тогда свободен. Иди и делай свою работу.
Артём ушел, а я заскрипел зубами. Я сам прекрасно знал, что рисковал, но ведь если сейчас дам слабину, то проиграю, верно? Да, мной двигал исключительно эгоизм: именно беременной Тамара уязвима и я собирался полностью взять над ней контроль, желает она того или нет. А уже после родов я отпущу её на все четыре стороны.
В ней растёт и развивается МОЙ ребёнок, и я не могу позволить, чтобы мой ребёнок жил без меня и вдали от меня. Я всегда получал желаемое и сейчас тоже получу.
Набрал своего водителя и дал ему задание завтра приехать к дому Тамары. Но я был уверен, что она предпримет попытку к бегству. Что ж, пока я был добрым. Могу стать и злым.
То, что я не оставлял Тамаре ни малейшего шанса, меня нисколько не беспокоило: в конце концов, она получит за вынашивание моего ребёнка хорошие деньги. Если конечно станет хорошей девочкой и подпишет договор и отказ от ребёнка.
*Фармазон (по фене) — мошенник, занимающийся подделкой документов, ценных бумаг, драгоценностей.
— Томочка, ты уверена? — в пятый раз спросила меня Люся. — Может, всё-таки уедешь? Хотя бы в какую-нибудь глушь, а?
— Нет, Люсь, он будет ждать этого поступка от меня. Нутром чувствую.
— Но откуда ты знаешь? — не унималась подруга.
Вздохнула, и устало ей улыбнулась.
— Я видела его глаза. Я ощущала на себе его ауру, которая буквально меня подавляла. Он не просто опасен… А ещё тот проклятый договор… Люся, этот человек не отступится. А ещё… он сказал, что я сосуд. Мать его, грёбанный сосуд! Ты понимаешь?
— Козёл! — свирепо воскликнула подруга. — Но раз он последняя сволочь и будет давить на тебя, то тогда, какие варианты? Или, погоди… ты что, решила согласиться?!
— С ума сошла?! — рявкнула на неё. — Ни за что на свете не отдам своего малыша. А вариант у меня только один — бороться.
Люся развела руками.
— Каким образом? Стукнешь его по башке? Отравишь мышьяком? Взорвёшь его офис? Или натравишь фанатов вашей Игры, которую запретили в нашей стране? Кстати, почему нет? Скажешь, что запрет Игры — это его рук дело и фанаты порвут Ладомирского на много-много Ладомирских Ладомирсичек.
Рассмеялась над её последней шуткой, а отсмеявшись, уже серьёзно сказала:
— Думаю, это слишком жестоко. Мой план более мирный и гуманный, Люсь. Я попросила своего бывшего кандидата в мужья номер один, дать контакты его друга-адвоката. И вот сегодня вечером у меня с ним встреча в ресторане. Закон на моей стороне и я буду отстаивать свои права. А если Ладомирский начнёт играть грязно, то пойду на телевидение.
— А кто адвокат?
— Малкович Борис Габрисович.
— Малкович? Этот жадный поляк? Ты серьёзно?
— Поляк он только по происхождению. Живёт-то он и работает в нашей стране.
— Это не отменяет его жадности, — пробурчала Люся.
— Зато у него острые зубы и смертельная хватка, — парировала я.
— Пусть откусит голову Ладомирскому, — злорадно произнесла Люся.
— Прозвучало как тост, — улыбнулась подруге.
— А почему бы и нет? Ты выпей чаю, а себе я налью немного вина. И знаешь что ещё? Я рада, что ты не впадаешь в панику.
— Не мой стиль, ты же знаешь.
— Это да. Ты крепкий орешек Тома. Именно поэтому все твои шесть потенциальных экс-мужей так и не стали мужьями. Ты крепче и сильнее их, и подавляла своим авторитетом. Мужики не любят женщин, которые сильнее их самих. Они по природе должны быть круче. А вот, кстати, твой Ладомирский… Если бы ты с ним подружилась…
— Люся! — одёрнула её. — Прекрати!
— А что Люся? Что прекрати? — захлопала подруга пышными ресницами и кокетливо намотала на пальчик блондинистый локон. — Вот ты сейчас затеешь с ним войнушку, крови друг у друга попьёте, как следует. А не дай Бог, это отразится на твоём положении? Ты об этом не думала?
— Люся, я не понимаю ход твоих мыслей… Ты что, передумала и решила, что лучший вариант для меня — это согласиться и отдать ему моего ребёнка?!
— Боже, Тома! Ты же умная женщина, а порой ведёшь себя как подросток. Не нужно никого отдавать. Просто ты могла бы к нему поехать, как он того хочет, но не подписывать договор, а сказать, мол, я должна присмотреться, как вы живёте, подумать хорошенько, то да сё… А сама тем временем начала бы охмурять его…
— Люся, ты дура.
Глава 5
На встречу я пришла на минут двадцать раньше и если честно сказать, сильно нервничала.
За окном пошёл дождь с такой силой, что тяжёлые капли, падая на стекло, казалось, хотели разбить его и проникнуть в тёплую атмосферу ресторана… Точно также как это делает Ладомирский.
Включили фонари и дождевые брызги засверкали. Они уже не казались такими мрачными и злыми.
Оторвавшись от зрелища идущего дождя, я встретилась взглядом с невысоким и худощавым мужчиной. Он стоял возле моего столика и смотрел на меня изучающе. Его взгляд был цепким, а в глазах светились ум и хитрость.
— Тамара Юрьевна? — спросила он.
— Да, это я. Добрый вечер, Борис Габрисович.
— Добрый, добрый… — он поцеловал мне руку и опустился в кресло.
— Уф, какой дождь идёт! Вы любите дождь?
— Нет, сырость и холод — это не моё. Я люблю тепло.
Он кивнул и тихо засмеялся.
— Истинная женщина всегда выберет комфорт.
К чему он это сказал — не знаю. Главное, чтобы он смог помочь мне.
Подошедший официант принял у нас заказ.
Пока заказ готовили на кухне ресторана, я вкратце обрисовала ситуацию, в которой оказалась. Старалась по минимуму отречься от эмоций, но нет-нет, через слово у меня проскальзывали нотки возмущения.
Малкович выслушал меня и ни разу не перебил. И лишь, когда я закончила рассказ, задал несколько уточняющих вопросов.
Принесли наш заказ.
Салат с заправкой из чёрного трюфеля, наверное, был великолепен, но я его ела и не ощущала вкуса. Вот до чего довёл меня Ладомирский. А ведь это только начало. Не прошло и недели, как мы встретились первый раз в репроцентре, а я уже нервничаю и переживаю.
Прости меня, малыш, я буду стараться поменьше переживать…
После смены блюд, Малкович, наконец, сказал:
— Вот что Ладомирский будет делать.
Я затаила дыхание. Сердце учащённо забилось.
Мужчина промокнул губы шёлковой салфеткой и откинувшись в кресле, продолжил:
— Такие как Ладомирский не привыкли получать отказ, Тамара Юрьевна…
— Просто Тамара, — поправила его.
— Хорошо. Так вот, вы двое оказались в довольно щекотливой ситуации, но из вас двоих, желанное получили только вы. Ладомирский же остался без ребёнка. Ему нужно заново искать суррогатную мать, и снова проходить все процедуры.
— И что? — нахмурилась от его слов. — Подумаешь, сдаст ещё раз в баночку свой биоматериал. Не он же будет вынашивать ребёнка, в конце концов. Я вообще не понимаю, почему он ко мне прицепился? Или этот его сперматозоид оказался особенным или вовсе — последним?
— Не время для ехидства и юмора, Тамара. Просто послушайте меня.
Кивнула. Да, адвокат был прав. Нужно откинуть эмоции и рассуждать здраво.
— Плюс ко всему, такой тип мужчин не привычен к отказам. Имея деньги и власть, они всегда получают то, что хотят. Они покупают всех и вся. И неважно будут это вещи или люди. Вы сами сказали, что Ладомирский предложил вам весьма солидную сумму, чтобы вы подписали договор суррогатного материнства и отказ от ребёнка. Но вы отказали ему.
Снова кивнула на его слова.
— Это стало неожиданностью для господина Ладомирского. Ведь такой как он судит по людям по шкале продажности. А вы, Тамара, даже торговаться с ним не стали, а просто указали ему на то, что он всего лишь донор. Конечно, с одной стороны, вы правы, а вот с другой, вы задели мужское самолюбие и хорошенько отдавили ему яйца. Теперь для него дело всей жизни — отобрать у вас ребёнка, которого он считает своим по праву. — Мужчина повертел в руках бокал с вином, наблюдая как свет играет с рубиновой жидкостью и снова подняв на меня взгляд, продолжил: — Из всей сложившейся ситуации, скажу вам, как есть — закон на вашей стороне, Тамара. И я смогу легко добиться у суда управу на Ладомирского. Ему и его людям будет запрещено приближаться к вам.