Возможно, у кого-то возникнет вопрос к автору: «А был ли Хрущев сознательным – типа Горбачева и Ельцина – ренегатом и политическим перерожденцем?» Что ж, мой ответ тут: «Не думаю…» В 1956 году, когда еще не «примкнувший к ним» Шепилов в качестве министра иностранных дел в Совете Безопасности ООН успешно завершил переговоры по Суэцкому каналу в пользу Египта, Хрущев направил в Нью-Йорк шифровку: «Перед самым отъездом дайте по мордам этим империалистам». Это ведь не для печати – это от искреннего неприятия «буржуев». Хотя, конечно, и не от большого ума.
Впрочем, даже у Хрущева хватило ума на одном из пленумов ЦК закончить свое выступление словами: «Что вы все о Сталине да о Сталине! Да все мы вместе не стоим сталинского г…» Как видим, у Хрущева иногда прорезалось некое понимание своего исторического места – не то что у нынешних «влазтителей во власть», не стоящих даже хрущевского г… Но на большее Хрущева не хватало.
Помощница президента Рейгана Элизабет Доул однажды то ли в шутку, то ли всерьез заявила: «Президенту в его окружении не нужны мужчины и женщины, умеющие только поддакивать. Если президент говорит «нет», мы все говорим «нет».
Мадам Доул – уж не знаю, насколько сама это понимая – сформулировала жизненное кредо шкурников всех времен и всех народов при любом политическом строе. Так вот, если Хрущев и ему подобные не поддакивали Сталину лишь в том случае, когда он говорил «нет», то Берия и ему подобные (не он один ведь был компетентным человеком в окружении Сталина) могли сказать на сталинское «нет» и «да» – потому, что могли компетентно обосновать свою позицию. А Сталин, находясь на верху иерархии, не терпел именно некомпетентности. А компетентность уважал, приветствовал и выдвигал. Потому выдвинул он и Берию.
ЕЩЕ в 1924 году, когда только начиналось серьезное противостояние компетентного Сталина и некомпетентного Троцкого, Сталин в работе «Основы ленинизма» определил ленинский стиль как сочетание русского размаха с американской деловитостью. И Берия очень точно подходил под это определение. Причем возможность жить в именно таком стиле была для него главным удовольствием и наградой. Ведь умеющему работать человеку работать, прежде всего, при-ят-но! Если, естественно, его работа адекватно оценивается. И пресловутый «трудоголизм» здесь ни при чем. Берия «трудоголиком» не был, но смысл жизни без всяких высоких слов видел в работе.
Ранее я цитировал одно из писем Берии Маленкову из бункера, предупредив читателя, что убрал из него некую фразу, которую приведу позднее. Сейчас время для этого пришло, и я привожу ее в контексте, выделив жирным шрифтом:
«Товарищи Первухин и Сабуров говорили, что у меня было привилегированное положение при жизни т-ща Сталина. Это же не верно, Георгий, ты это лучше других знаешь, знают это и другие члены Президиума. В действительности, когда я работал в Закавказье, а потом в Грузии, ЦК ВКП(б) и т. Сталин крепко поддерживали и помогали в работе. И работа шла хорошо, и лично я был в восторге…»
В восторге, уважаемый читатель!
Какое точное и характерное для человека дела слово! Да оно одно доказывает, что письма из бункера подлинные, что писал их Берия! Разве может холодный ремесленник-фальсификатор не то что знать, но даже догадываться о том, что можно быть в восторге от такой жизни, когда у тебя выше макушки дел, обязанностей и ответственности?
Не тогда, когда ты рыщешь по аукционам и покупаешь в личное обозрение Рубенса или Ренуара… Не тогда, когда плейбойствуешь на личной яхте с «королевами красоты»…
Не тогда, когда сумел сорвать «банк» в Монте-Карло, и не тогда, когда «тусуешься» на элитной «тусовке», а тогда, когда тебя в любое время дня и ночи лично товарищ Сталин может вызвать в кремлевский кабинет и сказать: «Лаврентий! Как ты смотришь на то, если мы тебе поручим…»
А ты, с волнением от новой большой и сложной задачи, предвкушая новую работу, с восторгом отвечаешь: «Берусь, товарищ Сталин! Все сделаем в срок!» И потом уходишь в ночь, которая уже скоро сменится утром… И это новое утро окрасит нежным светом стены древнего Кремля.
Нет, нынешним «шалунам из Куршевеля» и кремлевским любителям тенниса и горных лыж подобные ощущения недоступны! Это ведь не купишь ни за какие деньги! Это можно только заслужить!
Работой.
И работой не на себя, не «на дядю» (Сэма), не на «золотой клан», а на великую свободную Державу, живущую во имя народа и создаваемую свободным народом.
Томас Эдисон однажды заявил:
«Единственное мое стремление – работать… Мне не нужны обычные утехи богачей. Мне не нужно ни лошадей, ни яхт, на все это у меня нет времени. Мне нужна мастерская».
Один толковый ученый как-то пошутил, определив современную науку как способ удовлетворения любопытства за счет государства. И в этой шутке есть доля истины.
Так вот, любой крупный – не только по положению, но и по личностному масштабу – политик, крупный государственный деятель в СССР Сталина имел почти безграничные возможности удовлетворять свою жажду делать дело! Если, конечно, умеешь делать его, а не имитировать.
Для такого политика «мастерской», где можно было бы работать над лучшей – более умной и интересной – жизнью для людей, становился весь Советский Союз! И лишь в Советском Союзе крупный от природы политик получал возможность работать с восторгом!
Как Берия.
Вот почему если бы он возглавил страну, то этот восторг созидания стал бы нервом всей общественной жизни России. Ведь компетентность лидера – великая вещь, особенно – применительно к России. Перефразируя Сталина, здесь уместно заявить: «Лидер решает все». Конечно, в том случае, если он – лидер, то есть делает то, что отвечает потребностям эпохи.
А потребностям эпохи отвечало полное раскрепощение инициативы и потенциала новых, преданных общему делу, социалистических профессионалов. И сделать это после Сталина мог бы только «ЛП» Берия.
Вот что писал о Наполеоне академик Евгений Тарле более полувека назад:
«Перед ним были горы старорежимных обломков и масса новых… очень много начатого и неоконченного, начатого и брошенного, начатого и взятого назад; все было как бы в хаосе и брожении…
Бонапарт начал с организации новой власти… Правильно сказал о Наполеоне поэт Гете: для Наполеона власть была то же самое, что музыкальный инструмент для великого артиста. Он немедленно пустил в ход этот инструмент, едва только успел завладеть им».
Берия не был подвержен комплексу «бонапартизма», но некую аналогию тут провести можно. Как только «инструмент» власти выпал из рук великого властителя, Берия поднял этот «инструмент», надеясь, что товарищи по «оркестру» признают если не формальное, то – неформальное право «ЛП» на ведущую партию. Он ведь имел на это право как никто другой!
Бывший долголетний заместитель начальника 9-го Управления КГБ СССР, обеспечивавшего безопасность высшего руководства страны, генерал-майор Докучаев вспоминал, что в частных беседах государственный секретарь США Генри Киссинджер признавался: ему непонятны три момента в истории Советского Союза: первое – как он смог победить фашизм; второе – как он смог так быстро создать атомную бомбу; и третье – как он смог вывести Гагарина в космос.
Все это напоминает недоумение Главного Буржуина в гайдаровской сказке о Мальчише-Кибальчише: «Отчего, Мальчиш, бились с Красной Армией Сорок Царей да Сорок Королей, бились, бились, да только сами разбились»?
«Военную Тайну» Державы «сдали» Буржуинам на рубеже 80-х и 90-х годов наследники и преемники тех, кто в июле 1953 года «сдал» Лаврентия Берию, чтобы вскоре «сдать» и дело Сталина. Но это так, к слову! Сейчас я, помня о вопросе Киссинджера, хочу сказать вот о чем… Показательно то, что во всех трех узловых моментах в истории Советского Союза, вызвавших изумление государственного секретаря США, роль Берии была выдающейся! Его личный вклад оказался первостепенным и в дело обеспечения Победы, и в решение Урановой проблемы, и в становление советской ракетной отрасли!
Я не хочу сказать, что именно Берии Советская Россия обязана своими тремя самыми выдающимися достижениями – их обеспечили новые люди новой эпохи. Однако то, что Берия находился на острие державной работы во всех трех случаях – факт!
ЧТО думал он в те дни, когда сидел в бункере?
Что думал в первую ночь?
Во вторую?
В третью?
Его письма из бункера позволяют в какой-то мере ответить на этот вопрос так: «Он думал о многом, но в конечном счете он думал о делах Державы, и думал о них потому, что давно не отделял себя от них».
Глава 29Сага об «убийстве» Ханджяна
Моя книга приближается к концу, но многие ответвления темы «Берия и эпоха» в ней так и останутся лишь намеченными – очень уж эта тема обширна. Так, я мало касался разоблачения лжи о якобы «кровавых преступлениях» Берии, о которых так красочно писали классики сталино– и бериефобии Антонов-Овсеенко, «генерал» Волкогонов и прочие, им подобные, включая «сочинителей» из «следственной» группы Романа Руденко.
Однако я обещал читателю подробно остановиться на обвинении Берии в наиболее серьезном из уголовных преступлений – обвинении его в прямом убийстве первого секретаря ЦК Компартии Армении Ханджяна, которое потом было якобы выдано Берией за самоубийство.
Это будет непростое и для автора, и для читателя расследование, потому что логический анализ – не описание перестрелок или хитрых разведывательных комбинаций. Но что делать? Ведь речь – о серьезнейшем обвинении. Если мне удастся убедить читателя, что оно – ложно, то тогда сам собой будет напрашиваться вывод о том, что и все обвинения Берии в избиениях лично им и с его санкции подследственных и т. д. и т. п. тоже не стоят выеденного яйца.
В итоге более прочно восстанавливается доброе имя Берии! А разве это – не благодарная задача: еще раз понять: был ли Берия тем злодеем, каким его изображают уже много лет? И я уж прошу читателя следить за рассуждениями автора внимательно.