С.К.). В этом же округе все командиры стрелковых полков, кроме одного, командуют частями первый год».
Генерал Курдюмов привел этот пример как наиболее тревожный, но надо учитывать, что ПриВО – это не ПрибОВО… Второй – это приграничный Прибалтийский Особый военный округ, а первый, где было не лучшее положение с командирами полков, это глубоко внутренний Приволжский военный округ, боеспособность которого решающего значения не имела.
Вот почему я не верю генералу Сечкину! И не только ему – я еще об этом скажу…
СОБСТВЕННО, генерал Сечкин сам себя и опровергает. В одном месте своей книги он утверждает, что части погранвойск не получили распоряжения занимать оборонительные сооружения даже после того, как Генеральный штаб отдал приказ военным округам о вводе в действие плана прикрытия границы. В другом же месте он сообщает, что «распоряжений, которые запрещали бы пограничникам занимать оборонительные сооружения, не поступало» вообще. Так что, выходит, опытнейшие пограничные командиры, давно уверенные, что войны не избежать, сознающие, что вот сейчас, скорее всего, все и начнется, и имеющие свободу действий, сидели по заставам как суслики?
Да генерал Сечкин, желая и здесь укусить Сталина и Берию, просто клевещет на своих же боевых товарищей! Более того! Он сам сообщает, что в ту ночь с 21 на 22 июня 1941 года на участке 87-го пограничного отряда Белорусского пограничного округа находился начальник Главного управления пограничных войск НКВД! Так что, генерал-лейтенант Григорий Григорьевич Соколов там случайно оказался – на направлении главного удара немцев?
Сечкин не приводит фамилию начальника ГУП В, и это тоже показательно! В его интерпретации сей безымянный начальник, хотя и получил в 2.00 22 июня 1941 года данные о движении немцев к границе, «не отдал приказ пограничникам занять оборонительные сооружения». Зная то, что мы знаем (и что еще сейчас узнаем!), можно уверенно заявлять, что это – ложь!
Конечно же, главный пограничник страны не мог быть на границе без прямого приказа Берии и без санкции Сталина. Поскольку им обоим уже было ясно, что со дня на день начнется тяжелая война, Соколов нужен был именно там, в Белоруссии, чтобы сразу же с началом боевых действий организовать боевую работу пограничников уже в условиях войны.
Вот почему Соколов был в приграничной зоне! Для чекистского участия в близкой войне!
37-летний генерал Григорий Соколов был вполне достоин такой задачи. Уроженец подмосковных Мытищ, в 16 лет он стал бойцом Красной Армии на Южном фронте, а после Гражданской войны ступенька за ступенькой прошел всю служебную пограничную лестницу, начиная с помощника командира пограничного взвода. Служил на границе от Киркенеса до Сибири и Средней Азии.
Встретив войну на границе, он вскоре стал начальником охраны тыла Западного фронта – тяжелейшая должность, учитывая провалы генерала Павлова и Кº. И показательно то, что об этой деятельности Соколова скупые биографические справки чаще всего умалчивают, отсчитывая его боевую биографию 1941 года прямо с должности начальника штаба Центрального фронта, которую он и занимал-то всего три дня – с 22 по 25 августа.
Молчат и о том, что с сентября по октябрь генерал Соколов был заместителем начальника Генерального штаба, проводя сбор и анализ данных об обстановке на фронте и готовя выводы и предложения для Ставки Верховного Главнокомандования. С октября он – начальник штаба 26-й армии, принявшей на себя под Тулой основной удар 2-й танковой группы Гудериана. В конце 1941 года Соколов сформировал новую резервную 26-ю армию и ушел с ней на Волховский фронт.
Так подробно рассказывая о генерале Соколове, уважаемый читатель, я не уклоняюсь от основной темы. Скончавшийся в 1973 году Соколов – явно одна из «знаковых» фигур последнего мирного и первых военных дней 1941 года. И это – фигура из чекистской когорты наркома Берии. Нарком оклеветан, один из его соратников – замолчан. В изданной в 1985 году издательством «Советская энциклопедия» однотомной энциклопедии «Великая Отечественная война. 1941–1945» имени Соколова нет. Даже графика Сойфертиса включить в энциклопедию о войне составители не забыли. А Соколова «забыли».
Еще бы! Ведь факт направления Берией накануне 22 июня 1941 года в Белоруссию начальника ГУПВ НКВД СССР – это тоже одно из опровержений антисталинского и антибериевского мифов о том, что Сталин и Берия не верили в близость войны! Но правда такова: в том, что для погранвойск НКВД война началась в окопах, а не в постелях, есть заслуга и Сталина, и Берии, и генерала Соколова.
Пограничники всегда умели воевать, причем один опытный солдат границы в условиях сложного, динамичного боя без единой линии фронта, без четкой команды стоил, пожалуй, пяти, а то и десяти, а то и полусотни обычных солдат срочной службы.
Их, молодых и постарше ребят в зеленых фуражках, было перед войной на западных границах около ста тысяч: 47 сухопутных и 6 морских пограничных отрядов, 9 отдельных пограничных комендатур и 11 полков оперативных войск НКВД. И в начавшейся войне они сразу же сыграли роль без преувеличений стратегическую, потому что сутками держались в обстановке, в которой армейские части покатились бы назад уже через часы.
Да они и катились – там, где во главе частей и соединений стояли те горе-«командиры», которых «обеспечила» стране формирующаяся партия партократов.
А вот пограничники под руководством члена партии Ленина – Сталина товарища Берии встретили войну достойно. То есть как большевики и русские люди.
Грудью!
Глава 17Война: рейтинг по «гамбургскому счету»
После 4.00 предпоследнего воскресенья июня 1941 года все предположения перешли в уверенность. Война началась. Но как и когда началась она для Сталина и Берии?
После XX съезда, состоявшегося в начале 1956 года, Хрущев и хрущевцы старались представить Сталина негодяем, бросившим страну 22 июня 1941 года на произвол судьбы и уехавшим пьянствовать на дачу в Кунцево, якобы сказав – мол, проср… страну, так теперь сами и разбирайтесь.
Этот «факт» десятилетиями считался «достоверным». Еще бы – его ведь сообщил глава государства и партии! Валентин Пикуль смачно расписал «маразм Сталина» в своем «Сталинграде», и имеется немало таких наших сограждан, которые верят в эту мерзкую ложь по сей день.
Но вот в 1995 году в Твери выходит книга генерал-полковника в отставке Ю.А. Горькова, консультанта Историко-архивного и военно-мемориального центра Генерального штаба, под названием «Кремль. Ставка. Генштаб». Тираж невелик – девять тысяч экземпляров, сам генерал не обнаруживает особой историчности мышления, рассуждает о «преступлениях» Сталина, а оценки этого отставного генштабиста порой удручающе поверхностны. Однако книга оказалась ценна другим: чуть ли не первым Ю. Горьков получил доступ к Журналу посещений И.В.Сталина в его кремлевском кабинете и обнародовал обширные извлечения из него.
Сам генерал оценивал «Журнал…» так: «Совершенно особое значение имеет уникальный, бесценный источник – журнал регистрации лиц, посетивших его (Сталина. – С.К.) в кремлевском служебном кабинете, хранящийся ныне в архиве Президента Российской Федерации (бывший архив Политбюро ЦК КПСС)».
Действительно, данные этого Журнала разоблачают много лжи о Сталине, и даже генерал Горьков пишет:
«Вернемся… к первым дням Великой Отечественной войны. Именно вокруг них сконцентрировалась наиболее густая атмосфера сплетен и слухов. К сожалению, уже стало хрестоматийным мнение, что в эти дни И.В. Сталин, глубоко подавленный крахом своей наступательной доктрины (помилуй бог, откуда она у него в 1941 году могла быть? – С.К.), обманутый и униженный (ого! – С.К.) Гитлером, впал в глубокую апатию, а 22 и 23 июня вообще беспробудно пьянствовал, не принимая никакого участия в делах управления государством.
Так вот, анализ Журнала посещений И.В. Сталина показывает, что И.В. Сталин находился в своем кремлевском кабинете с раннего утра 22 июня 1941 года…»
Для «полного выяснения обстоятельств дела» Ю.А. Горьков приводит таблицу рабочих дней И.В. Сталина в июне 1941 года, из которой следует, что: 22 июня Сталин начал прием в 5.45 и закончил в 16.45, принимая людей 11 часов подряд!
23 июня, начав в 3.20, он закончил в 0.55 уже 24 июня, и в этот день, после отдыха Сталина, людской поток тек через его кабинет «всего» 5 часов 10 минут. Однако надо же было и с ситуацией более детально разобраться, подумать…
Зато 25 июня рабочий день Сталина составил все 24 часа! В этот день он принял 29 человек!
26 июня за 10 часов 35 минут было принято 24 человека, а 27 июня за 10 часов 05 минут – опять 29!
Вот так!
Генерал Горьков заключает:
«Думаю, теперь вопрос об исчезновении И.В. Сталина в первые дни войны можно считать решенным, поскольку официальный журнал регистрации посетителей его кабинета – источник не конъюнктурный. Этот документ строгой секретности не предназначался для публикации и может служить самым надежным источником сведений о лицах, посещавших сталинский кабинет».
Юрия Горькова никак не причислишь к «сталинистам» – его личное восприятие фигур Сталина и Берии недалеко ушло от тех образов, которые нам навязывают Антонов-Овсеенко, Волкогонов, Радзинский… Однако что касается документов, то тут генерал не подвел! За что ему и спасибо!
Что же до приводимых им выписок из «Журналов посещений И.В. Сталина в его кремлевском кабинете», то эти выписки начинаются с 1 января 1935 года и заканчиваются 17 декабря 1945 года. К сожалению, поденные списки Ю. Горькова не полны – он оговаривается, что в них «выборочно указаны в основном имена посетителей кабинета Сталина, которые были непосредственно связаны с организацией обороны и боевых действий в период Великой Отечественной войны». И такая «селекция» позволяет, как я понимаю, отсечь большинство записей о Берии. Но – не все.