Дилара работала на Бестужева, там же работает ее лучшая подруга, и, кажется, у нее с Эмилем все серьезно. Арина, если Дилара меня ненавидит, чисто из женской солидарности не сдаст подругу. А Бестужев не подведет любимую женщину. Но попытать счастья все же стоит.
Как бы там ни было, я не могу ни дня без нее. Эта женщина стала для меня всем. Поэтому, рискуя быть посланным в пешее эротическое, я все-таки ищу встречи с Ариной. Ловлю ее на выходе из бизнес-центра, принадлежащего Бестужеву. Она, опустив глаза, ищет что-то в сумочке, достает ключи от машины и натыкается на меня взглядом. Будто призрака видит, честное слово. Останавливается, даже делает шаг назад и одними губами произносит:
— Камиль…
— Я, — киваю и спрашиваю: — Можем поговорить?
Наверняка без какого-либо предупреждения Арина меня увидеть не ожидала. Нет, держит она себя в руках хорошо, но по глазам вижу, что все-таки немного растеряна. Поэтому, наверное, и начинает тараторить:
— Камиль, но как, когда? Почему никто ничего не знал?
— Может, поговорим в более удобном месте? — спрашиваю, кивая на вывеску кафе в соседнем здании.
Вижу, что сомневается. Но недолго. Все-таки немного обреченно вздыхает и кивает. Когда мы располагаемся за столиком у окна, Арина спрашивает:
— Как ты себя чувствуешь?
— Хреново, — отвечаю я, глядя прямо ей в глаза, чтобы она понимала, что речь вовсе не о физическом самочувствии.
Арина опускает взгляд на чашку кофе и начинает крутить ее по столешнице. Она все понимает, самой, если верить Диларе, нелегко пришлось. Поэтому сейчас Арина и не хочет со мной разговаривать. Точнее, она не хочет мне лгать.
— Камиль, — наконец-то смотрит на меня, — дай ей время. Да она же чуть ребенка не потеряла! — повышает голос, и я слышу в этих словах боль, которую может понять женщина, только сама прошедшая через это. — Да и твои родственники… Она все еще боится и за себя, и за ребенка.
Неужели это упустили из виду? По-моему, уже все знают, что с Жанной я развелся. Хорошо, что есть человек, которому я могу доверять и который может доверять мне. Поэтому у нас с Витей давно оформлены друг на друга генеральные доверенности. Мы можем вести дела от имени друг друга, чем занялся мой друг, чтобы разобраться окончательно с моим разводом.
Руслан давно под следствием. Бывшие тесть пытается спасти остатки своего бизнеса, хотя акции давно упали в цене и почти ничего не стоят. А отец решил уехать из Москвы, у него есть небольшой бизнес в других городах, и именно сейчас, по словам матери, он им занимается.
— Арина, моих родственников больше нет. Остались сестра и мать, против Дилары они ничего не имеют. Скажи мне, пожалуйста, где она, — я почти умоляю. — Ведь не спорь, именно вы с Эмилем ей помогли скрыться.
Арина снова молчит, хотя, как говорила Дилара, за словом в карман эта девушка не лезет.
— Я не могу, Камиль, — качает головой Арина. — Без ее согласия не могу. И если она не согласится, то я ничего тебе не скажу.
Что же, хотя бы честно. Но ожидание для меня мучительнее смерти. Я ничего не знаю, ничего не понимаю, вообще будто из жизни выпал. Хотя в принципе так и было. Но сейчас я готов все исправить, только Дилара должна сама это понять.
Глава 37
Глава 37
Камиль
Чего бы было проще, позвонить, даже при мне, и просто спросить. Но нет, женщины любят все усложнять. Поэтому я ушел ни с чем, правда, можно бы было надавить на Арину, да только не хотелось показаться еще большим козлом.
Я и так достаточно натворил, сейчас нужно действовать аккуратно. Я запомнил слова Арины про ребенка, но не стал углубляться в эту тему.
Мне и так хватило пары дней поваляться в больнице, когда меня вывели из искусственной комы, которая, слава богу, никак не повлияло на мою умственную деятельность. Я понял, что Дилара никогда бы не уехала, бросив любимую работу и лучшую подругу, если бы не что-то более важное. А что может быть важнее ребенка?
Она все правильно сделала. Мои родственники не оставили бы ее в покое. Точнее, бывшие родственники — никак не могу привыкнуть. Дилара хотела сберечь нашего сына, поэтому сделала все правильно. Я не злюсь, даже понимаю. Но меня она могла предупредить, если у нее остались хоть какие-то чувства и если она хотела, чтобы сына мы растили вместе.
А если чувств нет… То лучше бы я сдох в той аварии. Без Дилары и сына мне жизни не будет — останется одно бессмысленное существование.
Звонок прерывает мои терзания, которым, как я думал, в моей жизни места нет. Отвечать не хочу, но смотрю на экран, потому что жду звонка от Арины. И тут же подскакиваю на гостиничной кровати, ведь это именно она. И надеюсь, что с хорошими новостями.
— Слушаю, — резко бросаю в трубку, может, даже перебарщиваю, но мое терпение уже на грани.
— Камиль, — Арина говорит ровно, но чувствую в ее голосе надрыв, — я пока не могу ничего тебе ответить.
— Что с ней? — уже не сдерживаюсь, начинаю мерить шагами тесный номер, как зверь в клетке. — Арина, скажи мне, пожалуйста. Я же умру за это время, если не буду ничего знать. Неизвестность хуже всего.
— Камиль, пара дней. Всего лишь, — слышу уже не такой уверенный голос в трубке, будто Арина готова сдаться, но до конца не уверена.
— Пара дней? — усмехаюсь я. — Конечно.
Нет, сдаваться я не намерен. Но я будто чувствую: что-то случилось. И Арина сейчас сама на взводе, поэтому вряд ли я чего-то от нее добьюсь.
Без особой надежды набираю номер Бестужева, ведь он должен быть за границей. Эмиль на удивление отвечает быстро:
— Слушаю.
— Это Рахманин. Надо встретиться.
Понимаю, что даже опустил приветствие, но Бестужев как будто меня понимает, даже не акцентирует на этом внимание. Небольшая пауза становится для меня как будто приговором, но потом я слышу с тяжелым вздохом:
— Адрес сброшу, приезжай.
Вряд ли, конечно, Эмиль сбросил мне адрес Дилары, но начало уже положено. Он хотя бы согласился со мной встретиться. И сразу не послал — это тоже плюс.
Следом за сообщение от Бестужева приходит и сообщение от сестры: «Мы с мамой волнуемся. Позвони».
В этой гонке за любимой женщиной я совсем забыл о родных, которые меня поддерживали, пока я был в коме. Только мама и Асия были рядом, только они искренне переживали за меня, только они пока у меня и есть. Но скоро еще будет Дилара вместе с нашим сыном. Мы вернемся в этот город, где бы она ни была, и будем самыми счастливыми.
По дороге к месту встречи с Эмилем звоню сестре.
— Наконец-то, Камиль… — сходу говорит она.
— Прости меня, сестренка. И у мамы прощения попроси. Я совсем забыл вас предупредить, что, по сути, сбежал из больницы. Но скоро все будет хорошо, я обязательно к вам приеду и не один.
— Ты нашел ее, — восклицает Асия.
— Пока нет, — разочаровываю сестру. — Но скоро найду. И мы все будем вместе: я, Дилара и наш сын.
— Погоди, Камиль, — после паузы тихо произносит сестра. — Я понимаю, что многое было за это время, но ты же должен помнить, как все произошло.
Кажется, сестренка думает, что я не в своем уме. И разубедить бы ее, но настроение почему-то стремится все выше и выше. Я уверен, что Бестужев не назначил бы мне встречу, если бы не хотел сказать что-то важное.
— Скоро позвоню, малышка, — говорю сестре. — И скажи маме, чтобы не волновалась.
Я уже подъезжаю к ресторану, где мне назначил встречу Бестужев. Неприметное местечко, но не самое обычное, как раз для важных разговоров. Администратор меня провожает до комнаты и тут же удаляется, потому что на столе уже все есть. И Бестужев меня ждет.
— Камиль Каримович, — улыбается он и протягивает мне руку, встав с дивана.
— К чему эти формальности? — усмехаюсь я в ответ и, пожав ладонь, сажусь напротив.
Эмилю нравится, как я отреагировал. Он несколько секунд рассматривает меня, а потом указывает на стол. Но я сюда пришел не за выпивкой и едой. Бестужев качает головой и почему-то начинает с предисловия, хотя знает, какие вопросы меня интересуют.
Начал Эмиль с того, что он меня понимает. Вкратце даже поведал их с Ариной историю. Признаться, достойно романа, но я хочу просто спокойствия рядом с любимой женщиной и со своим ребенком. От драм я устал, мне хватило последних нескольких месяцев, которые я помню. Поэтому наелся с лихвой.
— Эмиль, ты же деловой человек. К чему такие долгие прелюдии? — спрашиваю, наливая себе воды.
На «ты» уже можно перейти. Действительно не до формальностей. Бестужев принимает эти правила, откидывается на спинку дивана, сцепив руки замком на затылке, и кивает:
— Я знаю, что твой зам, Виктор, пытался найти ее следы. А он хорош, доверяешь ты правильным людям. Надеюсь, в твоем окружении остались именно такие. Но все равно ты ее не найдешь. И я тебе скажу больше, в это время ты должен был быть рядом с ней. Она узнала о том, что ты попал в аварию. Узнала только сейчас, — уточняет Бестужев, немного меняясь в лице. — Арина сама не своя. И нам всем сейчас не помешает спокойствие. С Диларой и ребенком все будет хорошо, ими занимаются лучшие врачи…
— Что? — я даже приподнимаюсь, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться.
В голове полный бардак. Я думаю одновременно о том, что срок уже подходящий для родов, и о том, что опять из-за меня все может пойти не так.
— Тише, Камиль, — Эмиль через стол протягивает руку и кладет ее мне на плечо. — С ними все хорошо. Тем более тетя Марина рядом, мать, а это дорогого стоит. И брат недалеко.
— Значит, я не ошибся, — усмехаюсь, хлопая Эмиля по руке на моем плече, но злости снова нет.
Конечно, кто бы еще смог устроить такое, что даже Виктор не нашел никаких зацепок, хотя проверил все, в этом я не сомневаюсь. Только у Эмиля Бестужева есть такие возможности, что Камиль Рахманин ничего не найдет.