– Так-то оно лучше будет, – удовлетворенно фыркнул Герман, празднуя свою хоть маленькую, но достаточно эффектную победу над искусственным разумом.
Как бы в ответ на его реплику, «кадавры» вновь засуетились у него под ногами и уже через минуту весь коридор за спиной Германа и девушки был заполнен толпами кибер-двойников лейтенанта.
– Однако, ты пользуешься у «кадавриков» небывалым успехом?! – не удержалась от шутки девушка, сгребая Германа в охапку и увлекая за собой. – С меня почему-то они копии делать не спешат. Если так пойдет дальше, я начну тебя всерьез ревновать ко всему движущемуся и шевелящемуся в этом мире.
– Ну это уж слишком, – вскипел от негодования Герман, вновь хватаясь за свою пустую кобуру от бластера и в бессилии разводя руками.
– Ладно уж, неугомонный ты мой герой, пошли, – властным голосом перебила его девушка, становясь на пути между ним и безмолвными тенями «кадавров». – Нашел с кем воевать. Они же беззащитны как дети. Они даже не способны на то, чтобы тебя бояться…
Герман приглушенно выругался себе под нос, и, как побитая собака, поплелся дальше по коридору. Девушка, подобно опытному конвоиру неотрывно следовала за ним и громко дышала ему в спину.
Очень скоро коридор кончился.
Они оказались под сводами огромной залы, утопавшей в тишине и приглушенном сумраке искусственного света.
Зала имела вид огромного, шестистенного бункера, серо-голубого цвета. С голыми стенами, недосягаемым для человеческого взора потолком и скользким керамическим полом.
К тому же, в зале практически не было никакой мебели. Если не считать большого круглого подиума в самом ее центре и нескольких уровней загадочных параллелепипедов, торообразными ступенями поднимавшимися к потолку.
Но что больше всего удивило Германа, так это полное отсутствие в комнате не то что живых растений или домашних животных, но даже малейшего намека на органический материал.
Все вокруг него отдавало металлическим блеском, разноцветьем пластика и холодной пустотой стекла.
– Пожалуйста, назовите себя и сообщите цель вашего визита, уважаемые гости! – вывел Германа из задумчивости чей-то громкий, бесчувственный и, как ему даже показалось, немножко высокомерный голос.
Голос обрушился на барабанные перепонки Германа как бы из пустоты и, в тоже время со всех сторон разом. Голос не имел интонации, тщательно выговаривал слова и без всякого сомнения принадлежал автомату.
Герман чисто инстинктивно отпрянул назад и насторожился, тщетно пытаясь заткнуть свои уши пальцами.
Девушка же напротив, чувствовала себя как обычно – раскованно и непринужденно.
На ее очаровательном личике не было видно ни малейшей тени замешательства, не говоря уже об испуге.
Она уверенно вскинула голову и своим мелодичным голосом вызывающе ответила автомату:
– Те, которые живут, приветствуют тебя, Бдительный Страж. Мы пришли с миром и жаждем увидеть твоего хозяина. Если он занят или его нет среди Машин, мы готовы его подождать.
– Те, которые живут?! – не удержался от насмешки в голосе Герман, надменно вскидывая брови, громко фыркая и скрещивая на груди руки. – Однако, в чувстве юмора этому роботу – Хранителю не откажешь. Может быть, мне еще ему и свою автобиографию рассказать? Или предъявить идентификатор личности?!
Девушка сделала вид, что не заметила его несуразной шутки.
Громко стуча каблуками своих изящных сапожек, ОНА уверенно направилась в сторону подиума.
Не успела она сделать и нескольких шагов, как все вокруг них неожиданно озарилось ярким и ослепительно белым светом. В считанные секунды преобразившим все окружающее их пространство до неузнаваемости.
То, что открылось их взору, теперь уже не имело ни малейшего отношения к предыдущей картине.
Свистопляска яркого света и теней сделали свое дело.
Зала уже не имела вид мрачного и запущенного бункера.
Теперь это было уже нечто среднее между чопорным музеем всевозможных механизмов и вызывающей пародии на человеческое жилище.
Если бы кто-нибудь предложил Герману высказать свое представление о том, что такое абсолютный хаос и беспорядок, то очень может быть, что Герману теперь уже не пришлось бы напрягать свою фантазию и абстрактную составляющую его разума.
Все это было перед его глазами.
В виде немыслимого нагромождения бытового мусора, уродливой мебели из стали и пластика, замерших в оцепенении манипуляторов, электронных блоков и даже целых машин и механизмов, о предназначении которых можно было только догадываться.
Герман усмехнулся и громко прищелкнул языком.
Совершенно случайно его взгляд остановился на том самом месте, где прежде располагался безжизненный подиум.
Герман замер от неожиданности и едва заметно побледнел.
Подиум был на своем привычном месте. Такой же серый и гладкий как прежде, он возвышался на добрые полметра над всем этим миром хаоса и безвкусицы.
Все было как прежде, за исключением одной детали. Он был ОБИТАЕМ.
Если, конечно, хотя бы один из двух незнакомцев, похожих друг на друга как две капли воды и чинно восседавших за шахматной доской в самом его центре, был человеком.
– Апонас Никитович, мы к Вам. Вас можно потревожить?! – робко обратилась к незнакомцам девушка, так же, как и Герман обескураженная их необычайной похожестью друг на друга.
Оба незнакомца, как по команде, подняли головы и удивленно вскинули брови в адрес незваных гостей.
Девушка опешила, растерянно переводя взгляд с одной загадочной фигуры на другую, раскрыв от удивления рот и отчаянно хлопая глазами.
Между тем, одна из фигур заулыбалась, поспешно вскочила на ноги и, вполне по- человечески, бросилась к ним навстречу.
– Я безумно рад вас видеть, дорогие друзья. Особенно вас, Герман. У меня так редко бывают гости. Все почему-то очень боятся моих «кадавриков». Но они же такие милые и ласковые. Зачем же их бояться? Их надо просто любить! А, главное, как можно чаще прощать за наивность и безграничное любопытство.
При этих словах незнакомца Герман поморщился и демонстративно заскрипел зубами.
Девушка в свою очередь поспешила прижаться к его плечу и многозначительно усмехнуться.
Подобно сказочному колобку Апонас Никитович выкатился навстречу своим гостям, дружелюбно распахивая перед ними объятия.
Герман вежливо пожал протянутую ему руку, а девушка, чисто по-дружески, чмокнула Грыву в щечку.
– Вы, наверное, устали с дороги, да? Может быть, вы хотите кофе или даже немножко перекусить? – с пулеметной скоростью выплевывая слова, продолжал Грыва.
Герман неуверенно пожал плечами, старательно подыскивая в своей памяти наиболее вежливую и приемлемую для сложившихся обстоятельств отговорку. Девушка же напротив ухватилась за предложение Грывы с нескрываемым восторгом и нетерпением.
– А этот… – неожиданно вспомнив про второго незнакомца, неуверенно произнес Герман. – Вы нас с ним не познакомите?! Что-то раньше я его никогда не видел. Или я ошибаюсь?!
– Да-да, конечно. Как я мог так с вами и с ним поступить. Я совсем забыл про Гому. Какой конфуз. Мне так перед вами неудобно, – засуетился Грыва, смущенно опуская голову и разводя в сторону руками.
– Вот, позвольте вам, мои дорогие друзья, представить на суд мое последние творенее. Я бы даже сказал – детище. Его зовут Гомункулус! – поспешил взять себя в руки Грыва.
– Он что, тоже… робот?! Или, как вы его там называете – «кадавр»? – догадался Герман и презрительно посмотрел в сторону двойника кибертехника.
– Ну что вы, Герман, как вы могли такое подумать. Разве Гома хоть чем-то похож на весь этот кибернетический хлам? – обиделся Грыва, громка сопя и неуклюже переступая с ноги на ногу. – Гома мой друг. Или даже, если хотите, неотъемлемая частица меня самого. Может быть даже он – это и есть я. А я – это он. Вы знаете, я уже и сам начинаю путаться в том, кто из нас настоящий. Я или он!? А может быть мы оба?
Герман безразлично кивнул, тщетно пытаясь найти в словах кибернесиста хотя бы толику здравого смысла, и на всякий случай принялся разминать свои затекшие мышцы.
Он уже устал чему-либо удивляться.
Ему смертельно захотелось вновь оказаться на «Иуде», беззаботно рухнуть в гостеприимные объятия ПКЖ и ни о чем больше не думать.
Ни об этом странном, если не сказать больше, кибернисисте. Ни о его сумасшедших киборгах. Ни, уж тем более, об этом загадочном незнакомце, все еще продолжавшем неподвижно сидеть на корточках перед шахматной доской.
Между тем, Грыва, как ни в чем не бывало, подхватил девушку за руку и вместе с ней вновь устремился к подиуму.
В ту же секунду его двойник невозмутимо встал, сгреб в охапку шахматную доску, вежливо поклонился и поспешил уступить свое законное место девушке.
Та с готовностью приняла его предложение и, подмигнув Герману, уселась рядом с Грывой в самом центре подиума.
Герман, в свою очередь, тоже решил присоединиться ко всей честной компании.
Он ловко взобрался на подиум и, проводив взглядом быстро удаляющуюся в неизвестность фигуру Гомолускуса, наконец успокоился и неподвижно застыл в позе лотоса по правую руку от девушки.
Кибернисист грузно плюхнулся на ковер рядом с ними и, выхватив из-за пазухи нечто, напоминавшее пульт управления, лихорадочно забегал по нему пальцами.
Подиум завибрировал, начал быстро деформироваться и менять свою форму.
Так продолжалось до тех пор, пока все собравшиеся вдруг не почувствовали себя в плену уютных и идеальных по форме кресел. А возле их ног, прямо из недр подиума, вдруг не возник импровизированный столик со всевозможной посудой и другой бытовой мелочью.
Герман не успел и глазом моргнуть, как ближайшая к нему чашка задымилась паром и окуталась густым ароматом свежесваренного кофе.
Еще через мгновение стол уже был уставлен всевозможными яствами и закусками, вполне земными и поэтому аппетитными.
Герман не заставил себя долго уговаривать и быстро принялся за дело.