еевича рядом с дедом Макаром, представляет их друг другу:
– Это дедушка невесты Макар Ильич. Это дедушка жениха Сергей Андреевич.
Действия тамады, конечно, логичны, но лучше бы она этого не делала. Шансов, что Макар Ильич и Сергей Андреевич найдут общий язык, нуль. И мои опасения подтверждаются. Деды с первой минуты сморят друг на друга волками. Сергей Андреевич произносит тост, вручает нам толстенный конверт с деньгами и снисходительно поглядывает на деда Макара. Вот, мол, какой я крутой. Он же не знает, что именно мой дедушка вытащил его родного внука из неприятностей. Дед Макар пытается шутить:
– То, что не наливается, подарком не считается!
– Я вообще не пью и вам не советую. Даже не знаю, какой ребёнок родится с такой генетикой! – хмыкает дед Сергей.
– Слышь, ты на кого кефиром дышишь, трезвенник? – злится дед Макар. – Фильтруй свою хрюканину! И учти, Сирожа – гадкая рожа, я бью два раза, один раз в морду, второй по крышке гроба.
– Молчи лучше… алкоголик! – отвечает дед Сергей.
– Сам молчи, хрюндель форбовский! Вот родит Кнопка правнучку, я тебе коляску ни разу не дам покатать! – говорит дед Макар.
– А я охрану позову! – грозится дед Сергей.
– А я… я бабок у подъезда крикну!
– И что?!
– А ничё! Бабки-суседки мои, они ведь ишо в СССР сделаны, а значит, со знаком качества. Они… летать рождены, а не ползать! Да и не станут твои архаровцы ни за какие бабки с бабками драться.
Парни из охраны, возможно, и не будут драться с бабушками. Но деды наши вот-вот сойдутся в рукопашной. Прошу Никиту:
– Милый, угомони стариков-разбойников!
Но нас опережает тамада. Женщина – профи, она замечает назревающий конфликт и вызывает наших дедов для участия в конкурсе. Инцидент исчерпан, торжество продолжается. У меня уже болят косточки от многочисленных объятий поздравляющих. Горят губы от бесконечных поцелуев под крики «горько!». И сладостно щемит сердце от мысли, какая же я все-таки счастливая.
Наконец свадебный пир окончен. Гости разъехались по домам. Нет даже моей свекрови. Тетя Таня отправилась к моим родителям, чтобы не мешать молодым. Мы с Никитой остаемся одни. Заходим в нашу спальню. Никита обнимает меня за талию, притягивает к себе:
– Устала, милая?
– Не то слово. И токсикоз замучил, – жалуюсь и улыбаюсь. – Больше никогда не буду выходить замуж беременной.
– Ты больше никогда не будешь выходить замуж! – шепчет Никита. – Потому что ты теперь моя. Навсегда.
– Твоя! Навсегда! – шепчу я в ответ.
– А хоть чуток силы на мужа у тебя осталось?
Глаза Китёныша полны надежды.
– На мужа хватит! – смеюсь я, обвиваю шею Кита руками и чувствую, как скользит, расстегивается молния на спине у свадебного платья, и оно падает с моих плеч…
Итак, я беременна. Токсикоз сдал позиции, но на смену ему пришли странные вкусовые пристрастия, присущие женщинам, ждущим малыша. При виде мела у меня просто текут слюнки. Звоню брату.
– Мишка, хочу мел съесть. Укради, пожалуйста, из школы.
– Кнопка, у тебя вообще-то муж – директор! – возмущается брат. – Скажи ему, он целую коробку у завхоза возьмет.
– Ты не понимаешь, Миша, я хочу именно тот, что у химички в ящике стола спрятан. Достань! Укради! Плевать, что кабинет закрыт, соверши взлом! Если не стыришь мелок, я умру, Мишка-а…
Братец выполняет мою волю, после уроков тащится ко мне за город, с ужасом смотрит, как я ем шоколадку, щедро политую майонезом, потом заедаю это сгущёнкой с соленым огурчиком, и произносит:
– Слава богу, что я не девчонка и мне такое не грозит. Вот, держи свой мел.
Я откусываю кусочек:
– М-м-м, как вкусно! Мишка, колу будешь?
– Буду!
– Держи!
Достаю бутылку из холодильника, брат делает глоток и несется к раковине. Все выплевывает:
– Кнопка, что за гадость ты мне сунула?
– Колу!
– Какую, на хрен, колу…
– С рассолом из квашеной капустки. Вкусно ведь!
А что? Сладенькое и солененькое в одном флаконе для нас, беременных, это всё.
Как-то раз выдался день, когда я с утра до ночи желала только одни апельсины. И ничего больше! Никита тогда послушно три раза сгонял в магазин, в четвертый идти отказывается:
– Нет больше там апельсинов, Кнопка! Закончились.
Но беременную жену не провести. Интуиция, можно сказать, уже двойная. Я в слезы:
– Ты плохой муж! Врешь! Зажал мне и дочери апельсинки!
– Не зажал, Ленок! – Никита нежно обнимает меня. – Боюсь просто…
– Чего? Что у меня диатез будет?
– Что дочь у нас… жёлтая родится! Как китаянка…
А еще я стала излишне сентиментальная. Недавно поставила варить рис, забыла про него. Сгорел! Я час рыдала, просила прощение у бедного риса, а потом… похоронила его в клумбе. Или вчера отправила мужа в город, потому что захотелось эклеров, сил нет. Кит, хоть и устал после работы, сел снова за руль и погнал в ночной супермаркет. Привёз эклеры. А мне уже… не хочется! Я снова плачу. Потому что мужа жалко.
…Наконец, наступает тот самый день. Я понимаю – пора. Говорю об этом Никите. Муж волнуется еще больше меня, его прямо трясёт. Дрожащими руками Кит названивает сначала почему-то пожарным, потом в полицию… Только затем правильно, в «скорую».
И вот мы в приемном отделении, приходит медсестра с кружкой Эсмарха и командует:
– На клизму быстро!
Муж вскакивает и… послушно топает за ней следом. Медичка, которая много в своей жизни повидала здесь, смеётся.
– Мужчина, я вообще-то вашу жену звала, но если тоже хотите…
– Не хочу! – приходит в себя Никита.
Вскоре в роддоме оказывается вся моя родня. Явились для моральной поддержки, и выгнать их никто не может. Акушерка зашла в палату, осмотрела меня и говорит:
– Ну что, пойду, стол приготовлю…
Дед Макар аж чуть лезгинку не затанцевал от счастья:
– Стол енто хорошо! Отмечать будем?
– Папа! Медицинский работник имел в виду стол для родов! Иди домой лучше, – шипит, пунцовая от волнения, мама.
Но вскоре медперсонал выгоняет всех родных, кроме Никиты. У нас были долгие споры по поводу партнёрских родов, но муж упёрся как баран:
– Это наша дочь, Лена, и я тоже хочу ее встретить! Даже не возражай.
Процесс начинается.
– Тужься, милая! – даёт команду акушерка.
Мне больно так, что слезы катятся сами собой, глаза застилает пелена.
– Держи, милая, мужа за руку.
Но я почему-то вцепляюсь со всей силы не в руку любимого, а в бороду Никиты, которую он отрастил согласно моде.
– А-а-а! – кричу я.
– А-а-а! – вопит Китёныш.
– А-а-а! – наконец раздаётся звонкий плач нашей Василисы.
Молоденькая медсестричка получила денежку и уже держит наготове фотоаппарат, чтобы запечатлеть самый главный момент в нашей жизни. Потом мы будем не раз смеяться над этим снимком. Никита с наполовину выдранной бородкой. Я, вся зареванная и с безумными от счастья глазами. И маленькая, красная, но всё равно самая прекрасная в мире Василиса Никитична…
Прошло полгода. Все у меня в жизни замечательно. Никита уволился из гимназии, теперь заведует детским спортивным комплексом. Доход на новом месте намного больше, так что долг Кристиану гасится без проблем. Мне тоже, по понятным причинам, пришлось оставить работу. Но я собираюсь вернуться на свою должность после декрета. А пока наслаждаюсь материнством, веду домашнее хозяйство и учусь на заочном отделении. Знаю, многим мамочкам непросто в декретном отпуске. Но у меня куча помощников.
Сейчас мы с Васькой дома одни. Я кормлю дочь. Она капризничает, выплёвывает, вся мордашка в каше.
– Ну и какая же ты после этого Василиса Премудрая! – ругаюсь я. – Да ты Василиса Перемазанная! Кто там у нас сегодня в очереди с тобой гулять?
Я иногда даже завидую Василиске. Столько народа ее обожает! Мама, папа, дядя Миша, дед Борис, бабушки Манюня, Танюня и Галюня. Прадеды Макар и Сергей. Последние любят Ваську до безумия. Сергей Андреевич написал завещание, где указал нашу дочь единственной наследницей. Никите, как говорится, шиш с маслом. Но мы не в обиде, с голоду не помираем, Василиске же несколько миллиончиков лишними не будут. А дед Макар ради Васьки… бросил пить. Совсем. И каждый из родственников готов понянчиться, погулять с малышкой. Но сегодня в «прогулочном» списке никого нет. Я этому даже рада.
– Ну что, моё солнышко, пойдем с тобой гулять? Сходим на пруд, уточек покормим, да?
Васька в ответ радостно улыбается, что-то гулит, тянется ко мне пухлыми ручонками. А я смотрю на доченьку и вспоминаю свой любимый статус из социальных сетей: «Счастье нельзя купить. Но его можно родить!» И это самая настоящая правда. Проверено лично…