Министр понимающе кивнул и не высказал со своей стороны ни малейшего возмущения по поводу такого робкого поведения Германа.
Уже через минуту, министр снова вернулся к своему разговору с отцом и потерял всякий интерес к Герману.
Герман остался в гордом, хотя и почетном, одиночестве.
Между тем, музыка неожиданно стихла, и все танцующие пары с удивлением обернулись в сторону оркестра и его застывшего в нерешительности дирижера.
Что-нибудь случилось? – пробежал в воцарившейся тишине гулкий шепот среди всех присутствующих.
Министр удивленно вскинул брови. Окружавшие его со всех сторон генералы в замешательстве затрепетали и нервно схватились за свои рации.
Ситуацию почти сразу же прояснил дежурный офицер, подбежавший к министру на полусогнутых ногах и громко, на весь зал, прокричавший:
– Ваше превосходительство, имею честь доложить! Только что прибыли офицеры из эскадрильи «Падшие Ангелы» и просят вашего разрешения принять участия в Торжествах! Какие будут указания?
– Что значит, просят разрешения, полковник? – разгорячено перебил офицера министр. – Это мы все должны просить у них разрешения присутствовать на Торжествах в их честь! Вы с ума сошли! Немедленно зовите их в зал!
– Господа, – обратился министр уже ко всем собравшимся. – Имею великую честь представить вам наших самых заслуженных и легендарных героев. Многие из вас кое-что о них слышали. Но очень немногие их когда-либо видели. Сегодня у вас есть такая возможность. Встречайте наших легендарных пилотов. «Ангелы» тоже иногда спускаются на землю…!
Зал взорвался бурными аплодисментами и громкими криками «Ура», встречая показавшуюся в дверях группу офицеров в черных как смоль мундирах с ослепительно белой эмблемой крылатой богини на груди.
Их было человек тридцать: высоких, крепких, подтянутых парней.
Они держались с достоинством, гордо вскинув головы и сдержанно улыбаясь гостям.
Их парадные мундиры сверкали ослепительным блеском бесчисленных наград и символов воинской доблести.
– Капитан Леваневский с ними? – аплодируя вместе со всеми, неожиданно спросил у главнокомандующего военно-космическими силами министр и строго на него посмотрел.
– Никак нет, ваше превосходительство, – четко доложил тот и, слегка сконфузившись, добавил. – Он со своей эскадрильей на докладе у генерала Скотта. Он будет здесь с минуты на минуту.
– Ох уж этот мне генерал Скотт! – вырвался у министра возглас недовольства.
«– А мне и того пуще…!» – пробурчал себе под нос главнокомандующий, сверкая глазами.
– Вы что-то хотели сказать, генерал? – переспросил его министр и, не дождавшись ответа, холодно процедил сквозь зубы. – Как только капитан Леваневский появится – немедленно ко мне! Я хочу с ним побеседовать!
– Будет исполнено, – козырнул его адъютант, переглядываясь с главнокомандующим.
Главнокомандующий в ответ пожал плечами и поспешил предусмотрительно отвернуться.
В зале опять заиграла музыка, закружились пары, а у «Ангелов» не стало отбоя от женского внимания и восторженных взглядов.
Герман с интересом вглядывался в смуглые лица легендарных пилотов и всячески корил себя за то, что так легкомысленно и беспардонно прежде себе позволял о них думать.
Теперь уже в его сознании не вызывал сомнения тот факт, что «Ангелы» не были теми высокомерными «пижонами» и задаваками, о которых Герман не раз слышал от своих товарищей еще на Земле.
Они были совсем не похожи на обычных «земных» пилотов.
Ни своей безукоризненной выправкой. Ни умными, хотя и немножко грустными, лицами. Ни странной манерой держаться все вместе и как-то вызывающе обособленно от других людей. Ни настороженным блеском глаз…
Все в них было другое. Непривычное и даже в чем-то лишенное обычных человеческих слабостей.
Взгляд Герман между тем остановился на скромном, застенчивом юноше в капитанской форме и все той же серебристой эмблемой «Ангела» на груди.
Он как-то тихо и незаметно появился в дверях залы, в кругу из пяти товарищей. Стараясь как можно причинить меньше неудобств танцующим, он робко протиснулся к противоположной стене залы и тяжело опустился на один из празднично украшенных диванов.
При появлении незнакомца и его товарищей, все «Ангелы» как-то разом встрепенулись и, теряя всякий интерес к своим дамам, неуверенно затоптались на месте.
Таинственный незнакомец сделал какой-то странный жест в их сторону, судя по всему выражавший приветствие. И только тогда «Ангелы» успокоились и вновь вернулись к своим партнершам.
Незнакомец перекинул ногу за ногу, скрестил руки на груди, устало откинулся назад и закрыл глаза.
Когда он вновь их открыл, их взгляды встретились.
Герман смутился и отвел глаза в сторону, делая вид, что разглядывает колоны, окружавшие зал со всех сторон.
Прошла минута, другая, третья… Герман вновь украдкой бросил взгляд на незнакомца.
Тот продолжал пристально смотреть в его сторону. Немигающим взглядом своих грустных, обрамленных редкими ресницами глаз.
Герман улыбнулся.
В глазах незнакомца неожиданно вспыхнул дерзкий и чуточку заносчивый огонек. Вспыхнул и тут же погас.
Герман фыркнул в ответ, но взгляда своего не отвел.
Незнакомец на его выходку никак не прореагировал, продолжая оставаться спокойным и невозмутимым.
Герман улыбнулся еще раз.
Реакции со стороны незнакомца опять не последовало.
Вдруг какая-то мощная внутренняя сила стронула Германа с места и понесла его через весь зал к незнакомцу.
Первые мгновения Герман пытался отчаянно сопротивляться своему странному и необъяснимому порыву.
Но все его усилия оказались тщетными.
Через десять секунд он оказался лицом к лицу с незнакомцем и замер перед ним в оцепенении.
Капитан резко вскочил ему навстречу со своего дивана и, впервые за все время их заочного знакомства, на его лице промелькнула тень замешательства и удивления.
– Разрешите пригласить вас на танец, господин капитан?! – чужим и дрожащим голосом произнес Герман в адрес незнакомца.
Тот вначале опешил, раскрыв от неожиданности рот. А затем в отчаянии обратился за поддержкой к своим товарищам.
«Ангелы» дружно, но сдержанно расхохотались. Виновато и с неподдельным восхищением поглядывая в сторону Германа.
Один из них, белобрысый майор с добрым и открытым лицом, подошел к незнакомцу вплотную, похлопал его по плечу и весело произнес:
– Я тебя не узнаю, дружище. Тебя такая прекрасная дама приглашает на танец. А ты не знаешь что делать? Ну же! Если девушка просит, ей никак нельзя отказать…
Незнакомец густо покраснел, весь как-то приосанился и… вдруг улыбнулся.
Через мгновение они уже кружились в звуках вальса в самом центре зала.
У него были сильные и мягкие руки с тонкими пальцами, четко выверенная грация и достаточно изысканные манеры.
– Меня зовут Герман, – неуверенно представился он.
Герман прикусил губу, с трудом принимая на веру то, что танцует с самим собой. Хотя и другим.
– А вас, наверное, зовут Анастасия!? – продолжал незнакомец все более набиравшим силу и самообладание голосом.
– А вы откуда знаете? – сорвалось с языка «второго» Германа.
– Я видел вашу фотографию на столе у профессора Благонравова, – виновато признался он.
– Вы знакомы с моим отцом? – искренне удивился Герман.
– Да не так, чтобы уж очень, – неумело соврал незнакомец. – Так, иногда встречаемся. Кто же из «Ангелов» не знает профессора Благонравова? Так не бывает. Он для всех нас, «Ангелов», почти такой же отец, как и для вас. Может даже больше…
– Неужели?! – не удержался от соблазна подковырнуть незнакомца Герман. – И так тоже бывает?
– Конечно, – с готовностью подтвердил пилот. – Еще как бывает. Ведь это он придумал наши «Суперфайтеры» и их неподражаемую «силовую» защиту. Без него мы – никто. Просто самые обычные пилоты. «Прокладка» между штурвалом и креслом – как у нас иногда любят шутить в эскадрильи…
Герман громко рассмеялся шутке незнакомца и неожиданно спросил:
– А правда то, что говорят про вашу эскадрилью мои друзья?
– А что говорят про нашу эскадрилью ваши друзья? – озадаченно переспросил его незнакомец.
– Ну, то, что…, – Герман замялся, не рискуя высказать вслух то, что вертелось у него на языке и уже ему самому казалось глупостью.
– Ну то, что ваш командир не живой человек, а очень искусно выполненный робот? – наконец, все же решился он на свой безрассудный поступок.
– Что вы, – громко смеясь, ответил незнакомец. – Конечно, это – бред. Он самый обычный парень… Чем-то даже похож на меня. Только лучше и, может быть, смелее…
Незнакомец смущенно прикусил губу и поморщился, отводя свои бессовестные глаза в сторону.
– Даже так?! – не унимался Герман, хотя его второе «я» уже давно искренне потешалось над всей нелепостью ситуации. – А вы с ним знакомы, да? Хотя, вряд ли. Он ведь национальный герой… А вы…?!
Герман замялся, прежде чем продолжить свою фразу:
– А вы наверное в эскадрилье «Ангелов» новенький? Ведь так? Вон у вас и орденов то, совсем нет? Как у других. Почему?
– Наверное, не везет, – с наигранной грустью в голосе, парировал незнакомец. – Я действительно в эскадрилье, как вы сказали, новенький… Точнее почти как «новенький». Ну после ряда обстоятельств и госпиталя…
Незнакомец осекся, поправляя свой мундир и продолжая прятать глаза в землю.
– А вы сами-то в настоящих боях участвовали? Или так…, – не унимался Герман, справедливо краснея от того, что, по его мнению, сболтнул лишнего.
– Или так…, – беззлобно передразнил его незнакомец и в его глазах вспыхнул озорной огонек. – Увы, в настоящих боях мне участвовать не пришлось. Ведь я по натуре игрок… Что поделаешь! Все, что я делаю, я делаю либо из-за природного авантюризма, или из-за озорства или, того хуже, из-за пижонства…Поэтому, все делаю не по настоящему. Увы. Наверное, это моя судьба. Или, как сказал один древний поэт: «Вся наша жизнь – игра. И кто ж тому виной, что я увлекся этою игрой…!»