САГА об «убийстве» Ханджяна Берией – из числа наиболее гнусных антибериевских фальшивок, но я благодарен безвестным ее творцам. Запущенная в оборот как на уровне общественного сознания «сказителем» Овсеенко и его покровителями, так и на самом высоком уровне ЦК и КПК при ЦК КПСС, эта «сага» позволяет мне после ее анализа утверждать, что и остальные якобы «документальные» сведения об участии Берии в пытках и т. д. – ложь! Как и сведения о самих пытках в НКВД Берии. Я не склонен отрицать того, что в какие-то моменты физическое воздействие (но, конечно, не зверское, не садистское) на некоторых арестованных по особо важным и особо опасным для безопасности государства делам могло быть санкционировано и имело место. Но это были исключительные случаи, а исключения, как известно, лишь подтверждают общее правило.
Обращу внимание читателя на фигуру Льва Емельяновича Влодзимирского. Его изображают явно «палаческой» фигурой в окружении Берии. К. Залесский пишет о нем: «Один из наиболее одиозных следователей НКВД, широко применявших методы физического воздействия».
А далее получается интересно… К. Залесский сообщает о Влодзимирском: «1905 года рождения, поляк, сын подъесаула…» Но в официальной кадровой справке говорится иное: «Влодзи-мирский Лее Емельянович (Эмильевич), 1903 года рождения, уроженец г. Барнаул, русский. Родился в семье контролера пассажирских поездов…» Верно, надо полагать, второе, но в одном Залесский точен – в юности Лев приписал себе два года и в 14 лет вступил в Красную Армию. После Гражданской более четырех лет служил рулевым-боцманом в Севастопольском военном порту, окончил вечерние общеобразовательные курсы, потом почти два года был секретарем Кисловодского райисполкома, с мая по сентябрь 1927 года обретался в Пятигорске безработным, а с сентября 27-го начал работать в уголовном розыске на Тереке. В мае 1928 года его перевели в органы ОГПУ, и он был в кадрах чекистов до 1947 года, когда его «по состоянию здоровья» уволил в запас новый министр ГБ Абакумов. В июле 1947 года Влодзи-мирский становится начальником Управления кадров и ревизионного отдела Главного управления советским имуществом за границей при СМ СССР. Взял его туда, конечно, Меркулов, замененный 4 мая 1946 года на посту министра ГБ Абакумовым и назначенный 25 апреля 1947 года начальником Главного управления советским имуществом за границей.
Сразу после смерти Сталина, 5 марта 1953 года, Берия возвращается в объединенное Министерство внутренних дел. МВД вновь включило в себя МГБ, при этом бывший министр внутренних дел Круглов стал первым заместителем Берии, а бывший министр государственной безопасности Игнатьев, пребывавший во главе МГБ с 9 августа 1951 года, из «органов» был удален. Зато вновь стал секретарем ЦК.
Не документированы, но очень правдоподобны сведения о том, что Берия заявил: он-де изжил «ежовщину», изживет и «игнатьевщину». Так оно было или не так, однако наследство Лаврентию Павловичу в очередной раз досталось нелегкое – классический партократ Игнатьев был уверен, что знает все уже потому, что он – член ЦК. И кадры МГБ подбирал соответствующие. Между прочим, «печально знаменитый» Родос, с 1942 года заместитель начальника следственной части по особо важным делам НКВД – НКГБ СССР, служил и при министре Игнатьеве, но подается «демократами» как «бериевский палач».
Теперь «органы» вновь возглавил «ЛП», а уж он-то значение человеческого фактора понимал прекрасно. И уже 18 марта 1953 года Берия назначает генерал-лейтенанта Влодзимирского начальником Следственной части МВД по особо важным делам.
Для чего?
Чтобы выбивать из «жертв» признания? Думаю, напротив – чтобы исключить возможность произвола! Да, именно так! Я связываю назначение Влодзимирского с изменением следственной политики в МВД СССР постольку, поскольку 4 апреля 1953 года выходит приказ министра внутренних дел СССР «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия».
Вот его основные моменты:
«Министерством внутренних дел СССР установлено, что в следственной работе органов МГБ имели место грубейшие извращения советских законов, аресты невинных советских граждан, разнузданная фальсификация следственных материалов, широкое применение различных способов пыток – жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки, продолжавшееся в отдельных случаях в течение нескольких месяцев, длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер и др.
<…>
Такие изуверские «методы допроса» приводили к тому, что многие из невинно арестованных доводились следователями до состояния упадка физических сил, моральной депрессии, а отдельные из них до потери человеческого облика.
Пользуясь таким состоянием арестованных, следователи-фальсификаторы подсовывали им заблаговременно сфабрикованные «признания» об антисоветской и шпионско-террористической работе.
<…>
Приказываю:
Категорически запретить в органах МВД применение к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия…
Ликвидировать в Лефортовской и внутренней тюрьмах… помещения для применения к арестованным физических мер воздействия…
С настоящим приказом ознакомить весь оперативный состав органов МВД и предупредить, что впредь за нарушение советской законности будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до предания суду, не только непосредственные виновники, но и их руководители.
Министр внутренних дел СССР Л. Берия».
Так спрашивается: издавая такой приказ, вернул бы Берия в МВД Влодзимирского, если бы тот имел репутацию костолома? Совершенно секретный приказ министра издается не для журналистов и не для будущих историков. Те, кому он адресован, осведомлены о подлинном положении дел и о моральных и деловых качествах того или иного сотрудника как минимум не хуже министра. И если бы Берия в своем приказе лицемерил, если бы в НКВД Берии рукоприкладство, как явление, существовало, то своим приказом Берия лишь уронил бы свой авторитет в глазах подчиненных ему профессионалов. Однако тональность приказа вполне определенна: она подтверждает приверженность министра внутренних дел Берии линии наркома внутренних дел Берии.
Причем я прошу читателя обратить внимание на перечень тех действий, которые приказ Берии определяет как пытки: «жестокие избиения арестованных, круглосуточное применение наручников на вывернутые за спину руки… длительное лишение сна, заключение арестованных в раздетом виде в холодный карцер…». При всей недопустимости перечисленного как «следственной» практики, это все же не те изуверские, садистские истязания, которые приписывают Берии и его подчиненным различные «сказители»…
Читатель, знакомый с книгой А.Сухомлинова, может возразить мне, что тот же Влодзимирский на следствии сам признал факты избиения им арестованных (смотри стр.306–307). И я не буду ссылаться на то, что сами эти показания Льва Емельяновича из него могли быть «выбиты», а приведу фрагмент его показаний:
«Я эти показания (об избиениях. – С.К.) подтверждаю частично. В некоторой части они преувеличены. В отношении Павлова… я применял меры физического воздействия, так как он был врагом советской власти и имел намерение при захвате немцами Москвы создать организацию «Возрождение России» (хорошо, что не «Единая Россия». – С.К.) и намечал себя бургомистром. Мне разрешилиего бить и только после этого он рассказал следствию правду(выделение мое. – С.К.). На избиение Локтионова, Штерна, Мерецкова, Рычагова… было указаниеМеркулова, который ссылался на санкциидирективных органов».
Итак, «садисту» Влодзимирскому в 1953 году смогли инкриминировать лишь несколько случаев физического воздействия на явно виновных арестованных, санкционированного свыше, – что само по себе доказывает отсутствие избиений как стандартной практики – в исключительных условиях военного времени. Я подчеркиваю, виновных, хотя тут упоминается и Кирилл Мерецков, закончивший войну Маршалом Советского Союза. Не имея возможности даже кратко касаться этой фигуры, скажу лишь, что она далеко не так безупречна, как это обычно изображается.
Обвиняли Влодзимирского также в участии в похищении и ликвидации в 1940 году жены маршала Кулика – К.Симонич-Кулик. Что ж, не исключаю… «Жена маршала Кулика» – это звучит внушительно. Но все «обличители» забывают сообщить, что пятидесятилетний и уже потасканный Кулик женился на… 18-летней подруге дочери, и вокруг свежеиспеченной «мадам маршальши» начали виться подозрительные по шпионажу личности. Сегодня – ничего вроде бы серьезного… А завтра? Нет, дело с этой сомнительной «маршальшей» спустя десятилетия выглядит еще более темным, чем в реальном масштабе времени. И я не исключаю, что Сталин решил не рисковать и санкционировал тайную операцию. Как не исключаю я и того, что эту Симонич могли ограбить и убить уголовники, а уж в 1953 году это когда-то нашумевшее дело пристегнули к «преступлениям» Берии…
В ЗВЕРСТВАХ и пытках «в застенках НКВД» обвиняют не только Берию, но и, например, заместителя наркома внутренних дел СССР в 1941–1943 годах, министра государственной безопасности СССР в 1946–1951 годах Абакумова. Обвиняют его в рукоприкладстве и в те времена, когда он подчинялся только Сталину, возглавляя контрразведку «Смерш» Наркомата обороны СССР. Скажем, Судоплатов пишет, что периодически избивали в 1943–1947 годах арестованного Абакумовым комиссара ГБ Ильина, что Абакумов выбил «в первую же ночь» допросов два передних зуба генералу Теплинскому…
Но писатель Кирилл Столяров приводит (в том числе в факсимильном воспроизведении) весьма важный документ – письмо Абакумова из тюрьмы на имя Берии и Маленкова. Подлинность его не подвергают сомнению даже «демократические» «исследователи».
Абакумов был снят с поста министра в 1951 году в результате подачи в ЦК ВКП(б) заявления старшего следователя Следственной части по особым делам МГБ СССР Михаила