Но это еще полбеды. Самым большим пороком этой системы является его субъект – человек. Ограничить свободу человека возможно, но лишь до определенной степени. Заставить человека жить хорошо, а не лучше другого, не так уж и легко, можно сказать, невозможно, особенно если у него перед глазами пример того, как живется твоему идейному противнику за рубежом. Скрыть это невозможно, какой бы железный занавес ни повесили.
Запретный плод сладок, и человек, видя чужое «счастье» (то, что это всего лишь бутафория счастья, издалека не очень-то и видно), не может различить грань между роскошью и благоденствием.
Как бы там ни было, проанализировать все эти минусы, особенно в тот период, было очень трудно именно в связи с беспрецедентностью самой системы. Если недостатки капитализма Маркс смог оценить на примере реально существующей системы, определить минусы еще несуществующего субъекта в перспективе было невозможно. Не оценить попытку Сталина построить новую экономическую систему нельзя именно потому, что целью его было благоденствие простого человека. Можно сказать, что на протяжении истории Сталин был единственным государственным деятелем, который взялся за столь трудное дело и попытался изменить экономическую систему.
По сравнению с его реформами все административные, религиозные, культурные или аграрные реформы, осуществленные до этого, просто меркнут по своим масштабам.
Чтобы вновь не возвращаться к данной теме, рассмотрим и те результаты, которые принесла эта экономическая политика. К сожалению, все те минусы, которые имела данная система, очень быстро проявились. Провести эти реформы в жизнь можно было только железной рукой. Плановая экономика имела меньший круг развития, чем свободный рынок, и как бы ни старались ограничить экономическую свободу, экономика все же двигалась к принципам свободного рынка. Экономическая политика Сталина потерпела провал, но, так же как и система свободного рынка, система плановой экономики достигла определенной точки благоденствия населения.
Будущего не имеет ни одна и ни другая система, обе ходят по кругу от взлета к падению. Зайдя в тупик, плановая экономика обязательно переходит на рельсы свободного рынка. То же самое происходит и с капитализмом – зайдя в тупик, ради выхода из него он не гнушается применять методы плановой экономики, но рано или поздно обе системы заходят в тупик.
В конце концов Сталин дошел до той точки, откуда начал. Он был вынужден больше внимания обращать на политическое развитие. Он не создал государства всеобщего благоденствия, но сформировал огромную империю с особой экономической системой.
Возникнет вопрос – если Сталин не смог достичь поставленной цели, как же он может считаться государственным деятелем. Но на этот вопрос ответ более прост. Создать идеальную экономическую систему невозможно, но заслуга государственного деятеля в том, чтобы подобрать ту систему, которая соответствует определенной эпохе. Система, созданная Сталиным, хотя и не была идеальной, соответствовала тому периоду развития государства. Именно благодаря этой системе и железной руке Сталина стало возможным построение могучей империи, которая вывела Советский Союз на международную арену. Именно благодаря этой системе не коснулся Советского Союза мировой финансовый кризис 29-го года, повергший весь мир в депрессию. И именно благодаря ей простой народ понял наконец-то, что значит мир и благоденствие. Слова Сталина «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей» считают верхом цинизма, но циничными их назвало будущее, разжиревшее на харчах Сталина поколение.
Рассматривая личность Сталина, особый акцент делают на его жестокости. Был ли Сталин жестоким? Скорее можно сказать, что он был жестким политиком. Для достижения цели ему подошло бы любое средство. Достаточно вспомнить Катынь, депортацию народов или масштабы репрессий, чтобы сделать заключение.
Но неверно будет рассматривать этот вопрос односторонне. Обязательно нужно учитывать эпоху, в которой приходилось действовать Сталину. Воссоздать государство без жертв было невозможно, и новая система требовала жертв. Политика – грязное дело, и делать ее в белых перчатках невозможно.
Кроме того, как и вообще в истории, в этом вопросе мы сталкиваемся с проблемой двойного стандарта. Сталин вовсе не имел монополии на жестокость. Его зарубежные оппоненты, представители так называемых демократических государств явно не были святыми.
Не прошло много времени с тех пор, как британцы развязали самую грязную в истории человечества опиумную войну в Китае, утопили в крови восстание в Индии, окончили кровавую войну с бурами и применили химическое оружие в Первой мировой.
И США не очень-то отличались большой гуманностью по отношению к индейцам, которых выселили на неплодородные земли и заперли в резервациях, где большинство умерло от голода. Не слишком они задумывались над тем, применять или нет силу к восставшим филиппинцам, и подавили восстание аборигенов. Не пройдет много времени после сталинских репрессий, как столп демократии сбросит атомные бомбы на Японию с одной лишь целью – устрашить Сталина. Их любимый президент Кеннеди не проявил большой гуманности, введя войска во Вьетнам.
Все эти деяния исходили из интересов государства. Но, спрашивается, если политики данных государств имели право проявить жестокость исходя из собственных интересов, почему именно Сталин стал символом жестокости?
Сегодня очень легко оценивать тот сложный период, но тогда существовала одна цель – построение государства. Для этого гения Сталина было недостаточно, нужны были люди, которые смогли бы провести его политику на местах.
Именно таким деятелем видел Сталин Лаврентия Берию, в котором он ценил профессионализм и преданность делу. Личная преданность Сталину тоже не была бы лишней. Но преданных посредственностей у Сталина было много.
Время собирать камни
Еще раз зададимся вопросом – почему Берия? Что нашел Сталин такого в председателе ГПУ, почему так резко сменил ему «специальность»? Ответ дает сам Сталин в письмах к Кагановичу. Они интересны не только тем, что носят официальный характер, но и тем, что характеризуют положение, сложившееся в Грузии того времени, да и самого Сталина характеризуют как хозяйственника.
Вот, например, что пишет Сталин Кагановичу 17 августа 1931 года:
Здравствуйте, т. Каганович!
1) Возвращаю проект постановления] ЦК об общественном] питании с моими замечаниями и поправками в тексте.
2) Проекта постановления] ЦК о кооперации не получал.
3) Советую подвергнуть обсуждению записку т. Сырцова о лесе. Возможно, что в ней имеются здоровые элементы.
4) Вопрос о выезде Рамишвили за границу (в эмиграцию) предлагаю отложить на осень, до возвращения членов ПБ из отпуска.
5) Тяжелое впечатление производит записка т. Куйбышева и вообще все его поведение. Похоже, что убегает от работы. С другой стороны, все еще плохо ведет себя т. Орд[жоники]дзе. Последний, видимо, не отдает себе отчета в том, [что] его поведение (с заострением против тт. Молотова, Куйбышева) ведет объективно к подтачиванию нашей руководящей группы, исторически сложившейся в борьбе со всеми видами оппортунизма, – создает опасность ее разрушения. Неужели он не понимает, что на этом пути он не найдет никакой поддержки с нашей стороны? Что за бессмыслица!
6) Теперь для меня ясно, что Картвелишвили и секретариат Грузцека своей безрассудной «политикой хлебозаготовок» довели ряд районов Западной Грузии до голода. Не понимают, что украинские методы хлебозаготовок, необходимые и целесообразные в хлебных районах, нецелесообразны и вредны в районах нехлебных, не имеющих к тому же никакого промышленного пролетариата. Арестовывают людей сотнями, в том числе членов партии, явно сочувствующих недовольным и не сочувствующих «политике» грузинского ЦК. Но на арестах далеко не уедешь. Нужно усилить (ускорить!) подвоз хлеба сейчас же, без промедления. Без этого мы можем схлопотать хлебные бунты, несмотря на то, что зерновая проблема уже разрешена у нас. Пусть немедля по получении этого письма ПБ обяжет Микояна усилить подвоз хлеба в Западную Грузию и лично проследить за исполнением. В противном случае наверняка схлопочем политический скандал».
Письмо любопытно по многим аспектам, но в данный момент интересен последний пункт, касающийся Грузии. Исходя из него, получается, что Сталин, оказывается, не такой уж и ненавистник грузин, как нам преподносят Мчедлишвили и его коллеги. Он печется о Грузии так же, как и о других уголках огромного государства.
В 90-х годах, когда критика и обливание грязью Сталина достигли своего апогея, каждый старался показать себя жертвой сталинизма и коммунизма. Именно на этот период приходится миф о «голодоморе», в соответствии с которым Сталин умышленно вызвал голод на Украине, итогом чего были миллионные жертвы с одной лишь целью – подчинить и поставить на колени Украину.
Вынося такое заключение, сторонники мифа игнорируют тот факт, что главной причиной голодомора было не умышленное действие, а неурожай, который не представлял собой редкости даже в житнице Союза Украине. Немалую роль в этом явлении, конечно же, сыграло и головотяпство руководителей, и строительство новой экономической модели, но заключить, что явление это было умышленным преступлением, значит только лишь спекулировать им в политических целях.
О том, что никаких умышленных действий Сталина, направленных на разжигание искусственного голода на такой огромной территории, не было, говорит и вышеуказанное письмо. Если Сталин переживал за Западную Грузию и боялся, что вызванные в этой части государства (территория которого не могла сравниться с территорией Украины) затруднения вызовут скандал, можем ли мы предположить, что он был настолько глуп, что не понимал, какими последствиями чреват голод, особенно вызванный искусственно? Неужели он не понимал, что скандал в данном случае был бы пропорционален числу жертв?