— Эх, Рафик! Давно надо было стукнуть тебя по голове! — нахмурилась Лера. — Чтобы ты мне сразу сказал, что объявился маньяк. Ведь он же все-таки напал на меня и, если бы не Зина с Артуром, еще неизвестно, чем бы все закончилось…
— Он выглядел вполне адекватно и мирно, — напряг память Рафик. — К тому же я думал, что это просто поклонник, а не маньяк… — ответил Рафик, поворачиваясь к стене и пытаясь дышать свежим воздухом из щелей.
— А ведь когда того маньяка арестовали, дома у него нашли целую стену, обклеенную твоими фотографиями, — обратился Артур к Валерии.
— Может, тебя стукнуть еще разок по голове, и ты снова что-нибудь вспомнишь, — склонилась над Рафиком Лера, а он испугался:
— Я, честное слово, больше ничего не знаю!
— Да? — с большим сомнением протянула Лера, словно взвешивая, что еще может прятаться в этой гениальной голове под слоем формул, цифр и аналитических выкладок.
— Вы не находите этот факт очень странным? — спросил Артур, привлекая к себе всеобщее внимание.
— Что в этом странного? — не поняла Зина.
— Он прав, — Рафик сглотнул, — маньяками не становятся за одно посещение библиотеки. Они месяцами собирают фотографии своих кумиров… или своих жертв…
— Что вы хотите сказать? — прошептала Лера, прижимая руки к груди.
— Что, может быть, на тебя напал вовсе и не маньяк? — мягко проговорил Артур. — Может, это всего лишь хорошая театрализованная постановка.
— Для чего?
— Чтобы отвести подозрение от истинной причины нападения, — пожал плечами Артур.
— Я не понимаю, — сказала Лера.
— Я тоже! — присоединилась Зинаида.
— Тут все говорят об опасности, грозящей Зинаиде, — сказал Рафик, — между прочим, хороший ход — похитить ее подругу, а потом позвонить Зине, чтобы она приехала спасать.
В сарае повисло неловкое молчание.
— Так вы считаете, что конечной целью маньяка была я? — удивилась Зина.
— Мы уже предположили, что он не маньяк, а просто исполнитель чьей-то воли, — ответил Артур.
— Не легче ли было сразу напасть на меня? К чему эти цепочки? — фыркнула Зина, заметно разнервничавшись.
— Ты не шатаешься с незнакомыми типами черт знает где, — ответила Лера, задумавшись, — может быть, вы и правы… то-то маньяк ничего не делал с нами, даже не разговаривал, а просто ждал…
— Да этого не может быть! — возмутилась Зина.
— Ты еще не все знаешь, — ответил Артур и рассказал о своей странной встрече с вдовой Раисой Никитичной. — И она тоже утверждает, что вашей семье грозит опасность, — добавил Артур. — А если учесть, что твои родители мертвы, то опасности подвергаешься именно ты.
— И ведь убили Оксану… подобрались ко мне… — вторила Валерия.
— Какие мысли? — обратился к Зинаиде Артур.
— У меня?! — удивилась она.
— Но не меня же хотят убить.
— Я не знаю, — честно ответила она.
— Она не может знать, — подтвердил Рафик.
— А ты-то откуда знаешь? — изумилась Лера.
— Вы что, абсолютно потеряли способность здраво рассуждать? Если существовала угроза ее семье, ее родителям, то, значит, это очень старые счеты… Зина тогда еще была маленькой девочкой и вполне может ничего не знать об этом и даже не догадываться, но ей все равно мстят.
— Оптимистично, — вздохнула Зина.
— Не то слово. Они, или он, или она, не остановятся, пока не уничтожат тебя, — продолжал «радовать» Рафик.
— И что ты предлагаешь?
— А выход один, — поправил сползшие на кончик носа очки Рафик, — вычислить убийцу первыми.
Глава 20
— И как мы это сделаем, сидя в запертом сарае?
— Ниро Вульф раскрывал свои преступления, не выходя из своего кабинета, — упрямился Рафик.
Лера закатила глаза.
— Ниро Вульф — вымышленный, литературный персонаж, и к тому же у него был весьма мобильный помощник, который являлся его руками, ногами, ушами и глазами.
— Но выводы способен делать только мозг! Не руки и не ноги, — ответил Рафик.
— Прекратите ссориться! — прервал их Артур. — Как мы можем вычислить убийцу? — обратился он к Рафику, и Зина с удивлением поняла, что он искренно верит ее странному другу-ученому.
— Дайте мне сосредоточиться, — сказал Рафик, закрыл глаза и сложил руки на груди, словно усопший.
— Э… ты чего? — наклонилась Лера.
— Не мешайте… я ворошу свою память…
— И что ты хочешь вспомнить? Рафик, ты слишком молодой, чтобы быть участником давних событий.
— Я где-то слышал фамилию Кокор, психотерапевт… Это очень важно, я в этом уверен, — сказал Рафик.
— «Чем бы дитя ни тешилось…» — проговорила скептически настроенная актриса.
— Что странного было в жизни твоих родителей? Был ли какой-нибудь скандал? Может, ты что-то помнишь? — пристал Артур к Зине.
— Ты меня тоже стукни по голове и положи рядом с Рафиком вспоминать мое веселое детство. Хорошая у меня была семья. Но я не помню то время, когда была хорошая. А в то время, что я помню, пьяные скандалы были один за другим. Может, мстят соседи, которым мы мешали спать? — иронично заметила Зинаида.
— Может, твой папаша или мачеха ограбили кого или, того хуже, пришили?! — предположила Лера.
— Ага… и чтобы мне отомстить, они ждали почти тридцать лет… Бедная Оксана, ее-то за что? Всю жизнь была тихой пьяницей, таракана не обидела.
— Думаю, убили ее для того, чтобы тебе было больнее.
— Изощренный маньяк, — отметила Зина.
Рафик закашлялся и открыл глаза.
— Вспомнил. Психотерапевт Кокор один из первых, кто занялся детской психиатрией у нас в стране, он много сделал в этой области, написал несколько учебников, много научных работ и так далее…
Люди в сарае переглянулись.
— Дело в детях… Вообще становится непонятно. Тебя, Зина, не обследовали у психиатра?
— Насколько я помню, я никогда в жизни не была у специалистов этой области. А мои братья погибли слишком рано и были вполне адекватны, — строго сказала Зина.
— Я могу только предположить, что твои родители сдали одного из твоих братьев или обоих в «психушку», только так устанавливается связь психотерапевта и твоей семьи, — сказал Рафик.
— Что за бред ты несешь?! — возмутилась Зина. — Знаешь что, любитель уравнений, занялся бы ты чем-нибудь другим!..
— Я всего лишь попытался соединить звенья цепи.
— Мои родители никогда бы так не сделали! Они от горя после потери моих братьев разрушили свою жизнь!
— Я всего лишь предположил… ты говорила, что мама твоя чуть ли не сошла с ума после смерти младшего брата.
— Ну… да… — Зина задумалась, — два ее ребенка умерли, и если смерть старшего сына она еще перенесла, то смерть младшего выбила ее из колеи полностью.
— Что значит, смерть старшего перенесла? Смерть любого ребенка «выбивает из колеи», как ты выражаешься, — возразил Рафик.
— Так и было! А тут потеря еще одного ребенка, и мама не выдержала! Хотя… нет, не может быть…
— Что?
— Глупости! — отмахнулась Зина.
— Нет уж… говори все, — попросил Артур.
— Я никогда об этом не думала, но сейчас… я не знаю, стоит ли об этом говорить… Когда умер Юра — мой старший брат, то родители были удручены, печальны, но они не плакали, не убивались… Может, я что-то путаю, столько времени прошло? — сама испугалась своих мыслей Зина. — Не могло же так быть, чтобы родители любили Дениску больше, чем Юру? Это же противоестественно! Я хоть и не мать, но ты, Лера, скажи, вот было бы у тебя двое детей, так какая разница?!
— Это не было бы противоестественным, если один ребенок твой родной, а другой приемный, — сказал Рафик.
— Так мы черт знает до чего договоримся! Мои родители, наверное, в гробу перевернулись!
— Ты говорила, что твоя мама родила Юру поздно… потом тебя и Дениса, — вспомнила Валерия, — а что, если у них долго не было детей и они усыновили Юру, а потом…
— Родили своих? — закончил мысль Артур.
— Бред какой-то…
— Знаю я такой случай, — подала вдруг голос Маша, — со мной училась одна девочка, а затем она исчезла. Нас всех интересовала ее судьба. Потом выяснилось, что она была приемная в семье, а когда у них появилась собственная дочка, ее снова отдали в интернат.
— Что значит отдали? Она же не щенок, не какая-то вещь, которую взяли напрокат! — возмутилась Лера.
— Мои родители не могли… Прекратите говорить такие гадости! — Зина побледнела и обхватила голову руками.
— Круг замкнулся. — Рафик снял свои очки и стал протирать стекла.
— Какой еще круг? — вздрогнула Лера, словно ее ударили.
— Во времена Советского Союза отказаться от усыновленного ребенка было невозможно, не то что сейчас — полный беспредел… — водрузил очки на нос Рафик.
— Вот именно! — зацепилась за эту мысль Зинаида, но Рафик продолжил:
— Только по одной причине можно было отказаться от ранее усыновленного ребенка. Если он не мог воспитываться в семье, так как нес угрозу членам семьи. То есть если его признавали психически нездоровым… Доктор Кокор мог совершить один неблаговидный поступок, освидетельствовать здорового ребенка и за деньги признать его больным и потом всю жизнь раскаиваться в этом, — «забил последний гвоздь в крышку гроба» Рафик.
— Невероятно… домыслы, фантазии… Были похороны… они не могли так с Юрой… — раскачивалась из стороны в сторону Зинаида, — после смерти Дениски мама говорила, что это ей расплата за грех, что они совершили… Я не понимала тогда ничего, а потом уже думала, что она просто сходила с ума… Не верю… Ведь это только предположение, Рафик? — с надеждой в голосе спросила Зинаида.
— Это логическая цепочка, все объясняющая, — Рафик был неумолим.
— И этот человек… мой брат, Юра… сейчас мстит всем причастным к этой истории? — спросила Зина, дрожа всем телом.
— Вполне возможно. Он должен был вырасти, подняться на ноги, и это объясняет, что месть настигла вас только сейчас. — Зинаида была готова задушить Рафика от сознания того, что он действительно может быть прав, как бы это неправдоподобно и чудовищно не звучало.