ТЕНОР: И как же далеки эти образы от того, что происходило в действительности! В сохранившихся письмах мы можем разглядеть трёх людей, ошеломлённых тем, что с ними происходит, страдающих, ищущих спасения, стремящихся вовсе не к тому, чтобы сохранить маску невозмутимости (так — в романе), а к тому, чтобы не причинять друг другу лишних страданий.
БАС: Чтобы окончательно опустить образ жены, прокурор Хемингуэй извлекает историю, случившуюся в начале его супружества с Хедли. Она ехала к нему из Парижа в Швейцарию и везла чемодан с его рукописями, которые в то время ещё не были опубликованы. Он просил её привезти ту, над которой собирался работать, но она, в порыве чрезмерной обязательности, упаковала в отдельный чемодан весь его архив до последнего листочка. И на вокзале этот чемодан украли. От ужаса случившегося Хедли лишилась речи. Когда Хемингуэй встретил её на перроне, она могла только рыдать и умолять о прощении. Реальный Хемингуэй мужественно принял удар и как мог успокаивал жену. Но в романе "Сады Эдема" история повёрнута по-другому: жена Кэтрин намеренно сжигает все рукописи мужа-писателя. Естественно, после такого его уход к Марите получает моральное оправдание.
ТЕНОР: На самом же деле страдания всех троих растянулись чуть ли не на год. Измученная Хедли обратилась к Эрнесту и Полине с последней просьбой: "Расстаньтесь на сто дней. Если после этого ваша любовь будет пылать с той же силой, я соглашусь на развод". И влюблённые немедленно согласились. Полина уплыла в Америку к своим богатым родителям и писала оттуда страстные письма: "Мы с тобой одно, один человек… Люблю тебя сильнее, чем когда-нибудь… Смотрю на окружающих и недоумеваю, как они могут жить без Эрнеста. Уверена, что им очень худо без него… Люблю тебя и через два месяца сойду с парохода в Булони… Главное помни, что мы с тобой — единое целое… Сама по себе я только половинка… Время без тебя течёт пусто и бесполезно…"
БАС: Хемингуэй отвечал ей в том же духе: "До тех пор пока у меня есть ты, я могу вынести что угодно, пройти через любые невзгоды… Но ты покинула меня, потому что считала это самопожертвование правильным и справедливым, и я чувствую себя ужасно, Пфиф, невыносимо несчастным… Похоже, единственное, что я могу сделать, чтобы избавить тебя от чувства греховности, а Хедли — от тягот развода, это покончить с собой. Но я не святой, не создан таким и обещал себе не делать ничего отчаянного, пока ты не вернёшься и мы не поймём, что нам делать дальше".
ТЕНОР: Нет, не мог подобный чувствительный романтик появиться в качестве героя на страницах книг писателя Хемингуэя. Но каким-то витражным чудом он просвечивал сквозь образы всех этих суровых мужчин, скупых на слова, закалённых жизнью, полных непоказной отваги, мужественно принимающих каждое новое поражение. И судьба смилостивилась над Эрнестом. Хедли убедилась, что любовь этих двоих неизлечима, дала согласие на развод. Нашёлся священник, который объяснил, что первый брак Хемингуэя не был освящён католической церковью, он не считается, поэтому Полина имеет право не считать себя грешницей, выходя замуж за Эрнеста. Хемингуэй передал в пользу Хедли и сына все свои гонорары за будущие издания "Фиесты". Он заверил священника, что был крещён по католическому обряду, когда лежал в госпитале в Италии во время войны. Бракосочетание состоялось в мае 1927 года, а год спустя молодожёны вернулись в Америку.
БАС: По совету Дос Пасоса они выбрали местом проживания самую южную точку страны: маленький островок Ки-Уэст, завершающий цепочку островов к югу от Флориды. Здесь Хемингуэй получил возможность спокойно и с увлечением работать над новым романом, начатым ещё во Франции. Как всегда, события, темы и образы он черпал из собственной биографии. Но на этот раз ему пришлось спуститься в кладовые памяти на десять лет назад, и в результате он смог увидеть себя как бы со стороны — яснее и глубже. В отличие от "Фиесты" роман "Прощай, оружие" оказался очищен от сведения счётов с окружающими, от всего сиюминутного и преходящего. В нём слышен голос зрелого художника — и критики сразу отметили подъём Хемингуэя на новую творческую ступень.
ТЕНОР: Считается, что прототипом главной героини, Кэтрин Брэдли, была медсестра Агнес фон Куровски, с которой у Эрнеста запылал роман, когда он раненый оказался в госпитале в Милане. Но, может быть, ближе к истине те исследователи, которые считают Кэтрин Брэдли просто идеализированным женским образом — воплощённой мечтой Хемингуэя. Искренняя, бескорыстная, любящая, а главное — умеющая вести себя с благородной сдержанностью, исключающей всякую аффектацию.
БАС: На самом деле общее у Кэтрин и Агнес только то, что обе были медсёстрами и обе покорили сердце раненного американца. Реальная Агнес запомнилась друзьям и коллегам весёлой, переменчивой, склонной к флирту, легко забывавшей о своей помолвке с ньюйоркским доктором. Она была старше Эрнеста на семь лет, так что её любовь к нему сильно окрашивалась материнскими интонациями. В письмах часто мелькают обращения "дорогой мальчик", "малыш". Она охотно поддерживала разговоры о женитьбе, о планах на будущее в Америке, но в душе не была готова расстаться ни с Италией, ни со своей работой, которая ей нравилась. В строгой атмосфере военного госпиталя им вряд ли удалось пойти дальше переплетения пальцев под простынёй. Но, видимо, и это было замечено, потому что вскоре Агнес была отправлена в другой город.
ТЕНОР: Эрнест же отдался своей первой любви всей душой. Он писал о ней матери, специально отметив, что в кадрах кинохроники, которую его родственники с ликованием смотрели в Чикаго, медсестра, выкатывающая его в кресле на балкон, — не Агнес. Агнес гораздо красивее. В письме другу он сообщал, как Агнес отреагировала на его злоупотребление алкоголем: "Малыш, — сказала она, — нам предстоит стать партнёрами. Если ты будешь выпивать, я последую твоему примеру. И выпью рюмку за рюмкой столько же, сколько выпьешь ты". Слов на ветер не бросала, тут же опрокинула вслед за ним стаканчик джина. "Ох, Билл, как мне повезло, что я встретил эту девушку! — писал дальше Эрнест. — Не знаю, что её могло привлечь в таком неотёсанном увальне, но, благодаря какому-то астигматизму, она любит меня. Так что, вернувшись в Америку, я поступаю работать в фирму. Готовься сыграть роль шафера!".
БАС: Как только Эрнесту разрешили покидать госпиталь после операции, он отправился к новому месту работы Агнес и поразил её, появившись внезапно в палате, опираясь на трость. Ему удалось пробыть только один день, и она писала ему потом: "Не могу поверить в то, что нам удалось повидаться… Сможешь ли ты вырваться снова?.. Я написала матери, что собираюсь выйти замуж за человека моложе меня… Так как это не будет ньюйоркский доктор, она, наверное, в отчаянии махнёт на меня рукой и объявит легкомысленной".
ТЕНОР: Эрнест отплыл в Америку в феврале 1919 года. Однако в родном доме он не мог найти себя — слонялся целыми днями без дела или лежал на кровати и ждал появления почтальона. Письма из Италии приходили всё реже, а он писал чуть не каждый день. И вдруг в марте пришло убийственное известие: Агнес полюбила другого — итальянского лейтенанта знатного происхождения, — и они собираются пожениться. Горю и гневу Эрнеста не было предела. Возлюбленная отбросила его, не дав ему шанса вступить в схватку с соперником! Конечно — он был слишком молод, слишком беден, слишком далеко. О, сердце женщины! Он лежал в своей комнате, отказывался есть, его лихорадило. Встревоженным родителям ничего не объяснял, но подруге Агнес написал гневное письмо, заканчивавшееся проклятьем в адрес неверной: пусть она споткнётся на лестнице, упадёт и выбьет все передние зубы!
БАС: Ничто из этих переживаний не попало в роман "Прощай, оружие". Как можно! Подобная чувствительность пристала слабаку, но не смелому мужчине, опалённому войной, умеющему с достоинством принимать удары судьбы. Однако в рассказе "Снега Килиманджаро" умирающий писатель вспоминает свою жизнь и ту первую возлюбленную, которая оставила его и которую он так и не мог забыть. Помолвка Агнес с лейтенантом распалась под давлением аристократической семьи жениха. Впоследствии она дважды была замужем, а в разговорах с биографами знаменитого писателя говорила о нём с нежностью и иначе как "Эрни" не называла.
ТЕНОР: Публикация "Прощай, оружие" в 1929 году превратила Хемингуэя в фигуру мирового масштаба. Кроме литературных достоинств, роман привлекал пафосом разочарования в цивилизации, которая могла допустить кошмар Первой мировой войны. А знаете, у кого Хемингуэй подслушал этот волнующий ритм прозы с бесконечными "и", который доминирует в романе? У Экклезиаста! "И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их, и вот, всё — суета и томление духа". Недаром второе название романа "Фиеста" — строчка из Экклезиаста: "И восходит солнце".
БАС: Дом Эрнеста и Полины в Ки-Уэсте сделался местом паломничества поклонников и друзей. Полина была совсем не похожа на Кэтрин Брэдли, но любовные признания героини романа взяты почти дословно из её письма: "О, дорогой, я так хочу тебя, хочу стать тобой, хочу, чтобы мы растворились друг в друге… Не хочу, чтобы ты уезжал, без тебя я просто не живу". Полина сумела стать верной спутницей и партнёром в главных страстях мужа: рыбалке и охоте. Они бороздили воды Карибского моря и возвращались гордые добычей. На фотографии оба стоят сияя, рука Эрнеста вздымает меч-рыбу в человеческий рост. Один за другим родились сыновья, Патрик и Грегори. А в 1933 году богатый дядюшка Полины предложил им огромную по тем временам сумму — 25 тысяч долларов, — чтобы они могли осуществить давнишнюю мечту Эрнеста — отправиться на охоту в Африку.
ТЕНОР: Вы уже говорили, что "Зелёные холмы Африки" и другие охотничьи эпосы Хемингуэя не увлекли вас. А что вы скажете о двух коротких вещах, использующих африканскую саванну в качестве фона: "В снегах Килиманджаро" и "Недолгое счастье Френсиса Макомбера"?
БАС: Первый рассказ — безусловный шедевр, пронизанный настоящей душевной болью и глубиной. Мне кажется, он восходит к знаменитой повести Льва Толстого "Смерть Ивана Ильича". Писатель Гарри мог бы с таким же успехом умирать на каком-нибудь необитаемом острове в озере Мичиган или в снегах Аппалачей рядом с разбившимся самолётом. Исчезла бы экзотика, но осталось бы главное: предсмертный взгляд на прожитую жизнь, горестное подведение итогов и тщетные — последние — попытки перестать терзать преданную жену зрелищем своей умершей любви.