БАС: Да, то, что случилось с Натаном, не укладывалось в их рациональные схемы, было непостижимым для него самого. Скромная, ничем не примечательная девушка среди слушателей в его аудитории. Светлоголубые глаза, скромный наряд. Ей двадцать лет, ему — тридцать. После лекции они обмениваются несколькими фразами, расходятся. И всё. Дальше начинаются дни, заполненные с утра одним главным вопросом: увидит он сегодня в аудитории это лицо или нет?
ТЕНОР: Всё же несправедливо говорить, что Патриция Галлисон была "непримечательна". С первых же её фраз Натан мог почувствовать — угадать — главное её свойство: необычайно радостное приятие жизни. Включая и приятие его самого. В какой-то момент она созналась, что с первой же встречи он заполнил ту нишу любви-надежды, которую она тайно лелеяла в душе с детства. "Незримый ты уж был мне мил", как поётся в опере "Евгений Онегин". Но она и мечтать не могла, что он обратит на неё внимание. Старше неё на десять лет, женатый, ближайший соратник прославленной Айн Рэнд. Патриции он казался настолько недоступным, что она вскоре приняла предложение одного из своих поклонников и вышла замуж.
БАС: На их свадьбе Натан едва владел собой. Стоя в очереди гостей, поздравлявших жениха и невесту, он мог думать только о том, что вот-вот ему предстоит прикоснуться губами к её щеке. Всё оставшееся время двигался и говорил, как манекен, слышал только дрожь в пальцах, несколько секунд лежавших в её ладони.
ТЕНОР: Они начали тайно встречаться. Но долго не позволяли себе кинуться в объятия друг друга. Она рассказывала ему о своём детстве, окрашенном чертами безумия родителей. Объясняла, что лекции по теории объективизма возвращали её в мир рациональных — то есть нормальных — людей. Созналась, что ей никогда не бывает скучно, потому что в душе её постоянно звучит таинственная музыка. Иногда она танцует одна в комнате. Часто танцует не просто так, а для него — воображает, будто он смотрит на неё. И это очень помогает в трудные минуты. После таких признаний долго ли могли они сохранить свои отношения в рамках строгой морали?
БАС: В жизни Натана до сих пор были только две женщины: Барбара и Айн Рэнд. Обе они одаривали его своей любовью лишь до тех пор, пока он блистал на том пьедестале, куда они его вознесли. Малейший сбой, срыв — и начинался долгий психологический анализ допущенной промашки. Патриция же полюбила его без всяких условий и оговорок, таким, каким он был. Воображаю, какое счастье и облегчение это приносило ему.
ТЕНОР: Но, с другой стороны, душа его разрывалась. Объятия Патриции принесли ему такое наслаждение, что он уже не мог отказаться от них. Сознаться Барбаре и Айн? Это вызовет такой взрыв горя и ярости, который он был не в силах встретить лицом к лицу. Оставался путь, выбираемый многими: тайный роман. Но он так привык гордиться своей честностью, так восхвалял моральные принципы в лекциях и статьях, что теперь чувствовал себя негодяем и лицемером, предателем всего, что было ему дорого до сих пор.
БАС: Айн Рэнд, конечно, заметила перемену в своём возлюбленном. Она настойчиво расспрашивала его о причинах, он ссылался на усталость, на депрессию, даже на частичную импотенцию. Всю жизнь Айн Рэнд претендовала на роль совершенства во всех планах — литературном, философском, эмоциональном. Если он был неспособен оценить это совершенство, если его обожание ослабевало на глазах, вина могла быть только в нём, и он обязан был начать работать над собой. Морально-логический кнут взвивался и падал, взвивался и падал, но впервые не мог произвести желаемый эффект.
ТЕНОР: Внутренние связи, державшие вместе этот спаянный кружок, начинают рваться, как рвутся волокна каната под непосильным грузом. Патриция развелась с мужем. Барбара тоже влюбилась и попросила у Натана согласия — разрешения — на роман. Он, скрепя сердце, согласился, но вскоре не выдержал — сознался ей в своей связи с Патрицией. Барбара пришла в ужас. Новость обернулась для неё двойным ударом: во-первых, она всё ещё любила мужа и надеялась воскресить их брак; во-вторых, теперь она попадала в положение лгуньи в её отношениях с Айн Рэнд, которая любила её и постоянно искала у неё совета и помощи и от которой она должна была теперь скрывать правду о её возлюбленном.
БАС: Сколько времени продолжался этот кошмар? Неужели четыре года? И все участники при этом встречались друг с другом, разговаривали, делали вид, будто коляска нормально катится по дороге жизни, разве что мелкие камешки отлетают из-под колёс. Когда Институт Натана Брандена устраивал бал, он танцевал со всеми тремя и научился выглядеть довольным и спокойным. Когда Патриция приняла участие в театральной постановке в Филадельфии, все остальные поехали смотреть спектакль, и Айн восхваляла талант и внешность юной актрисы, обняла её за кулисами.
ТЕНОР: Но шторм назревал. Айн обвиняла Натана в холодности, в том, что он всё время куда-то ускользал, растворялся, делался невидим. "Ты здесь, и, в то же время, тебя как будто нет. Сегодня ты ведёшь себя как влюблёный, назавтра отступаешь в полумрак и захлопываешь дверь." Однако всё подносилось так, будто утрата любви к ней, великой Айн Рэнд, могла быть только симптомом умопомешательства и разрывом с философией объективизма. "Остаться друзьями?! — восклицала она. — Думаешь ли ты, что я могла бы посвятить тебе "Атлант расправил плечи", если бы ты был только другом? Объявила бы тебя своим наследником и воплощением открытых мною философских истин?" Под её напором Натан согласился пройти курс лечения у психоаналитика, но никаких результатов эти сеансы не принесли.
БАС: К лету 1968 года Натан понял, что силы его на исходе. Что так больше тянуться не может. Он написал большое письмо и вручил его Айн, прося прочесть тут же, при нём. Она отшатнулась и спросила: "Это про то, что ты разлюбил меня?" Потом, едва прочитав первую страницу, обрушила на него словесный ураган: "Негодяй! Ничтожество! Фальшивка! Законченная свинья! Я не хочу быть с тобой в одной комнате!.. Всё было ложью! Твои восторги по поводу моего романа! Твоя преданность объективизму — ложь! Ты всё украл у меня! Создал ли ты хоть одну собственную идею? Ничтожество, вор!.."
ТЕНОР: Но этот первый ураган был лишь предвестием того, что ждало Натана впереди. Почти два месяца тянулись попытки собрать обломки разбитого корабля, выстроить из них хоть маленькую шлюпку. Айн порывалась тут же низвергнуть своего наследника с пьедестала, на который она возвела его. Но тогда тысячи поклонников их обоих испустили бы вопль "за что?". Не могла же она ответить: "За то, что разлюбил". А ведь она ещё не знала всей правды. Лишь в конце августа Барбара, с согласия Натана, рассказала Айн о его любовной связи с Патрицией. Которая тянулась уже больше четырёх лет. "Скажи мерзавцу, чтобы он немедленно явился сюда", — приказала сивилла.
БАС: Она не пустила его в гостиную. Заставила сидеть в прихожей. Стояла над ним и осыпала проклятьями. "Какое же ты ничтожество! Ты посмел отвергнуть меня! Ради какой-то мелкотравчатой пустышки… Чтоб ты провалился в такой же ад, в какой ты погрузил меня! Меня — которую ты объявлял главным сокровищем своей жизни, женщиной своей мечты!.. Ты нанёс мне рану, которую не мог бы нанести никто из врагов!.. Да если бы ты, действительно, был тем человеком, за какого ты себя выдавал, ты продолжал бы обожать меня, когда мне стукнет восемьдесят и я буду разъезжать в инвалидном кресле. Но ты никогда не был таким! Всё было притворством от начала до конца!.. Если бы у тебя оставалась хоть капля морального чувства, ты от стыда должен был сделаться импотентом на двадцать лет! А если этого не случится, значит твоя моральная деградация достигла зенита!"
ТЕНОР: Свои проклятья Айн Рэнд перемешивала с угрозами. "Твой спектакль закончен! Я создала тебя, я же тебя и уничтожу! У тебя не будет ни денег, ни карьеры, ни престижа! Я ославлю тебя перед всем миром! Остановлю публикацию твоих книг, добьюсь, чтобы тебя лишили диплома психолога! Сниму посвящение тебе с первой страницы моего бестселлера!.. Без меня ты был ничем и станешь ничем, когда я покончу с тобой!".
БАС: Натан сидел молча, покорно принимал бичевание словами. Чувство вины за страдания, причинённые им самым дорогим людям, будто парализовало его. Вдруг Айн Рэнд прервала поток брани и угроз, подошла к нему вплотную и спросила: "Ты рассказал Патриции про нас с тобой?". Натан с трудом выдавил из себя покаянное "да". В тот же момент рука сивиллы взлетела и дважды хлестнула обвиняемого по щеке. Он мог бы увернуться, но выбрал покорно принять удары. "А теперь убирайся", расслышал он сквозь звон в ушах. Поднялся и, с горящей щекой, навсегда ушёл от женщины, которой он отдал восемнадцать лет своей жизни — самых главных лет.
ТЕНОР: Весть о разрыве между Айн Рэнд и Натаном Бранденом произвела настоящий шок и смятение в королевстве объективизма. Их роман всё ещё оставался тайной для всех непосвящённых, поэтому друзьям, читателям, журналистам оставалось только ломать голову: в чём причина? Айн Рэнд опубликовала большую обличительную статью, в которой объявляла, что мистер Бранден совершил недостойный поступок несовместимый с моральными принципами её философии. Натан признал свою вину, не раскрывая истинных причин. В жизни многих людей участие в движении, руководимом Айн Рэнд, играло важную роль, и крах этого движения обернулся сильным потрясением. Их гнев обрушился на Бранденов, обвинения и проклятья сыпались со всех сторон.
БАС: Нашёлся даже один бывший слушатель, который поднял вопрос, будет ли в категориях объективизма морально оправдано убийство Натана Брандена? Волна смятения катилась по королевству, разрывала дружбы и семьи. Новый духовный наследник Айн Рэнд, назначенный ею на место Натана, был кузеном Барбары, но он порвал отношения с ней до конца жизни. Натану и Патриции пришлось уехать от этой бури в Лос-Анджелес, где они поженились в следующем году.
ТЕНОР: Помните античную легенду о Персее, освободившем прикованную к скале Андромеду? Мне кажется, в нашей истории роль Персея исполнила Патриция: освободила Натана из восемнадцатилетнего плена.