Оставил. И прибыл. К Юго-Западным воротам дворцового комплекса, за которыми, как вскоре выяснилось, располагалась штаб-квартира Канцелярии.
С половины второго до двух тихо дурел от количества проверок, которые пришлось пройти для того, чтобы добраться до кабинета полковника. А в нем лишний раз убедился в правильности «разведданных», получаемых от БИУС-а: во главе самого обычного стола руководителя обнаружился Цесаревич Михаил Владимирович, сам Ляпишев восседал по правую руку от куратора и высочайшего покровителя спецотдела, а по периметру помещения ныкались под невидимостью и иллюзорной мебелью аж четверо высокоранговых скрытников.
Кстати, судя по яркости свечения энергетической структуры, наследник престола тоже был не лыком шит — по моим ощущениям, он являлся либо Боярином, либо Богатырем. Что внушало нешуточное уважение.
Он нас тоже оценил. Вероятнее всего, без помощи прозрения — оглядел с головы до ног сначала меня, а затем девчонок, едва заметно кивнул своим мыслям и, прервав затянувшееся молчание, сначала поздоровался и выслушал сбивчивый ответ, а затем парой-тройкой рубленых фраз определил «формат общения». Кстати, достаточно приемлемый. Хотя сесть, гад, не предложил. Даже девушкам. Но на поцелуи в попку я и не рассчитывал, так что задвинул куда подальше появившееся было раздражение и, выслушав первый вопрос, начал излагать «легенду» о нашем героическом сражении с бойцами «Тирании Хаоса». А ближе к концу повествования был перебит:
— Как я понимаю, называть умения, использованные вами в этом бою, вы не собираетесь.
Я бесстрастно пожал плечами:
— Ваше Императорское Высочество, в вашем молчании я не сомневаюсь. Нашел общие точки соприкосновения и с Дмитрием Львовичем. Но в этом кабинете наверняка присутствуют теневики, которым до безопасности моей семьи нет никакого дела, все, что тут происходит, однозначно пишется, а значит, будет просматриваться и анализироваться специалистами. А делиться своими тайнами и тайнами моих напарниц со всем миром я, извините, не готов.
Тут Воронецкий грозно сдвинул брови к переносице и несколько секунд давил меня взглядом.
А когда понял, что я не впечатлился, задал следующий вопрос:
— Вы сказали фразу «тайны моих напарниц». А вас не смущает то, что Светлана Валерьевна — потомственная аристократка?
— Никак нет, Ваше Императорское Высочество: для меня и моей супруги Светлана Валерьевна, прежде всего, напарница, проверенная в реальных боях. Ибо мы привыкли оценивать людей через призму поведения в экстремальных ситуациях, а не по длине родословной.
— А на основании поведения в какой экстремальной ситуации вы оценили меня, раз только что заявили, что не сомневаетесь в моем молчании? — язвительно спросил Цесаревич. Но не смутил:
— Ваше Императорское Высочество, я умею видеть, думать и проводить параллели. Поэтому вижу разницу между алгоритмами работы единственного довольно высокопоставленного офицера Имперской Службы Безопасности, с которым мне пришлось «посотрудничать», и отношением к делу полковника Ляпишева. Кроме того, оценил скорость реакции спецотдела, курируемого вами, на информацию, выбитую мною из пленных бойцов «Тирании Хаоса». Вывод напрашивается сам собой: вы живете не сиюминутными личными интересами, а Империей.
— Интересные выводы. Для потомственного добытчика из глухомани… — практически процедил он, посверлил меня тяжелым взглядом еще немного и… усмехнулся: — Впрочем, неудивительно: я вдумчиво изучил список запросов, вбитых в поисковики с сетевого адреса вашего коттеджа, и приятно удивлен — вы восполняете лакуны в своей памяти с воистину фантастическим упорством.
— Хе-хе! — довольно хихикнул БИУС. — А изучи он не сгенерированный, а настоящий список, вообще выпал бы в осадок.
Я пропустил ее комментарий мимо ушей и снова пожал плечами:
— Ваше Императорское Высочество, мне не понравилось жить, чувствуя себя чистым листом бумаги. Зато с каждым созданным и проштудированным учебным курсом я обретаю все больше и больше уверенности в себе и в своем будущем.
Придраться к этому тезису было сложно, и Воронецкий решил испытать на крепость Уфимцеву:
— А что по этому поводу скажете вы, Светлана Валерьевна?
Девчонка не разочаровала:
— Ваше Императорское Высочество, я хожу в Пятно с четырнадцати лет и знаю, что оно не прощает ошибок, заставляет показывать свое истинное лицо и всегда возвращает на место завышенную самооценку. До недавнего времени я по-настоящему доверяла только отцу. Ибо видела его в не в одном десятке очень сложных боев и убедилась в том, что он — настоящий. Теперь точно такую же оценку я могу дать еще двум достойнейшим личностям — Игнату Даниловичу и его супруге. Поэтому горжусь тем, что заслужила их уважение и право прикрывать им спину.
— Достойный ответ, однако… — усмехнулся Цесаревич и поднялся на ноги: — … и добавляет «объема» мнению, высказанному Дмитрием Львовичем. Поэтому спасибо и… Игнат Данилович?
— Да, Ваше Императорское Высочество?
— Благодаря информации, добытой лично вами, спецотдел Собственной Его Императорского Величества Канцелярии сумел вычистить опаснейший гнойник нашего общества — криминальную структуру, прикрываемую рядом высокопоставленных покровителей с почти безграничными возможностями — поэтому я, Цесаревич Михаил Владимирович, от имени и по поручению Императора Владимира Первого жалую вас личным дворянством…
Я набрал полную грудь воздуха, чтобы выдать фразу «Служу Империи», но был остановлен повелительным жестом и, конечно же, снова превратился в слух. А Воронецкий, сделав небольшую паузу, удивил еще раз:
— … а за исключительную храбрость, стойкость и мужество, проявленные вами и членами вашей команды в неравном бою против отряда опаснейших преступников, жалую весь личный состав Георгиевскими Крестами четвертой степени…
Глава 14
26 января 2513 по ЕГК.
…Прямого железнодорожного сообщения между Новомосковском и провинциальным Мценском, к сожалению, не было. Поэтому в четверг утром мы вышли из вагона на перрон Ясногорского вокзала, прогулялись до вагона-автовоза, выгнали наружу обе машины и, изобразив мини-кортеж, покатили к выезду из города. Со стороны мы, наверное, смотрелись забавно: первым пер мой бронированный «Буран», а дорогущий темно-синий «Фаэтон» господина Фридмана ехал следом, зеркаля каждый маневр.
Но на мнение сторонних наблюдателей мне было наплевать — все сто двадцать шесть километров пути я провисел в конференцсвязи, с помощью Льва Абрамовича прорабатывая все возможные варианты развития событий и параллельно настраиваясь на не самое приятное действо.
Рулил, естественно, на рефлексах, поэтому алая вспышка по периметру экрана ИРЦ, уведомляющая о приближении к точке завершения выбранного маршрута, застала врасплох и заставила оглядеться. Ну, что я могу сказать о районе, в который нас занесло? Выглядел он откровенно так себе. В смысле, судя по состоянию фасадов абсолютного большинства зданий и здоровенным сугробам из собранного, но не вывезенного снега на тротуарах, располагался если не окраине этого населенного пункта, то где-то не очень далеко. Зато на стоянке, примыкавшей к нужному зданию, не было проблем со свободными местами. Вот мы два смежных и оккупировали. Потом мы — то есть, я, Оля и Лев Абрамович — выбрались из салонов, накинули дубленки и, ответив на два пожелания удачи, неспешно пошли по хорошо утоптанной тропинке к выходу на тротуар. Добравшись до чистого асфальта, немного ускорились и вскоре оказались возле обшарпанного крыльца. Задерживаться перед неплотно прикрытой потертой дверью и не подумали — рванули ее на себя, вломились в просторное фойе, проигнорировали обалдевшие взгляды четверки мужчин в темно-сером зимнем обмундировании не самой дорогой ценовой категории и подошли к стойке администратора.
Девушка, обнаружившаяся за нею, тоже узнала Ольгу и тоже выпала в осадок. Что, в общем-то, не удивило — мало того, что ради визита на прошлое место работы моя супруга приобрела изумительно красивый брючный костюм и позволила Дайне добавить «яркости» лицу с помощью косметики, так еще и надела Георгиевский крест. А о том, что когда-то строила из себя серую мышь, давно забыла. Вот и убивала наповал всех подряд.
Выводить страдалицу из шока мне «было невместно», поэтому из-за моей спины выдвинулся Лев Абрамович, вперил в администратора ледяной взгляд, сообщил, что у нас назначена встреча с владельцем «Когорты». После этого несчастная, наконец, пришла в себя, включилась в работу, задала пару уточняющих вопросов, лично подняла на третий этаж и даже проводила до приемной. Там моя благоверная испортила настроение тощенькой секретарше, а потом мне стало не до ерунды — мы прошли в кабинет, оформленный с претензией на оригинальность, предстали перед его хозяином, и Фридман отыграл первый акт запланированной пьесы. В смысле, представил сначала меня и Ольгу, а затем себя. Согласно нашим договоренностям, сделав акцент на названии адвокатского бюро, младшим партнером которого и являлся.
Название этого бюро слышали даже в такой глухомани, поэтому господин Гришин подобрался и задал уточняющий вопрос:
— Прошу прощения, не расслышал: «Фридман и Сыновья»?
— Верно.
— А вы…
— Младший партнер. Или, если угодно, правнук основателя.
В этот миг у Бориса Борисовича щелкнуло в голове, и он, наконец, сообразил, что Лев Абрамович Фридман — это ТОТ САМЫЙ Кот-Баюн. То есть, адвокат, не проигравший ни одного судебного процесса. И засуетился — вылетел из-за стола, предложил нам устраиваться поудобнее, попробовал, было, поухаживать за единственной дамой в нашей компании, но пролетел, и, предвосхищая вопрос секретарши, спросил, что мы будем пить.
— Ничего… — бесстрастно ответил юрист. — Мои клиенты — люди занятые, поэтому я бы предпочел изложить их претензии к вашему частному охранному предприятию.
— Их претензии к моему ЧОП-у? — удивился Гришин, еще раз оглядел нас с Олей и, узнав ее, спал с лица.