Шансов сдержать свое слово у профессора практически не оставалось и с каждым мгновением их становилось все меньше и меньше.
– Муляж, говорите? Спецэффекты? – с сомнением в голосе переспросил министр, не сводя глаз с объятого пламенем, но упрямо продолжавшего атаковать Атомную станцию, «Суперфайтера». – Пусть даже муляж… Но снаряды, ракеты и истребители – они же настоящие?! Или, я тоже ошибаюсь?
– Системы ПВО самые что ни на есть настоящие, – обречено подтвердил профессор, теряя твердую почву под ногами. – Но все же, я настаиваю на своем утверждении! Это все лишь мастерская имитация боевых действий и капитану Леваневскому ничего не угрожает.
– Так Вы настаиваете?! – неожиданно смягчился министр и многозначительно развел руками. – Ну, если вы настаиваете, наверное, так оно все и обстоит на самом деле. Я вам доверяю. Вы, в отличие от генерала Скотта, играть не умеете. Тем более жизнями живых солдат. Это я знаю точно.
Профессор облегченно вздохнул и в его душе вспыхнула робкая искра надежды.
Еще через мгновения, эта искра запылала все ярче и ярче. Пока, наконец, не превратилась в мощный и огнедышащий факел.
Причиной последнего стало то, что украдкой бросив взгляд в сторону неожиданно стихшего боя, он увидел безжизненные руины на месте Атомной станции и….?! Воистину, великодушию Провидения не бывает границ! Профессор увидел еще и стремительно уходящий свечкой в безмолвную черноту космоса «Суперфайтер» Леваневского!
– Я же говорил, все идет по плану, – не нашел ничего лучшего, кроме как вставить эту свою совсем неуместную фразу Скотт. – Капитан Леваневский как всегда четко и филигранно выполнил возложенную на него задачу. И уже, наверное, на подлете к базе. Минут через тридцать он, вместе со своими товарищами, будет здесь. Как раз к началу банкета.
– Я очень хочу с ним познакомиться, – требовательным тоном перебил его министр и, повернувшись лицом к главнокомандующему военно-космическими силами, добавил: – Немедленно свяжитесь с нашей военно-космической базой. Узнайте, как дела у капитана Леваневского. Я хочу лично осмотреть его штурмовик сразу же после его приземления!
Генерал Скотт похолодел и его правая рука самопроизвольно потянулась к кобуре с личным оружием.
Скотт медленно расстегнул кобуру, нащупал пальцами холодную сталь пистолета и принялся судорожно вспоминать всю свою прошедшую жизнь. Кадр за кадром, звездочку за звездочкой, кабинет за кабинетом.
– С капитаном Леваневским все в порядке. Он на подлете к базе. О повреждениях его «Суперфайтера «пока никакой информации нет. Значит, все тоже в порядке! – бодрым голосом доложил министру командующий, бросая презрительный и ненавистный взгляд в сторону Скотта. – Ваше превосходительство, раз уж с капитаном все в порядке, может быть, мы отложим осмотр его штурмовика на потом…? Ну, скажем, на пару-другую часов…? Пока не закончится наш торжественный вечер? Что вы думаете по этому поводу?
– Раз уж так все получилось…,– министр неуверенно пожал плечами, прежде чем согласится с предложением главнокомандующего. – Не будем портить генералу Скотту и всем здесь собравшимся праздничный вечер. Отложим осмотр «Суперфайтеров» на потом. Тем более, что, если верить генералу, капитан Леваневский скоро сам почтит нас своим присутствием. И, как никто другой, сможет нам все объяснить. А вообще-то, генерал, ваше шоу мне понравилось. Вы были правы, в вашем подразделении служат первоклассные пилоты. И в их распоряжении фантастическая по своим возможностям техника!
– Благодарю вас, господин министр! – поспешил ухватиться за брошенную ему спасительную «соломинку» Скотт и тут же громко распорядился в адрес застывших в нерешительности трибун. – Господа, прошу всех пройти в Главный Купол. У нас впереди еще обширная культурная программа. Надеюсь, вы останетесь довольны.
Министр демонстративно встал со своего места и, повернувшись спиной к Скоту, в сопровождении эскорта «старших» офицеров направился к выходу из своей ложи.
Все покорно устремились вслед за ним.
Только один Главнокомандующий военно-космическими силами на минуту задержался, пропуская впереди себя своих офицеров, и жестом подозвал к себе Скотта.
– Мне надоело прикрывать твою костлявую задницу, генерал, – зловеще прошипел он на ухо Скоту, когда тот оказался с ним рядом. – В твоем распоряжении не более трех часов. И чтоб не единой царапинки не было ни на одном из участвовавших в шоу «Суперфайтеров». Лично проверю! Командирского штурмовика, между прочим, это тоже касается. Может быть, даже в большей степени, чем остальных. Но самое главное. Не дай тебе бог хотя бы пальцем или словом задеть капитана Леваневского. Ты что, еще не понял, что министр к нему благоволит? Если с ним что-нибудь случится, я за себя, а уж тем более за целостность твоей шкуры, не отвечаю! Запомни это! Заруби себе даже на носу!
Главнокомандующий поморщился, крепко сжимая воротник генеральского мундира пальцами.
– А на будущее, мой тебе совет: не устраивай больше показательных шоу, если ты в них ни черта не смыслишь. И чтоб твоих злосчастных «Ангелов» вместе с их «Суперфайтерами» я больше в радиусе полутора миллионов километров от Марса, и уж тем более от Земли, не видел! Им здесь не место! Второго такого шоу ни мне, ни тебе уже не пережить!
Главнокомандующий властным жестом отстранил от себя Скотта и жадно закурил сигарету.
– И еще! – добавил он в адрес генерала на прощание. – Улыбайся, улыбайся, скотина! И немедленно смени мундир. От тебя несет дерьмом и потом. А тебе, между прочим, еще предстоит танцевать с дамами и любезничать с Его превосходительством…!
Главнокомандующий нервно сломал пальцами свою сигару, презрительно сплюнул и поспешил оставить бедного генерала наедине с самим собой.
Генерал Скотт обречено понурил голову, скрестил руки за спиной и с глупым видом покорно побрел в сторону своего Главного штаба: менять мундир и отпиваться коньяком.
Что еще ему оставалось делать в сложившейся ситуации?!
Торжественный вечер был в самом разгаре.
В Банкетном зале вовсю грохотала музыка и гремели посудой электронные официанты.
Время от времени раздавались бурные аплодисменты в адрес бесконечной череды награжденных и кто-нибудь из высокопоставленных гостей с Земли в очередной раз начинал долго и нудно разглагольствовать о «тяжелых лишениях «и «несравненном героизме союзных войск». Вслед за этим неизменно раздавался тост «за Победу», громкий звон бокалов, хоровое исполнение торжественного гимна Лиги Наций и… господин Министр объявлял имя нового «героя». И все начиналось сначала!
Герман, похоже, был единственным человеком из всех собравшихся в Главном Марсианском Куполе, кто все еще продолжал оставаться трезвым и к всему безучастным.
Он мило, хотя и сквозь зубы, улыбался. Вместе со всеми поднимал свой бокал, подносил его к губам и тут же под изящным предлогом ставил его на место.
Наконец, все, что можно было сказать – было сказано. Все «герои» – которых планировалось «прочествовать «– «прочествованы». Все награды, которые следовало бы вручить – вручены. Все «шампанское», что надлежало выпить – выпито…
Одним словом, вторая часть программы Торжеств, а именно банкет, медленно, но верно себя истощила.
Все с нескрываемым подобострастием смотрели на министра и его свиту, перебрасывались друг с другом ничего не значащими и высокопарными фразами и с нетерпением ждали того, что будет дальше.
А дальше было то, что сильно захмелевший генерал Скотт с большим трудом приподнялся со своего места и по праву хозяина вечера громко провозгласил:
– Господа, приглашаю всех приглашенных, – язык у генерала заплетался и его неудержимо понесло на тавтологию, – пригласить своих дам, дабы принять участие в Торжественном бале по случаю… по случаю…
Генерал не договорил, окончательно путаясь в своих мыслях.
Растерянно разводя руками, он скорчил на своем лице нелепую улыбку и подобно неодушевленному предмету обречено рухнул на руки адъютанту.
Гости прокомментировали выходку генерала громким смехом и наигранным сочувствием.
– Ну что ж, господа, пожалуй, генерал прав, – поспешил поставить точку в разыгравшейся трагикомедии министр, – что-то мы засиделись. По-моему, самое время поразмяться. Всех и, в первую очередь, наших прекрасных дам, приглашаю на бал.
Министр уверенно встал со своего места и проследовал к выходу из Банкетного зала. Все остальные ринулись вслед за ним.
Грянула музыка, кавалеры засуетились, дамы активно пудрили носики и поправляли чуть сбившиеся в процессе банкета прически.
Герман, в окружении доброй дюжины поклонников в мундирах и без, вслед за отцом выскользнул из банкетного зала и поспешил в вестибюль Главного Купола, надеясь встретить там прибывшего Виктора.
Но встретившийся ему на пути дежурный офицер вежливо доложил, что «гравикар» с пассажирами лайнера с «Велеса-13» задержался в пути и прибудет в колонию не ранее чем через двадцать минут.
Герман воспринял это известие с нескрываемым раздражением.
Но уступив навязчивым и даже несколько бестактным требованиям своего эскорта, решил не устраивать «сцен» и почтить своим присутствием Церемониальный зал Купола. Где уже вовсю кружились пары, сверкали фейерверки салютов, звучали зажигательные старинные мелодии и вовсю веселился бомонд.
Оказавшись на Балу Герман вежливо отказался от всех обрушившихся на него приглашений на танец и поискал глазами укромное местечко. Так и не найдя его, он, наконец, решил, что его единственным и надежным спасением от толпы неугомонных поклонников может стать только его отец, о чем-то приглушенно беседовавший с министром и офицерами из его свиты.
Так оно и получилось.
Отец нежно, по-отечески, потрепал Германа за волосы и с неподдельной гордостью представил господину министру и его генералам. Тем самым обеспечив ему самую что ни на есть верную и надежную защиту от самых нетерпеливых и нахрапистых кавалеров.
Герман вежливо улыбнулся министру, тонко и с изяществом ответив на его комплимент по поводу его, Германа, незаурядной внешности, и поспешил спрятаться за спиной отца.