Что лишь при Турине опять
Вернулась Нарогская рать
К боям открытым. Впредь же ном
Сражался скрытно и тайком,
Избрав оружием в те дни
Силки, засады, западни,
И чарами заполнил мглу,
И ядом смазывал стрелу
Со смертоносным острием.
В союзе с птицей и зверьем,
Фантомы-лучники как тень
Неслышно крались целый день
За жертвой, приминая мох,
Чтоб в темноте застать врасплох.
Лукавых слов был горек плод:
Забыли номы долг и род —
Такой неодолимый страх
Посеял Куруфин в сердцах.
Так номы, души распаля,
Взроптали против короля:
Мол, Финрод нам не божество,
И уж тем паче сын его.
И Фелагунд, под общий гул,
Корону сняв, ее швырнул
Под ноги – Нарготронда шлем.
«Пусть клятвы не указ вам всем,
Свою сдержу я до конца.
Коль есть здесь стойкие сердца,
Что сыну Финрода верны,
Со мною из моей страны
Уйдет хоть небольшой отряд, —
Не побреду я прочь от врат,
Покинув, словно нищеброд,
Корону, город и народ!»
Еще не стихло эхо слов,
Как десять доблестных бойцов
Из Фелагундовых дружин
Шагнули к королю. Один
Поднял серебряный венец
И молвил: «О король, дворец
Покинем мы – но сюзерен
По праву ты. Назначь взамен
Наместника». И Фелагунд
Корону, упреждая бунт,
Вручил Ородрету. «Мой брат,
Покуда не вернусь назад,
Она твоя», – король сказал.
Тут Келегорм покинул зал,
Надменный Феанора сын;
И улыбнулся Куруфин.
Двенадцать воинов ушли
Из нарогской родной земли
На Север потайным путем
И скрылись в сумраке ночном.
Не провожал их труб мотив;
Плащами темными сокрыв
Плетенья кольчатой брони,
Исчезли без следа они.
Вдоль русла Нарога пролег
Их путь, извилист и далек.
К истоку путь держал отряд, —
Туда, где бурный водопад
Прозрачный, как стекло, фиал
Водой искристой наполнял
И пенных струй живой узор
Сбегал от Ивринских озер, —
Озер, что как хрусталь, чисты:
В них отражаются хребты
Тенистых гор – в лучах луны
Их лики бледны и мрачны.
Осталась позади страна,
От темных сил ограждена.
За ночью ночь под сенью скал
Отряд в засаде бдил и ждал.
Однажды облачная мгла
Луну и звезды облегла,
И раздавался ветра вздох
В осенних кронах, и на мох
Кружась, валился палый лист, —
Вдали раздался гвалт и свист,
И хохот, резок и жесток,
И тяжкий топот многих ног;
Шум нарастал, в ночной тени
Зажглись светильников огни:
Неверный отблеск, тускло-ал,
Кривые лезвия пятнал.
Блестели копья и мечи:
То банда орков шла в ночи —
Гнусны, и злобны, и смуглы.
При них – нетопыри; из мглы
Заухал сыч, ночной фантом.
Но стихли смех, и гвалт и гром;
Подобный лязгу стали, гам
Угас в ночи. Вослед врагам
Шли нарготрондцы – тише лис,
Что за поживой пробрались
На скотный двор. Во вражий стан,
Багровым светом осиян,
Прокрались эльфы. Вкруг огня
Расселись орки, гомоня, —
Десятка три. В тени дерев
Беззвучной тенью замерев,
Всяк лук согнул и взял прицел.
Се! Взмыла в воздух туча стрел,
Чуть Фелагунда грянул крик —
Двенадцать орков пали вмиг.
Отбросив луки, за клинки
Схватились дружно смельчаки,
Блеснула сталь – и грянул бой!
Подняли орки визг и вой —
Как духи адовых глубин.
Живым не спасся ни один.
Так сгинул орочий отряд:
Бездольный край не разорят
Враги огнем и сталью впредь.
Но рано ликовать и петь,
Победу одержав над злом —
В набег столь небольшим числом
Не ходят орки никогда:
А значит, эльфов ждет беда.
Раздели орков догола
И в яму бросили тела.
Чтоб недругов ввести в обман,
Король измыслил дерзкий план —
Всем номам, изменив их стать,
Обличье орочье придать.
Вооружился всяк из них
Одним из луков костяных,
Взял ятаган и взял копье,
Надел ангбандское тряпье,
Лицо и руки зачернил,
Под стать оскалу зверских рыл.
Состригли с орочьих голов
Копны нечесаных клоков —
Грязны, растрепаны, в пыли,
И волос к волосу сплели,
Чтоб понадежней привязать
Вокруг ушей за прядью прядь.
Глядели эльфы, оробев.
А Фелагунд запел напев,
Преображающий черты:
Оскалились клыками рты,
Обвисли уши; песнь лилась,
Волшебных чар сплеталась вязь.
Одежду спрятав в тайнике,
Пустились номы налегке
За гнусным орком-вожаком,
Допрежь – эльфийским королем.
Немало им пришлось пройти.
Приветствовали по пути
Их орки, не чиня преград,
И с каждым днем смелел отряд.
Но вот остался за спиной
Белерианд. Плеща волной,
Серебряным каскадом тек
Бурлящий Сирион сквозь лог,
Где Таур-на-Фуин, Ночная Мгла,
Земля, где сосны да скала,
К востоку обрывалась вниз,
А с запада стеной навис,
Прогнувшись к северу, хребет,
Собой закрыв закатный свет.
Там остров-холм стоял один,
Как камень, с гористых вершин
Гигантской сброшенный рукой.
Омыт извилистой рекой,
Делил он надвое поток,
Что гротами скалу иссек,
И, нехотя прихлынув к ним,
Стремился к берегам иным.
Здесь высился эльфийский форт,
Доныне величав и горд,
Днесь мрачен и насторожен,
Грозил Белерианду он
На юге; к северу легла
Пустыня, выжжена дотла —
Многострадальная земля:
Пески и мертвые поля,
А вдалеке – клубился дым,
Нависнув облаком густым
Над Тангородримской грядой.
Обосновался в башне той
Злой дух, чей взор пылал огнем:
Следил он с башни за путем
По Сириону через дол,
Что из Белерианда вел.
Дух прозывался Ту; его
Поздней сочли за божество,
И люди, покорясь ярму,
Кумирни строили ему.
Пусть для людей пока не бог, —
Безжалостен, могуч, жесток, —
Грозней всех Морготовых слуг
Был Князь Волков. В холмах вокруг
Зловещий вой не умолкал.
Там некромант заклятья ткал.
Владея силой колдовской,
Сумел он под своей рукой
Блуждавших призраков собрать.
Отверженных чудовищ рать
Он воле подчинил своей —
Фантомов, демонов, зверей, —
И волколаков без числа,
И остров стал оплотом зла, —
Впредь Чародейным звался он.
Издалека под сенью крон
Ту заприметил чужаков
И кликнул тотчас же волков:
«Ко мне ведите сей же час
Вон тех сомнительных пролаз!
Мне подозрительны они:
Зачем бы, хоронясь в тени,
Они крадутся воровски
И, приказанью вопреки,
Ко мне с докладом не спешат,
К владыке Ту!»
Горящий взгляд
Вперил он в даль, нахмурясь зло:
В нем недоверие росло.
Вот волки номов взяли в круг,
Объял нарготрондцев испуг:
Край Нарога, увы, далек,
Надежда тает, грозен рок!
Вот их проводят по мосту
На Чародейный остров, к Ту,
Туда, где кровью обагрен
Изваянный из камня трон.
«Где вы бывали? Что вы видали?»
«В эльфийских краях, там горе и страх,
Край выжжен дотла, кровь льется, ала;
Там мы бывали, вот что видали.
Тридцатерых нет боле в живых —
Гниют в яме убитые нами.
Сжали мы ниву воронью на поживу».
«И каковы ж, скажите мне,
Дела в эльфийской стороне?
Кто в Нарготронде королем?
В краю вы побывали том?»
«Прошли мы лишь границы вдоль.
Там правит Фелагунд-король».
«А говорят, что сгинул он
И Келегорм воссел на трон?»
«Неправда! Коли сгинул он,
Ородрет занял братний трон».
«Сколь слух остер ваш до молвы
Из мест, где не бывали вы!
Как звать столь доблестных солдат?
Кто возглавляет ваш отряд?»
«Нереб и Дунгалеф, при них
Нас десятеро. С гор глухих,
Из темных скальных нор в поход
Нас дело спешное ведет.
Ждет Болдог нас в земле теней,
Где пламя бьет из-под камней».
«Слыхал я, Болдог пал в бою
На порубежье в том краю,
Где Тинголов разбойный сброд
Запрятался под хмурый свод
Зеленой вязовой листвы?
Выходит, не слыхали вы
О фее Лутиэн? Она
Мила, бела и так нежна,
Ей Моргот завладеть не прочь.
Беглянку в Ангбанд приволочь
Был послан Болдог; он убит.
Не с ним ли быть вам надлежит?
Недобро Нереб хмурит лоб…
Малютка Лутиэн! И что б
Не посмеяться всласть ему,
Раз канет ясный свет во тьму,
И непорочность втопчут в грязь,
И деву всемогущий князь
Замучает в своей тюрьме?
Вы слуги Свету или Тьме?
Кто мира дольнего творец,
Даритель злата и колец?
Кто царь – царей превыше всех?
Кто древле радости и смех
У скаредных Богов отторг?
Не хмурьте бровь! За орком орк
Обеты повторите вновь!
Да сгинет свет, закон, любовь!
Проклятье звездам и луне!
Пусть вековая тьма извне
Затопит ледяной волной
Всё – Манвэ, Варду, мир земной;