Хитрецов закончил свой рассказ и посмотрел на меня вопросительно: получит за свой фэн-шуй или пронесет? Наказывать я его не стану. Несколько секунд молча смотрю на него, а потом заявляю:
– Витя, знаешь, мне твой магический стиль обучения понравился. И Тамаре Степановне тоже. Она даже решила продолжить преподавать математику в твоем же духе.
– Да, Хитрецов, – подтверждает математичка, достает из сумки папку, на которой написано: «Заговоры на удачу». – Вот, раздай всем.
Витя открывает папку, на его хитрой мордашке настоящий ужас.
– Тамара Степановна! Так это же обычные правила и формулы…
– Можно и так сказать. Но тем, кто выучит – будут счастье и удача, а тем, кто нет… Ну, в общем, ты понял, Хитрецов. Объясни это и своим одноклассникам, потому что завтра контрольная!
– А я лично прослежу за результатами, – предупреждаю я. – И если хоть одна двойка в классе будет, никакой вам фэн-шуй не поможет.
Хитрецов и Тамара Степановна уходят из кабинета. Я заглядываю к Лене, она еще занята. У меня тоже дела. Звонит Кристиан, мне, как компаньону, теперь приходится сопровождать его. Мы ездим по разным инстанциям не один час. Когда я возвращаюсь в гимназию, Кнопки уже нет. Рабочий день закончился, ушла домой.
Вечером я все-таки не выдерживаю, набираю ее номер. Ни на что особо не надеюсь, но Лена берет трубку. Правда разговаривает неприветливо:
– Никита Никитович, я занята, готовлюсь к походу.
– Очень рад, что ты с нами идешь. А звоню, потому что ты хотела предъявить какое-то доказательство якобы моей измены. Ну, так что это?
– А не будет ничего! – вдруг заявляет Лена. – Не хочу я никому ничего доказывать. Я знаю, что ты меня предал, и этого достаточно.
– Достаточно для чего, Кнопка? Для того, чтобы порвать со мной? А может, нет никакого доказательства, и я просто тебе не нужен?
– Думай что хочешь, Никита, но связывать свою судьбу с тобой я не стану.
– Это точно, Лена?
– Точно.
– А обо мне ты подумала? Я… понимаешь, Лен, я тебя не просто люблю, я без тебя жить не смогу…
В ответ короткие гудки.
Елена
Ура! Я иду в поход. Точнее, еду. В заказанном для гимназии автобусе, который доставит нас за город. Никита хотел, чтобы я сидела рядом с ним, возле водителя. Но я устроилась на заднем сиденье, вокруг одни девчонки. Заваливают меня вопросами.
– Елена Борисовна, а правда, что вы с Кит Китычем расстались?
– Свадьбы не будет? Совсем?
– Может, вы еще передумаете? Кит Китыч классный!
Я грустно вздыхаю, это действительно так.
– И такой добрый.
Ага, особенно к представительницам семейства утиных! Конечно, это я думаю, это я вслух не произношу.
– И такой сильный!
Естественно, утку-пароход ростом за 170 на руках способен носить.
– Эх, жаль, что мне всего семнадцать, а не двадцать пять! – восклицает одна девчушка. – А то бы я точно за него замуж вышла.
Мне становится смешно.
– Ниночка, радуйся, что тебе всего семнадцать. А двадцать пять еще будет.
– А правда, что Никита Никитович без вас жить не может?
Я густо краснею, тут сама виновата. Утром, когда собирались возле гимназии, мне устроила допрос крёстная. Она тоже отправилась с нами в поход, потому что тётя Галя за любой кипиш кроме голодовки. Вот тогда я с дури и брякнула: «Тёть Галь, он связь с уткой упорно отрицает и даже заявил, что жить без меня не может». Брякнула на эмоциях, поэтому, возможно, излишне громко. В общем, старшеклассники мои последние слова услышали и конечно же всё излишне драматизировали. Подозреваю, что в их глазах я жестокая и бессердечная, а Китёныш – влюбленный герой.
Но девчоночьи разговоры всё же дают свой результат. Я задумываюсь, вспоминаю вчерашний вечер и слова Никиты: «Кнопка, я не могу без тебя жить!» Серьёзное заявление, трогающее душу. Вот только можно ли верить человеку, меня предавшему и умеющему так откровенно, так нагло врать? Он, видите ли, никогда не целовался с Виолеттой. Был момент, когда я даже хотела ему фотку под нос сунуть, но телефон дома забыла. А потом уже перехотела! Да я вообще не знаю, что я хочу. Настроение меняется каждую минуту. То реветь хочется, то хохотать. Вот и сейчас настроение испортилось, говорю девчонками сухо:
– Сама разберусь в своих отношениях.
Я отворачиваюсь к окну и очень хочу, чтобы от меня отстали. Решаю позвонить маме. Та отвечает не сразу, голос запыхавшийся.
– Мам, ты была занята? Извини, если ты готовила, а я отвлекла…
– Да, занята, но я не готовлю, Кнопка. Я гвоздь забиваю!
– Зачем и куда?
– Куда? В старую деревянную дверь темнушки.
– А зачем там гвоздь?
– Он там вообще ни к чему. Это я тренируюсь. На всякий случай. Вдруг и твой отец окажется… полигамным, тогда я его пинком под одно место, а сама и без мужика не пропаду.
Я улыбнулась, мама, когда злится на папу, сразу начинает «учиться» мужской работе. Она уже портила ламинат шуруповертом, заливала окно монтажной пеной, решив, что дует, даже пыталась один раз вооружиться перфоратором, но папа сумел вовремя перехватить серьезный инструмент.
– Мама, – предупреждаю я, – ты только будь, пожалуйста, осторожнее, по пальцу себя не попади.
Мама как-то очень оптимистично отвечает:
– А вот и не попаду!
– Ты уверена, что такая меткая? А если врежешь?
– Не врежу!
– Пальчик поломаешь, маникюр испортишь. Плакать будешь, я переживаю.
– Не переживай, дочка. Я по пальцу не попаду, и маникюр не испорчу, и реветь не буду. Зачем мне реветь? Гвоздик-то папа держит!
Я мысленно желаю отцу остаться целым и невредимым. Знаю, что у него реакция просто молниеносная, потому и спокойна. Завершаю разговор и прислушиваюсь к девчонкам. И тут же снова отворачиваюсь к окну, даже прикрываю рот рукой, чтобы скрыть смешок. Молодое поколение – это же жертвы ЕГЭ, проходят, в основном, поверхностное тестовое обучение. Беседа старшеклассниц прикольнее юмористической передачи!
– Я не понимаю, почему парни так не хотят идти в армию. Вот мой брат из армии пишет, что ему там каждый день наряд дают, – фыркает Ниночка Попова. – Это даже вау! Каждый день наряд, а я новое платье только на Новый год получаю.
– Мы с Артуром то ссоримся, то миримся, опять ссоримся и опять миримся. Прямо как в романе «Война и мир» у Толстого… – делится с подругами Дарья Шилова.
– Я бегала за Антоном, а он был равнодушен. Все изменилось, когда я похолодела, – выдает Наташка Завьялова.
К девчонкам поворачивается Сашка Морозов, на симпатичной мордашке парня грусть и печаль.
– Чё, лавстори рассказываете? Это у меня драма. Я встречаюсь с женщиной, которой шестьдесят лет.
– А на фига? – дружно вскинулись девицы. – Да ты заливаешь, Морозов!
– Да поклясться на учебнике математике могу! – бьет себя в грудь Сашка. – А встречаться меня с ней мама заставляет.
– Как?
– А вот так, я этой даме еще и деньги за встречи плачу. Вот так и проходит молодость в обществе очкастой репетиторши! – хохочет Морозов.
Да, с современными детками не соскучишься, настроение у меня снова на сто баллов.
Скоро автобус подвозит нас к пункту назначения.
Мы выходим, выгружаем вещи. Начинается походная жизнь. Все суетятся, а гадёныш крутится возле меня. То предлагает помощь, то старается коснуться. Мы же не в учебном заведении, здесь можно немного расслабиться. Но я от его помощи отказываюсь, зло смотрю на Никиту, общаться не желаю. Он на глазах мрачнеет.
Все заняты своим делом. Мальчишки помогли мне поставить палатку, я улеглась на толстое одеяло, взяла в руки книгу, собираюсь немного передохнуть. И вдруг край палатки приоткрывается. Я вижу перепуганную и злую Настю Кошкину.
– Ну что, Елена Борисовна, довели Никиту Никитовича? Он вешаться пошел! Довольны?
– Что? О господи!
Вылезаю из палатки и вижу: народ бежит к реке. Спешу туда вместе со всеми и замираю на месте. Кит на самом деле стоит возле дерева, задрав голову, рассматривает ветки, видимо, ищет покрепче сук, потому что в руках у него… веревка и мыло. У меня начинают трястись руки, я хочу сказать что-нибудь, крикнуть, но не получается. Голос не слушается, ноги не идут. Ребята между тем начинают отговаривать самоубийцу.
– Никита Никитович, не делайте этого! Я вам самый большой кусок пирога дам! – умоляет наша повариха Антонина Андреевна.
– Никита Никитович, не делайте этого! – просит Сашка Морозов. – Я четверть на пятерки окончу, обещаю!
– И я!
– И я!
– И я!
Ребята кричат, дают клятвы.
– Никитушка, мальчик мой милый, – чуть не плачет тётя Галя. – Не делай того, что задумал, лучше скажи, что тебе надо, что ты хочешь…
Никита отвечает:
– Да у меня всё есть. А хочу я только одно: чтобы одна прекрасная девушка меня непонятно за что простила и вышла за меня замуж!
Наступает тишина. Все смотрят на меня в ожидании ответа. Я в смятении. Да, он предал меня с уткой-биологичкой. Но ведь он в отчаянии. Я прошептала:
– Я прощаю тебя, Никита.
– Громче, пожалуйста! – отвечает гадёныш. – Что-то я плохо слышу.
– Я прощаю тебя!
– А замуж выйдешь?!
– Выйду!
– А поцелуешь в знак примирения?
Ну, Китёныш, ну гадёныш! И это при детях!
– Поцелуйте его уже, Елена Борисовна! – заволновались ребята. – Не ломайтесь!
– Кнопушка, ну давай же! – пихает меня тетя Галя.
Я подхожу к Никите, кладу руки ему на плечи, смотрю в глаза и целую в губы. Позади раздаются аплодисменты. Мы сливаемся в поцелуе, и я забываю обо всем на свете. Словно сквозь толстый слой ваты слышу голос тёти Гали:
– Ты мои веревочку-то и мыло верни, Никитушка.
Кит отрывается от меня на секунду:
– Да забирайте, тёть Галь. Я в другой раз майку постираю.
– Что? – Я вырываюсь, отскакиваю в сторону. – Ты… ты… просто майку хотел постирать?
– Ну да. Я только понять не могу, чего вы все так против стирки настроены…
Смех у всех просто истерический. А мне обидно до слез. Хочу убежать. Но гадёныш словно читает мои мысли. Хватает, прижимает к себе: