— Столики, — поправила его я.
— Нет, Вика, — Аристов внимательно посмотрел мне в глаза. — Поужинаем втроём. Я, ты и Илья. Парни сами разберутся, мы же не птички-неразлучники.
— Эмм, ладно, — пожала плечами, — как скажете. Денис Александрович.
Ресторан — это хорошо, почему бы и нет? Пусть даже с Аристовым. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, забыв про Илью, затем принялись одновременно составлять грязную посуду на подносы.
Когда запрыгивала в арендованный внедорожник, чувствовала себя школьницей, сбежавшей с уроков. Все ещё заняты, а я свободна, супер! Доехали быстро. Завидев меня, лысый чёрт за стойкой регистрации попытался что-то мне сказать, но я даже не остановилась. Молча прошла мимо.
Скинула ботинки, горнолыжный костюм и с разбегу плюхнулась на кровать. Юхуу! Ну, давайте посмотрим, что тут есть. Насчёт ресторанов Аристов явно погорячился, но, может быть, хотя бы захудалая кафешка найдётся?
На удивление, в поиске сразу вышел ресторан на самом берегу Баренцева моря. Да ладно, так просто? Но других вариантов, похоже, нет, если не считать несколько ярмарочных киосков с уличной едой. Забронировала столик и обняла подушку. Ну, вот, теперь можно и поспать.
Ближе к вечеру услышала шум подъезжающих машин и выглянула в окно.
— Ну, наконец-то! — промычала, заканчивая подкрашивать губы, когда Аристов вошёл в номер.
— Что, уже соскучилась? — хмыкнул он, стягивая пуховик.
— Хочу в ресторан!
— Какие несложные у тебя мысли, — мужчина прошёл к окну и рассматривал что-то за стеклом, снимая наручные часы. — Просто очаровательно.
— А тебе было мало сложного за день? — щёлкнула зеркальцем от пудры и отложила пушистую кисточку. — Хочешь продолжить обсуждать свёрла, балки и дебилов?
— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но ты права. Не хочу.
— Тогда, может, пошевелишься, и пойдём уже есть?
— Ого, похоже, кто-то проголодался? Нашла что-то? — с улыбкой спросил он.
— Тут тебе не столица, конечно, но одна работающая кафешка, вроде, есть. Пешком пройдём в сторону моря метров триста.
— Сколько? — ахнул он и покачал головой. — Доедем.
— Нет! — я встала и топнула ногой. — Не хочу ехать! Хочу пройтись перед ужином и аппетит нагулять! Задолбало сидеть в духоте! Хочешь, чтобы меня опять укачало?
— Ладно, ладно. Спокойнее. Ты что тут, совсем одичала за день? Пешком, так пешком, чёрт с тобой.
Готова была спорить до посинения, а он так легко уступил. Непорядок. Насупилась и проворчала:
— Долго ещё мне ждать?
— Я зашёл минуту назад, Карамзина!
— Вот и не тормози! А ещё говорят, что женщины копаются! Так это они ещё таких, как ты не встречали!
Аристов ничего не ответил, только недоумённо дёрнул бровью, достал из чемодана какую-то одежду и ушёл в ванную.
Спустя несколько минут мы стояли под дверью помощника Аристова.
— Ребят, я пас, — Илья помахал пакетом с тремя сосисками в тесте, очевидно, прихваченными из столовой. — Поем, и спать. Если вы не против, Денис Александрович.
Я оглянулась на своего спутника и насмешливо подняла брови: «Что скажете, Денис Александрович?» Тот спросил:
— Уверен? Зубатка, сиг, оленина, сбитень с морошкой. Северные деликатесы за счёт компании.
— Нет, спасибо, не любитель я. Я лучше кино посмотрю и пораньше спать, — Илья зевнул.
— Ну, как знаешь, — быстро сказала я, прикрывая дверь его номера. — Спокойной ночи, сладких снов!
Повернулась и бодрым шагом пошла в сторону выхода. Внутри было радостно то ли от предстоящей прогулки, то ли от того, что меня целый день не тошнит, то ли от ожидания вкусного ужина.
Спускаясь по лестнице и слыша шаги за спиной, бросила быстрый взгляд через плечо и спрятала улыбку в воротнике куртки. В тот вечер я уходила в прекрасном настроении и даже не подозревала, что услышу сегодня нечто такое, что надолго отобьёт у меня желание радоваться.
12. А что, если…
Вика.
На крыльце сразу натянула перчатки, чувствуя, как морозец обжигает щёки. Глаза заслезились от ветра, но как же приятно было дышать чистым зимним воздухом!
На удивление, людей прибавилось. Туристы с огромными рюкзаками, группы китайцев, даже семьи с детьми — все высыпали на улицу. Кто-то неспешно прогуливался вдоль освещённых ярмарочных киосков. Кто-то играл в снежки. Где-то звучала музыка, и горели гирлянды.
— Нам туда, — показала рукой в сторону дороги, освещённой редкими фонарями, и пошла вперёд. Услышала спиной:
— Надеюсь, не заблудимся, Сусанин? Не получится, как с номерами? Вместо ресторана — стриптиз-бар какой-нибудь, а? — продолжал подначивать этот засранец.
Вместо ответа зачерпнула горсть снега, сформировала снежок и запустила им, не глядя, назад.
— Ты охренела, Карамзина?
Оглянулась резко. Да ладно? Прямо в яблочко? Я ведь даже не целилась! После того, как Аристов перестал отплёвываться и отряхивать лицо, он сам наклонился за снегом, и я поняла, что надо делать ноги.
Побежала вперёд по дорожке, вспоминая уроки физкультуры, и всё шло хорошо, пока впереди не показался уклон, на котором я не сразу разглядела ледяной накат. Расставив ноги и растопырив руки, будто сёрфер, с громким визгом поехала вниз с дорожки.
Аристов влетел на накат с разбегу и сейчас очень быстро приближался ко мне со спины. В конце спуска я вдруг начала терять равновесие. Несколько раз наклонилась вперёд-назад, пытаясь выровняться, взмахнула руками один раз, второй, третий, и уже начала было падать назад, когда вдруг оказалась лицом к лицу с Аристовым, а в следующую секунду мы уже вместе летели в сугроб, подняв ор на всю округу.
Смеясь, приподнялась на локтях, пытаясь рассмотреть его лицо в тусклом свете фонаря.
— Карамзина, ты меня раздавишь! — он хохотал, как ненормальный и отплёвывался от снега.
Я нарочно придавила его ещё сильнее и сыпанула снега ему на рот, чтоб заткнулся. Какое-то время мы дурачились и боролись в снегу, будто нам по восемь, будто двадцать лет куда-то вдруг исчезли. И вот уже я на спине, а он нависает надо мной. И я вижу, как улыбка медленно сползает с его лица. И я тоже не улыбаюсь больше. Этот момент он какой-то особенный. Словно нереальный, неестественный, сказочный какой-то. Будто это и не мы вовсе. А может, наоборот, мы настоящие?
Он снял перчатку и осторожно провёл по моему лицу большим пальцем, убирая остатки снега. Небо сегодня звёздное, как никогда. Его взгляд задержался на моих губах, и я сразу поняла, о чём сейчас думает. Вдруг сделалось жарко, и дыхание участилось. Если… если он поцелует, всё изменится навсегда. Я чётко поняла это в ту секунду, и вдруг сделалось страшно.
Крутанулась влево, высвобождаясь из захвата, быстро вскочила на ноги и припустила в сторону ресторана, здание которого подсвечивалось впереди, выгодно выделяясь новизной на фоне остальных полуразвалившихся домиков посёлка. Получила снежком в плечо и прибавила ходу. С громким визгом завернула за угол, где на меня, рыча и лая, бросился огромный пёс.
От страха замерла, шепча «мамочки, мамочки», и прикрыла лицо руками, пока пёс меня обнюхивал.
— Фу! — топнул на него мой подоспевший спутник.
Медленно убрала руки от лица. Глядя на Аристова, пёс завилял хвостом и присел. Денис потрепал того по голове, приговаривая: «Хороший пёс, ты хороший, да? Молодец, охраняешь, а то бегают тут всякие, орут на всю округу».
Затем мужчина подхватил меня под локоть и подтолкнул к ступенькам:
— Ну, что, нагулялась? Обратно на такси поедем.
Опасливо оглянулась и предпочла не выпускать мужскую руку из своей, пока поднимались по ступенькам. Он открыл для меня дверь, и нас окутало уютное облако тепла и запахов еды. После прогулки по морозцу — приятнейшая перемена!
Внутри играла тихая музыка. Массивные деревянные столы и стулья, накрытые кружевными скатертями, напоминали о деревенском уюте. Я сразу прошла к столику у окна с табличкой «зарезервировано».
— Добрый вечер! — официант в форменной одежде, ну надо же. — Меню, пожалуйста.
— Спасибо, — приняла папку и погрузилась в названия блюд. — Горяченького хочу.
— Настойку из морошки? — хмыкнул Аристов, который листал с конца, где была карта бара.
— Не настолько, — рассмеялась и покачала головой, — Ббудьте добры, уху из окуня и сига с зелёной кашей, пельмени из трески и чай с морошкой.
Аристов сказал:
— А мне оленину на живом огне с томлёной свёклой, морской гребешок в трёх сырах и тартар из креветки с битыми огурцами. И настойку на морошке.
Официант повторил заказ, забрал меню и принёс приборы. Я положила подбородок на сцепленные ладони и уставилась в окно, где разыгралась вьюга, и волны северного моря нещадно бились о берег. А мы сидим здесь, в тепле и уюте — такой контраст. Всё-таки природа этого сурового края поражает.
Принесли напитки.
— Сумасшедший день, — сказал Аристов, наполняя рюмку.
— Да? — я с любопытством заглянула под крышечку и принюхалась к чаю. Ммм, пахнет вкусно. — Но так-то всё нормально, в общем и целом?
Налила в чашечку дымящийся чай и обхватила её ладонями. Аристов хмыкнул, откинулся на стуле и принялся смотреть в потолок. Проследила за его взглядом. На потоке не было ничего примечательного, кроме тёмно-коричневых балок. Затем я услышала:
— Нормально — это когда никаких форс-мажоров нет и в помине, Вика. Нормально — это когда всё по плану.
— Ну… не всегда всё идёт по плану, — слегка прищурилась и бросила на него осторожный взгляд, думая про себя, насколько двусмыслен сейчас наш разговор. — Бывает, тебе кажется, что что-то зря случилось, а оно к лучшему, на самом-то деле.
Мужчина раздражённо дёрнул бровью и покачал головой:
— Нет, Вика, у меня, — эти два слова он выделил, — так не бывает. Терпеть не могу форс-мажоры, люто их ненавижу.
Настала моя очередь снисходительно его рассматривать, думая про себя: «Аристов, Аристов, да что ты знаешь о форс-мажорах? Ты ни черта о них не знаешь! Тоже мне, форс-мажор! Прилетели, порешали, улетели, и всё как раньше. Не то, что у меня! Вот как возьму сейчас, как шандарахну тебя новостью про отцовство, и поглядим, чьи проблемы серьёзней».