2) создание заградительных отрядов по охране тылов фронтов;
3) организация разведывательно-диверсионной деятельности за линией фронта, а также – и партизанского движения;
4) чекистская контрразведка (то есть противодействие разведке врага, включая радиоигры и прочее), борьба с диверсиями, охрана стратегических объектов…
И, само собой: 5) внешняя нелегальная разведка НКВД, опять перешедшая под руку Берии.
Кроме того, в НКВД вернулась военная контрразведка – Особые отделы, которые в феврале 1941 года были переданы в наркоматы обороны и ВМФ и преобразованы в Третьи Управления этих наркоматов. И теперь надо было все вновь перестраивать – на ходу.
Ах, да! Я же еще забыл в числе первостепенных вопросы хозяйственной деятельности НКВД! А они тогда сами по себе требовали уйму внимания!
И это, уважаемый мой читатель, еще не все проблемы, с которыми ему приходилось иметь дело только по линии НКВД. А у него различных разнородных линий вскоре оказалось столько, что в них можно было бы запутаться, как в густой паутине, если бы…
Если бы 42-летний Лаврентий Берия не был мастером по распутыванию любых клубков проблем.
НАЧНЕМ же отматывать линии его военной судьбы и мы… Итак, Государственный Комитет Обороны…
3 июля 1941 года академик Вернадский, находясь в санатории Академии наук Узкое, записал в свой дневник:
«1 июля 1941 года образован Государственный комитет обороны из Сталина, Молотова, Ворошилова, Маленкова, Берия. В общем, ясно, что это идейная диктатура Сталина».
Но дело было не в «идейной диктатуре» (Вернадский в своих политических оценках часто попадал пальцем в небо), а в необходимости эффективного, конкретного, ежедневного и всеобъемлющего управления всем делом войны, кроме непосредственно проблем ведения военных действий. В современной же войне тыл значил как минимум не меньше, чем фронт. А порой – и больше.
Поэтому Сталину предстояло распределить верховную власть между теми, кто вошел в чрезвычайный высший государственный орган СССР, и поручить каждому конкретный, как говорится, участок работы.
Кто же что мог в первом составе ГКО?
Клим Ворошилов…
Он был неплох там, где был неплох. Но, увы, сфер приложения его натуры к 1941 году было не так уж много. Он был политиком, да и в военном деле разбирался, однако много тянуть уже не мог. Так или иначе, в первый период войны он был занят на фронте, командуя войсками Северо-Западного направления, а потом – Ленинградским фронтом. Вопреки возведенной на него напраслине, в августе – сентябре 1941 года он сделал для сдерживания немцев, рвущихся к Ленинграду, немало. Замена его Жуковым оправданна, но надо учесть, что Жукову крупно повезло, хотя о том тогда не знали ни он, ни Сталин… А повезло в том, что назначение Жукова совпало с решением Гитлера в начале октября 1941 года прекратить штурм русской северной столицы и перейти к ее блокаде.
То есть войска истощили немцев под руководством – как ни крути – Ворошилова. А Жуков во многом лишь пожал плоды коллективных усилий двух месяцев. Тем не менее Ворошилова как активный штык к зиме 1941 года в расчет можно было не брать. Особенно если иметь в виду управление экономикой.
Вторым в ГКО после Сталина шел его заместитель Вячеслав Молотов. Однако он никогда чисто хозяйственной работы не вел – для этого у него не было ни деловой хватки, ни достаточного специального образования, ни практического опыта. Это был прежде всего политический деятель, причем – типичный «второй номер». «Вторым номером» при Сталине он и был, занимаясь в основном делами внешнеполитическими. Функция важная всегда, а во время войны – особенно. Но как же нам быть с экономикой?
Каганович имел хватку, знал промышленность, но больше в ее общенародной, так сказать, части. А сейчас надо было уверенной рукой курировать производство вооружений, что Каганович потянул бы вряд ли.
Оставались Маленков и Берия.
Иногда на Западе о них пишут как о «тандеме технократов», но если давать Георгию Маленкову предельно жесткую оценку, то можно сказать: фигура типа «слушали-постановили», то есть – «аппаратчик», функционер. И хотя он практически закончил МВТУ имени Баумана, его жизнь протекала среди канцелярских столов Московского горкома партии и Центрального Комитета ВКП(б). Безусловно, Маленкову приходилось заниматься экономикой немало. Но успехов он достигал при этом не более чем средних. Каганович о нем вспоминал: «Культурный человек, но не блистал знанием хозяйственной жизни».
Так кто же у нас им блистал? А как раз «забытый» «энциклопедистами» брежневской эпохи член ГКО тов. Л.П.Берия.
Берия в ГКО почти всю экономику на себя и взвалил. Вместе с, естественно, председателем ГКО, Верховным Главнокомандующим, Генеральным секретарем ЦК ВКП(б), Председателем Совета Народных Комиссаров СССР, наркомом обороны СССР товарищем Сталиным.
Нагрузку Сталина мог вынести только Сталин. Однако и нагрузку Берии мог вынести только Берия. И она уступала лишь нагрузке Сталина, потому что в годы войны Лаврентий Павлович был «всего лишь» заместителем председателя ГКО и председателем Оперативного бюро ГКО, постоянным советником Ставки Верховного Главнокомандования, кандидатом в члены Политбюро, заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и наркомом внутренних дел.
Вошедшие позднее в состав ГКО Каганович, Вознесенский и Микоян в какой-то мере разгрузили Берию и Маленкова, но – лишь во вполне определенных сферах.
Что же до члена Политбюро Хрущева, то его роль в войне оказалась как раз той, какую он и был способен играть во времена грозных испытаний, то есть – незначительной. «Ближайший соратник» и «верный ученик» Сталина всю войну провел в членах Военных советов фронтов, не испытав и сотой доли той нагрузки, которая пришлась на Берию. Недаром Жуков в своих мемуарах вспомнил Хрущева в том смысле, что, проголодавшись, старался заехать к нему, непременному члену Военного совета того или иного фронта, зная, что у «Никиты Сергеевича» всегда можно неплохо перекусить.
Деловой уровень Хрущева определяется его знаменитой резолюцией «Азнакомица» на документах. Хорошо узнавший его впоследствии «и примкнувший к ним» Шепилов аттестует Хрущева как круглого невежду, но и помимо Шепилова подобных характеристик мы имеем с избытком. Тот же Шепилов говорил, впрочем, и так: «Хрущев был дремуче необразован, но имел хорошую голову». Если прибавить: «А также – изощренно хитрую и подлую натуру идеального притворщика», то это и будет тот «джентльменский набор», за счет которого Хрущев держался «на плаву».
Итак, одной из главных линий судьбы Берии в войне стала работа в Государственном Комитете Обороны. И чтобы дать ей общую оценку, я воспользуюсь сведениями из сборника документов «Лаврентий Берия. 1953», изданного Фондом «Демократия». Это самый надежный способ лишить ненавистников Берии возможности что-либо возразить, ибо вот что признают за Лаврентием Павловичем сами «демократы»:
«Постановлением ГКО от 4 февраля 1942 г. о распределении обязанностей между его (ГКО. – С.К.) членами Берии был поручен контроль за выполнением решений по производству самолетов и моторов, вопросами формирования ВВС, кроме того, в дальнейшем на Берию был возложен контроль за выполнением решений о производстве вооружения, минометов, боеприпасов, танков, а также наблюдение за работой трех наркоматов: нефтяной, угольной промышленности и путей сообщения. В 1944 году Сталин назначает Берию заместителем председателя ГКО и председателем Оперативного бюро ГКО, рассматривавшего все текущие вопросы».
Кое о чем в этой справке не упомянуто, однако в целом она отражает военную нагрузку Лаврентия Павловича верно, хотя и с хронологическими неточностями.
Почему Сталин поручил Берии курировать авиационные вопросы, понятно: в 1939–1941 годах бутерброды для Андрея Туполева готовили офицеры НКВД. И за то время, пока существовало ЦКБ-29 НКВД, Берия «авиационного» опыта набрался. Хотя часто считается, что авиацию курировал Маленков. Да, курировал – когда производство более-менее установилось. И курировал недостаточно тщательно и не очень компетентно.
Но как понимать оборот «кроме того, в дальнейшем на Берию был возложен контроль…» и т. д.? Да так и понимать, что те, на кого этот контроль был возложен вначале, проваливались. И их обязанности Сталин переваливал на Берию. Как известно, на человека грузят столько, сколько он снесет. А Берия нес столько, сколько на него грузили.
Вот на него и грузили.
С самого начала войны!
Я НАПОМНЮ читателю, что писал Лаврентий Павлович в письме Маленкову после ареста в июне 1953 года:
«Первые недели войны, когда нечем было прикрыть Западный фронт – который немец сильно теснил… Наша совместная работа по созданию под руководством Государственного Комитета, Ставки и лично товарища Сталина Резервного фронта для защиты подступов к Москве… Одних только для резервного фронта было организовано 15 полнокровных чекистских войсковых дивизий…»
Последняя из упомянутых выше работ стала для Берии первым крупным успехом в войне и первой его крупной военной заслугой перед народом. Уже 29 июня 1941 года был издан приказ Ставки Главного Командования о формировании стрелковых и механизированных дивизий из личного состава войск НКВД.
Вот его полный текст:
«Приступить немедленно к формированию 15 дивизий, из них 10 стрелковых и 5 моторизованных. На формирование дивизий использовать часть кадров начальствующего и рядового состава пограничных и внутренних войск НКВД.
Недостающий личный состав покрыть из запаса.
Формирование дивизий возложить на народного комиссара внутренних дел тов. Берия Л.П.
Начальнику Генерального штаба Красной Армии обеспечить формирующиеся дивизии людскими и материальными ресурсами и вооружением по заявке НКВД.
Ставка Главного командования
ТИМОШЕНКО
СТАЛИН
ЖУКОВ».
Конечно, Берия не стоял на плацу, занимаясь строевой подготовкой. Как и всегда и везде, он прежде всего подбирал компетентных исполнителей, а за собой оставлял функции контроля и оперативного решения тех из возникающих проблем, которые его подчиненным решить было не под силу.