Но сейчас вдруг резко сделалось неприятно. Что дозволено мне, не дозволено какому-то жалкому лузеру! Лузер — это навсегда! Позорное клеймо, которое не стереть!
Не в силах больше смотреть на то, как бывшие одноклассники расстилаются перед тем, с кем они раньше даже не присели бы на одном поле, я раздражённо выбралась из-за стола и, нервно размахивая клатчем, спустилась вниз на танцпол. Пританцовывая в толпе движущихся тел, вдруг почувствовала на себе чужой взгляд, задрала голову и встретилась взглядом с НИМ. Аристов стоял на возвышении, где находился наш столик, небрежно облокотившись на перила, и наблюдал за мной с уже знакомой усмешкой.
Да как он смеет глазеть на меня так откровенно. Вот, козёл! Отвернулась резко и заметила в другом конце второго этажа приоткрытую дверь на веранду. Желающие могли выйти туда, чтобы покурить. Я решила выйти, чтобы проветриться
В дверях едва не столкнулась с компанией подвыпивших парней. Пропустила мимо ушей сальные шуточки и прошла на веранду. Здесь было намного тише и меньше людей. Группа девушек стояла в углу, громко хихикая, да всего пара-тройка парочек негромко переговаривалась у перил.
Заняла свободное место и всмотрелась в огни ночного города.
Ох! Резкий порыв ветра едва не сбил с ног. Холодно-то как! Обхватила себя за плечи и зажмурилась, подставляя лицо ночной прохладе. Как же здесь хорошо. Я слишком отвыкла от тусовок и шума. Вздрогнула от неожиданности, когда обнажённой спины коснулась чья-то рука.
Оглянулась и шарахнулась в сторону: Аристов. Бывший одноклассник прищурился:
— В чём дело, Карамзина?
— Ни в чём! — передёрнула плечами и отодвинулась ещё дальше. Смотрела на ночной город, чтобы не смотреть на него. Даже стоять рядом теперь было неприятно.
Весь его лоск моментально слетел, стало брезгливо. Аристов моментально уловил эту перемену. Убрал руки в карманы и тоже всмотрелся вдаль, затем обронил небрежно:
— Просто это выглядит несколько странно.
— Что именно?
— Твоё поведение сейчас. У тебя внезапный ПМС или приступ амнезии?
— Тупые шуточки! Как был жалким посмешищем, так им и остался! — кривлю губы и смотрю свысока.
Смахнул пылинку с дорогого костюма и лениво сказал:
— Кукла с мозгом улитки. Со школы ни черта не изменилось, и откуда в тебе столько спеси?
— Мне ты не начальник, не собираюсь заискивать!
— Ну, да, вместо этого ты сразу раздвигаешь ноги.
— Я…
Захлебнулась от досады и злости, подумала про себя: «Я просто тебя не узнала! И надеюсь, что эта случайная связь не оставит последствий!»
Мужчина окинул меня насмешливым взглядом:
— Как раз секретаршу уволил, и есть место твоего уровня. Интересует?
— Ещё чего! Размечтался!
Чтобы я, бывшая королева школы, стала прислуживать вчерашнему лузеру, которого презираю? Никогда! Ну и пусть он теперь важная шишка, подумаешь! Кто ж знал, что жизнь решит иначе?
2. Пасынок вернулся
Вика.
— Алло, — ответила, сонно зевая, и стянула с глаз шёлковую повязку.
— Карамзина, ты ещё спишь, что ли?
— И тебе доброе утро, Соловьёва.
— Вообще-то, в двенадцать у нормальных людей уже день!
— Ну, и флаг вам в руки, нормальные люди, а я вчера долго уснуть не могла.
— Я же тебе говорила — сходи к врачу! Разве это дело, что ты почти не спишь?
— Схожу, схожу, только отстань.
Щёлкнула пультом и плотные шторы разъехались в стороны, впуская яркий солнечный свет. Засунула ноги в пушистые тапочки и прошла в ванную, удерживая сотовый плечом. Люська спросила:
— Ты чего вчера так рано уехала?
— Голова разболелась.
— Ааа, я так и подумала.
— Долго ещё сидели? Что интересного?
В этот момент раздался звонок в дверь. Я нахмурилась, потому что это было странно: я никого не ждала. Продолжая одним ухом слушать болтовню подруги, накинула халат поверх шёлковой брючной пижамы и пошла в сторону входной двери. Звонок повторился несколько раз. Да кто же это такой нетерпеливый?
— Чёрт! — пробормотала, увидев в мониторе домофона человека.
— Что такое? — всполошилась трубка голосом Люськи.
— Дима приехал. Что ему надо, чёрт бы его побрал?
— Какой ещё Дима? Сын Феликса?
— Да, какой же ещё! Козлина-пасынок.
— Я думала, он в Англии.
— Я тоже.
— Не открывай ему!
— С ним какие-то люди! Кажется, полиция!
— Тогда тем более!
— Как ты себе это представляешь? Чёрт. Я перезвоню.
— Вика, не открывай! Вика…
Нажала одновременно «отбой» и кнопку домофона, открывающую калитку.
Почти не дышала, наблюдая за тем, как внутренний двор пересекали трое. Впереди вальяжной походкой, засунув руки в карманы, шёл Дима, сын Феликса от первого брака, практически мой ровесник. Казалось бы, мы должны были легко найти с ним общий язык, но нет.
За Димой следовали двое людей в форме. Распахнула входную дверь и отступила назад, ёжась от прохладного ветра, ворвавшегося в прихожую.
— Ну, здравствуй, дорогая мачеха, — Дима осклабился и скользнул по мне взглядом, от которого захотелось укутаться в паранджу, но я лишь сильнее запахнула халат.
Мужчина усмехнулся и жадно уставился на стены и мебель, затем засунул руки в карманы чёрной дутой куртки и вальяжной походкой прошёлся вглубь первого этажа. Двое мужчин в форме застыли около входа. Дима остановился около шкафа с декоративными вещицами, которые мы с Феликсом привозили из поездок по всему миру. У меня сердце замерло, когда он небрежно подцепил своими тонкими пальцами фигурку слона из нашего свадебного путешествия на Бали и подбросил её на ладони. Шумно вздохнула с облегчением, когда он смог её поймать и процедила:
— Поставь на место. Разве тебя не учили не трогать чужие вещи?
— Ха! Чужие! Ещё скажи — твои?
Скрестила руки на груди и наклонила голову:
— Что происходит, вообще? Зачем ты здесь и кто эти люди?
Тонкие губы Димы медленно растянулись в торжествующей улыбке, и он сказал, смакуя каждое слово:
— Происходит то, что одна ушлая мразь загробастала себе львиную долю наследства моего дорогого папаши, и думает, что она самая умная!
— Феликс не обсуждал со мной завещание, я вообще о нём не знала!
— Плевать, потому что ты не получишь ни хрена, когда закончится суд.
— Какой суд?
— О признании недействительным завещания.
— Что?
— Что слышала! А пока что на дом, тачки и все активы наложен арест, так что выметайся отсюда.
— С какой стати? — ахнула я. Дима оглянулся на мужчин в форме и кивнул им. Один из них извлёк из папки бумагу зелёного цвета и прочитал равнодушным тоном:
— Суд определил в качестве обеспечительных мер наложить арест на следующее имущество, — он перечислил то, что уже и так назвал Дима. — Транспортные средства и недвижимое имущество будут опечатаны. Вы не можете забрать движимое имущество, только личные вещи, у вас ровно полчаса, после чего, в случае оказания сопротивления, мы будем вынуждены, во исполнение определения суда, применить физическое воздействие.
Дима в несколько шагов оказался рядом со мной. Больно сжал локоть, наклонился к самому уху и торжествующе прошипел:
— Судя по тому, как хлопаешь тупыми глазами, ты не врубилась. Я сегодня добрый, и, так и быть, объясню на твоём языке. Выметайся из отцовского дома, в чём пришла, дрянь. Ты не получишь ни рубля, я тебе это гарантирую!
Отшатнулась прочь и резко выдернула руку. Мы с Димой сверлили друг друга взглядами несколько секунд. В воздухе разливалась ядовитая ненависть. Я готова была вцепиться ногтями в его лицо. Он, вероятно, с великим наслаждением свернул бы мне шею. Молчание нарушил мужчина с зелёной бумажкой:
— Виктория Константиновна, предупреждаю вас о последствиях оказания сопротивления сотрудникам службы судебных приставов.
Прошипела, отвечая говорившему мужчине, но глядя в упор на козлину-пасынка:
— Вы сказали, что у меня есть полчаса, чтобы собраться.
— Время пошло, дрянь! — ухмыльнулся тот, демонстративно постучав по циферблату наручных часов.
— И что же теперь делать, Викуль?
Мама заботливо подлила мне чай в пустую чашку и оглянулась в коридор за спиной, где у входа стояли три моих чемодана с одеждой. В крохотной квартирке всё было под рукой: вот кухонный стол, а вот уже и прихожая. Вздохнула и провела рукой по лицу:
— Не знаю… Люся советует найти адвоката.
Мама с готовностью закивала:
— Конечно, надо найти! Ты же ничего не смыслишь в этих делах, а значит, тебя легко обмануть, особенно такому человеку, как Дима, а грамотный специалист…
— Стоит кучу денег, а все мои счета и карты заблокированы! — разочарованно простонала я, роняя голову на согнутые в локтях руки.
— Ну, ничего, ничего, — мама погладила меня по голове, совсем как в детстве. Что-нибудь придумаем! У меня есть накопления!
— Мамуль, ну ты чего? Не хватало ещё мне тратить твои последние деньги!
Возразить мама не успела, потому что в дверь позвонили.
— Кто это? — нахмурилась я. Похоже, у меня теперь аллергия на неожиданных гостей.
— Это Светочка, Викуль. Она всегда заезжает по субботам.
Тётю Свету, мамину школьную подругу и мою крёстную, я знала, сколько себя помнила. Она так и не вышла замуж, поэтому вся её нерастраченная любовь доставалась дочке подруги, то есть мне.
Никаких секретов от тёти Светы не было. Допивая четвёртую чашку чёрного с бергамотом, крёстная ткнула в меня чайной ложечкой и деловито сказала:
— С наследством разберёмся, но суд может длиться месяцами, а вам надо на что-то жить всё это время, не на одну же мамкину пенсию?
Тётя Света наложила в чай три ложки сахара. Я тяжело вздохнула и посмотрела на маникюр, который пора бы обновить. И клубная карточка на фитнес закончится через месяц. Козлина-пасынок! Знала бы — продлила бы раньше, чёрт бы его побрал!