Как возникает напряжение или каковы потребности женщины в родах?
Для понимания того, как возникает напряжение роженицы, необходимо привести три сравнения.
• Роды – это выделительный процесс.
• Роды – это измененное состояние сознания.
• Роды – это часть сексуальной жизни человека.
И потому все, что нам требуется для того, чтобы сходить в туалет, уснуть, испытать оргазм, также уместно и для родов. Это сравнение упрощено и имеет под собой глубокие и серьезные научные исследования всемирно известного акушера-гинеколога Мишеля Одена[3]. Главная суть сводится к тому, что в родах выделяется гормон – окситоцин. Он – самый важный. Именно он раскрывает шейку матки, именно он сокращает ее, подталкивая малыша к выходу, именно он препятствует кровотечению после, сокращая матку, и является одним из ведущих в грудном вскармливании.
В жизни он также выделяется во время удовольствия: при употреблении пищи, главный – в оргазме, по сути – это гормон любви и расслабления. И вокруг того, как он работает, что способствует его выработке, а что блокирует, крутятся все советы о том, что истинно необходимо женщине в родах. В том числе надо знать, что антагонистом окситоцина является адреналин – гормон страха и стресса, что опять же отправляет нас к тому, что главное в родах – расслабление и ощущение себя в безопасности.
Возвращаясь к первым трем сравнениям, делаем выводы о потребностях, они же коррелируют с тем, что необходимо для выработки окситоцина в организме, а значит, для родового прогресса и меньшей боли.
Чтобы уснуть, чтобы сходить в туалет, чтобы испытать оргазм, нужно:
• чтобы за нами никто не наблюдал;
• не оценивал наши действия на предмет того, правильные они или нет;
• не торопил, не ставил временны́е сроки, требуя уложиться, а иначе будут насильственные вмешательства;
• не отвлекал, особенно разговорами;
• нам нужна тишина;
• уединение;
• комфортная температура окружающей среды – тепло или прохлада, если жарко;
• темнота или приглушенное освещение.
На деле это иногда сложно претворить в реальность: чаще всего на родах присутствуют люди – причем акушерки и врачи, которые и оценивают, и ставят временны́е ограничения, и задают вопросы, часто прямо посередине схватки, и горит яркий свет. Но можно попробовать минимизировать эти факторы, зная, что действительно важно в родах, и сделать так, чтобы на вопросы о «первом дне последней менструации» отвечал муж, или ждать конца схватки и только потом отвечать; помнить, что врачам все равно, как «нелепо» вы сейчас выглядите, они сто раз и больше видели рожающую женщину, приглушать свет, если вы рожаете в отдельной палате и т. д.
И главное!
ВАМ ДОЛЖНО БЫТЬ БЕЗОПАСНО, СПОКОЙНО.
Этот критерий невероятно индивидуален. Для кого-то безопасность – это «тепло, тихо, темно», этакое состояние зверушки в норке, где никто не трогает, не выдергивает из процесса, где можно погрузиться в себя. Для кого-то важно присутствие рядом близкого человека. Кому-то именно в свете и инструментах будет даваться ощущение «здесь все под контролем», и оно может перевешивать другие физиологические потребности в родах.
Звено «боль»
Почему бы не убрать просто боль?
Наше общество имеет негласную программу на стерильность. Чувства должны быть только «хорошими», внешний вид – опрятным, жизнь – благопристойной, а тело – здоровым. Мы очень боимся всей палитры жизни, старательно вытесняем, замалчиваем и избегаем ее теневых проявлений. В том числе у нас есть установка, что и боль «выбивается» из этой хорошо приглаженной, глянцевой картинки. У нас есть обезболивающие, зачем ее терпеть?
Мы забываем, что у всего, что создано природой, есть свой глубинный смысл, и что, вмешиваясь или игнорируя какую-то ее часть, мы неизбежно искажаем весь процесс. Так происходит с чувствами, так происходит и с телом.
Игнорируя свою душевную боль, пытаясь заглушить ее заменителями, мы лишь заталкиваем ее поглубже, сама по себе, непроживаемая, никуда она не девается. И так обида, которую мы всеми силами стараемся не испытывать (потому что стыдно и плохо обижаться на родных), превращается в дистанцию, в потерю близости с этими самыми родными, а те радостные, светлые отношения, что есть с наружной стороны, на поверку оказываются фальшью, внутри которой живет отравляющий все яд непереваренного чувства.
Зависть, ревность, страхи, одиночество в отношениях – это не плохие чувства, они становятся токсичными только тогда, когда не переживаются, когда не вытаскиваются на свет, а глушатся.
Если дать обиде быть, она в какой-то момент либо изживет себя, либо выплеснется наружу, и состоится долгожданный разговор, в котором может проясниться очень многое.
Так боль душевная выносит нас на новый уровень жизненного опыта и мудрости.
С телесной болью все устроено так же.
Когда мы даем ей быть, встречаемся с ней лицом к лицу, честно, стараясь смягчить себе ее переживание, но не избегая, она наградой дает нам новую жизнь, ребенка, здорового, и наше здоровое материнство.
Когда мы ее подавляем, это сказывается на всем процессе, который с этого момента времени протекает уже искаженно, искусственно и требует чаще всего новых и новых внешних подпорок, цена которых – побочные действия.
Если говорить еще проще и сфокусированней о родах и обезболивании, то вот какими фактами мне важно поделиться.
Когда проводились опыты над животными и им делали эпидуральную анестезию в родах, после самки не признавали своих детенышей.
Да, люди – существа социальные, мы, конечно, знаем, что вот мой ребенок и его надо любить, кровиночку свою. Но на уровне гормональном, инстинктивном мы лишаем себя этой подпитки и опоры.
Очень часто эпидуралка приводит к необходимости использовать и синтетический окситоцин (и наоборот, синтетический окситоцин приводит к эпидуралке), поскольку после обезболивания могут плохо ощущаться собственные потуги и эффективность их минимальна. Синтетический же окситоцин блокирует выработку собственного – а это, как мы уже знаем, гормон любви и привязанности.
От обезболивания у ребенка чаще развивается гипоксия (кислородная недостаточность), поскольку при применении медицинских препаратов у роженицы понижается артериальное давление, что само по себе может привести к необходимости экстренного кесарева сечения.
К сожалению, чаще всего использованием одного медикаментозного вмешательства в родах дело не заканчивается, потому что, прибегнув к нему, рождается необходимость использовать второе, за ним третье, и так – «эффектом домино» – роды превращаются целиком в медицинский процесс.
От эпидуральной анестезии – если ее рассчитать неверно (что происходит, к сожалению, часто) – не ощущаются потуги, а это приводит к тому, что ребенка из родового канала буквально тащат, что опасно с точки зрения травм шейного отдела и головы. А это – привет физиологическим и неврологическим проблемам у ребенка, которые мы часто даже не связываем с действиями в родах.
В принципе, использование эпидуральной анестезии чревато слабостью родовой деятельности.
Обезболивания иные, типа наркотических анальгетиков, не безвредны для ребенка, который рождается вялым и слабым, по сути – под наркотическим воздействием, а также могут тормозить родовую деятельность.
Когда мы используем обезболивание, наш организм перестает вырабатывать ответ на боль, сигналы в мозг о боли ведь не поступают. И призванные облегчать процесс эндорфины не выделяются. Для женщины это может быть не так уж важно, но ребенку они не поступают тоже, как и обезболивание. А для него этот процесс также не прост.
В конце концов, честное столкновение с болью может впоследствии принести много удовлетворения и нового знания о себе. Именно тогда появляется ощущение собственной «могущенственности», как сказала мне однажды на закрывании родов одна женщина. Прожитого знания о себе – «я могу», могу – справиться, могу – выдержать, могу – пережить, могу – сделать.
И больше. Однажды в очень трудный момент моей жизни именно знание о том, как приходят родовые схватки, и опыт проживания боли в них помогли мне справиться с очень сильной душевной болью и подарили много опор. Ведь в жизни все происходит так же: мы переживаем что-то очень большое – волнами. Сначала она накатывает, втягивает в себя, ты держишься на пике, что-то познаешь там, волны стихают, до следующего витка, похожего, но уже иного, ведущего ко все большему раскрытию – ситуации, освобождению от нее. И главное, чему ты учишься там, – это просто быть: не закрываться, пропускать через себя жизнь, давая ей возможность дарить тебе в результате чудо.
И в этом много мудрости – не укрываться от боли, а встречаться с ней – и с удивлением понимать, что от этого она становится меньше, да еще и одаривает драгоценностями. Как в сказке…
Я долго думала, писать этот кусочек главы или нет, стирала и печатала вновь и все же решилась.
Мне очень не хочется создать этим текстом про важность не использовать медицинское обезболивание этакий перегиб, когда определенные установки превращают в нас негибких, упертых ослиц, не давая возможности посмотреть на жизнь шире.
Бывают-таки такие ситуации, когда обезболивание, типа эпидурального, может помочь и сделать роды дальше возможно естественными. Потому что бывает так, что ты оказалась в роддоме, и все тут для тебя стрессово, и сильный зажим, шейка спазмирована, схватки жутко болючие. Ясное дело, что домой ты не развернешься и не сможешь там рожать, тебе там небезопасно, в роддоме лучше, но тоже плохо.
И тогда, по сути, оказываешься в безвыходном положении. И либо раскрытие будет не начинаться часами, а боль выматывать, с нулевым результатом, и в итоге кесарево, или можно сделать обезболивание на какое-то не очень продолжительное время и выиграть свои роды – тем, что раскрытие пойдет. Но нужно быть г