Хмыкнула и как-то обречённо ответила:
– Я втайне от Лазаря купила шесть тестов, Зо. ШЕСТЬ. И все они показали две полоски. Ошибки быть не может. Ещё бы на приём к доктору попасть… Но поход к врачу точно не смогу утаить. Хорошо, что у меня нет токсикоза, как было у тебя, Зо.
– Но ты же принимала противозачаточные,– непонимающе пробормотала сестра.
– Ни один контрацептив не даёт 100%-тной гарантии, Зо,– вздохнула я и грустно улыбнулась, глядя на Лазаря и Тёму.
Лазарь осторожно поднял на руки моего племянника, чтобы ему поближе показать удивительных рыб, что жили в огромном морском аквариуме этого замечательного ресторана.
Сегодня мы собрались здесь, чтобы отметить выздоровление Артёма.
Ему ещё нельзя было активничать. Но это же ребёнок – ему хотелось носиться, как и раньше, беситься, играть в подвижные игры. Усидеть на месте дольше двадцати минут, у него не получалось. Энергия так и била ключом. Тёме было всё любопытно и особенно его заинтересовали эти яркие и смешные рыбы.
Я смотрела, как Лазарь общался с Тёмой, и думала, а может, хватит мне уже скрывать свою беременность? Всё равно он узнает, ведь такое не утаишь и не спрячешь. Это мой… Это наш ребёнок. Мальчик или девочка.
С умилением представила, как Лазарь бы взял нашу родившуюся крошку на руки…
– Ты должна ему рассказать, Ксю,– подтвердила мои же мысли сестрёнка.– Посмотри на него. Разве такой мужчина может быть не рад будущему ребёнку? Тем более, у вас всё так хорошо.
Да, у нас была идиллия в отношениях, не считая моих внутренних переживаний.
Как странно, но я научилась прятать свои страхи. Я улыбалась Лазарю, а внутри плакала. Смеялась с ним вместе, а душа моя болела. Слушала его ласковые речи, а мне хотелось в ответ закричать, и рассказать ему…
Это было тяжело.
Две недели страха с мыслями «А вдруг…»
– Но он не расторг договор,– тихо произнесла я.– Мне страшно, Зо. Вдруг он не захочет? Вдруг, скажет, чтобы я сделала аборт… Ох… От одной этой отвратительной мысли, что он не примет мою беременность, моего малыша, у меня начинается паника…
– Тише, тише, сестрёнка. Даже не смей думать о таком. Ты должна верить в него. Верить в ваши отношения. Поговори с ним. Молчание, да ещё такое длительное ни к чему хорошему не приведёт, Ксюша.
Улыбнулась ей и спросила:
– И в кого ты такая мудрая, а, младшая сестра?
Зо хихикнула.
– Мудрые мы только в отношении других, Ксюша. А как только дело касается лично нас, то мудрость куда-то испаряется и остаётся одна дурость.
– Верно, Зо. Верно, говоришь,– произнесла я, и на выдохе, уверенно сказала: – Сегодня вечером я ему всё расскажу.
– Правильно,– кивнула она.– Вот увидишь, Лазарь обрадуется. Почему-то другого варианта я и не предполагаю. Всё у вас будет хорошо. И быть может, вы поженитесь?
Улыбнулась ей.
И в этот момент вернулся Лазарь с Артёмом на руках, у которого горели глазки, и он взахлёб рассказывал, что дядя Лазарь пообещал отвезти его в океанариум, а когда он окончательно выздоровеет, отправит его и маму Зою на настоящее море!
Мы все засмеялись, радуясь счастью ребёнка.
«Я такая дура. А быть может, все мои переживания – это следствие беременности?» Поздним вечером, в ожидании Лазаря, чтобы рассказать ему, что он скоро станет папой, я мерила спальню шагами, а он всё не шёл и не шёл. В итоге я не вытерпела и сама спустилась к нему. Прошла в его кабинет.
Лазарь работал за компьютером. Его лицо было сосредоточенным и очень серьёзным.
Улыбнулась и коротко постучав по дверному косяку, вошла.
– Можно? — робко улыбнулась я.
– Конечно, проходи, — ответил он ласково.– Я думал, ты уже спишь.
У него были усталые глаза и морщинки вокруг глаз словно стали видны сильнее. Лазарь последние дни отводил много времени работе. Ему нужно было лично проконтролировать все нюансы проходимой сделки и слияния компаний.
Подошла к нему и, положив руки на его плечи, начала разминать его уставшую шею, плечи и спину.
Лазарь блаженно замычал.
– Ммм… Ты просто чудо.
Снова улыбнулась и открыла было рот, чтобы начать сложный для меня разговор и… не смогла.
Чёрт! Ладно, повода для паники нет.
– Можно тебя кое о чём спросить? — спросила его, чтобы завязать разговор.
– Тебе всё можно,– сказал он в ответ.
Я набралась храбрости и спросила о том, что меня волновало больше всего на свете эти последние две недели.
– Скажи, ты хочешь снова стать отцом?
Тело Лазаря под моими ладошками напряглось. Он обернулся и удивлённо на меня посмотрел.
– С чего такой вопрос? – его голос прозвучал странно, как-то грустно и немного, совсем капельку, рассержено.– Ты что, беременна?
– А-а-а… Э-э-э… Не-е-ет… Что ты? Просто… Просто я подумала,– я на секунду зажмурилась и произнесла: – Просто я не молодею с каждым днём и хотела бы родить детей тебе и тут подумала, что мы… что у нас получились бы замечательные дети… Вот... Я понимаю, что ты в договоре указал, что не…
– Ксюша,– позвал он меня мягко.
Я замолчала.
Лазарь притянул меня к себе, усаживая на колени. Поцеловал в губы и сказал:
– Девочка моя, проси от меня всё что угодно. Что только пожелаешь, Ксюша – всё будет твоим. Но не детей.
Сердце рухнуло вниз. Голова, показалось, сделалась тяжёлой, и мне вдруг стало трудно дышать.
Зарылась пальцами в его тёмные волосы и сжала их у корней.
– Почему? – выдавила из себя чуть не плача.
Лазарь долго молчал, вглядываясь в моё лицо. Потом опустил взгляд на мои дрожащие губы.
– Прости… – сказал он.– Но я… не смогу…
«Я. Так. И знала!» – закричала я мысленно.
Сорвалась с его колен и пулей вылетела из кабинета.
Лазарь звал меня, но я не обернулась.
Взбежала вверх по лестнице. Влетела в свою комнату, а потом в ванную, словно боялась, что он меня догонит. Закрылась в своей ванной и, прислонившись спиной к двери, зарыдала в голос.
Не догнал.
Он даже не пошёл за мной.
– Почему? Ну почему?
– Пожалуйста… – сквозь ядовитую горечь слёз я просила кого-то, возможно, Господа, а быть может, Вселенную… чтобы Лазарь полюбил меня. Полюбил наше маленькое зародившееся чудо во мне...
Я не знаю, сколько я плакала.
Быть может, вечность, а может, всего пару минут...
Но слезами и мольбами я не помогу себе.
Встала с пола и, умывшись, снова пошла вниз. Я расскажу ему. Прямо сейчас расскажу. Поставлю перед фактом. И будь, что будет.
Приблизилась к его кабинету. Дверь была чуть приоткрыта. Убегая, я не закрыла её за собой.
Дотронулась до ручки, чтобы войти и резко остановилась, услышав его голос:
– Родные мои, я вас никогда не забуду. Никогда. Даша – любовь моя, Никита – сыночек мой родной… Вы навсегда останетесь в моём сердце. Никто и никогда не сможет заменить вас…
Сделала шаг назад.
Ещё один. Другой. Третий…
И вернулась наверх.
Он не примет моего ребёнка.
Никогда.
В его сердце навсегда останется его погибшая семья.
Ни для меня, ни для моего ребёнка там нет места.
Слёз не было. На меня обрушилась дикая пустота.
И в этой пустоте пришло единственное верное решение – уйти.
Тихо и незаметно.
Но я нарушу договор…
А не всё ли равно уже?
Лазарь
Ксюша убежала, оставив меня в странном состоянии, словно только что, как-то быстро и незаметно разобрала меня по частям.
Зачем она спросила про детей? Для чего?
На мгновение я подумал, что она беременна и пытается таким образом подвести к этой мысли, но нет. Она сказала, что не беременна.
Да и не могло этого быть. Она ведь принимает противозачаточные.
На минуту представил, что было, если бы это произошло…
Но тут же отогнал от себя эти мысли. Не могу. Перед глазами сразу встаёт лицо моего Никиты. Такое родное, улыбчивое, пухлое по-детски… И сердце как в тисках сжимается от боли.
Закрыл глаза и сжал пальцами переносицу.
Чёрт…
Их не вернуть.
А я начал жить заново. С ней. С этой тёплой и солнечной девочкой.
Выключил компьютер. Работать уже не смогу.
Долго смотрел на полную луну в окне и думал.
Долго думал, что я не прав. Не те слова ей сказал. Совсем не те. Застала Ксюша меня врасплох...
К чёрту контракт! К чёрту страх!
Нужно жить.
Достал из стеклянного шкафа самую любимую фотографию своей семьи и провёл пальцами по их улыбчивым лицам.
– Родные мои, я вас никогда не забуду. Никогда. Даша – любовь моя, Никита – сыночек мой родной… Вы навсегда останетесь в моём сердце. Никто и никогда не сможет заменить вас…
Тяжело вздохнул и сел в кресло, чувствуя, как по лицу сбегает слеза, за ней другая…
– Люблю вас, родные мои. Бог Ангелами вас забрал, а мне оставил только память. Я никогда вас не забуду. Клянусь. Но простите меня… Дашенька, прости, родная… Но я… я полюбил её. Она замечательная. Красивая, нежная и стала такой родной. Вижу, что она любит меня и детей от меня хочет. И я хочу. Да. Хочу.
Вздохнул, глядя на их лица.
– Благословите меня мои Ангелы, но я больше не могу жить в боли. Не могу. Я устал от неё. Сильно устал, словно старик, уставший жить… Благословите меня на новую жизнь.
С любовью прижался губами к снимку, оставляя на нём свой горький поцелуй.
– Прощайте,– произнёс уверено.
И не теряя решимости, собрал все фотографии своей семьи – со стола, из шкафа и убрал их все в сейф, словно запечатывая далеко в своей памяти, но не забывая.
Потом открыл ящик стола и достал договор, который заключил с Ксюшей.
Посмотрел на её подпись и, кивнув самому себе, решительно разорвал контракт.
Если она хочет детей, то… почему бы и нет?
Поднялся к ней, но Ксюша уже спала, завернувшись в одеяло, словно в кокон, отгородившись от меня.
Обидел.
Но ничего. Завтра я признаюсь ей, расскажу о своих чувствах…