Германа покоробило.
Он в отчаянии затряс головой, тщетно пытаясь отогнать от себя навязчивый ход мыслей и поверить во что-то более доброе, светлое и менее прозаичное.
Когда он окончательно пришел в себя, в Куполе Встреч, никого из колонистов уже не было.
Он так и не узнал, чем же закончилась вся эта, теперь уже их, встреча. Но главное, он не узнал того, как повел себя его «двойник» в сложившихся обстоятельствах.
Принял ли он все, и прежде всего свою неожиданную миссию, как должное?! Или же, напротив, сохранил все-таки в себе частицу настоящего Германа и благородно отказался от подобной роли?!
Герман ужаснулся.
Неожиданно он почувствовал, что все больше и больше теряет связь с реальной действительностью. И тем, кто теперь занимал его место в ней.
Герман заторопился.
Он во что бы то ни стало должен вновь найти и хотя бы понять своего «двойника».
Понять для того, чтобы знать. Знать то, что ему делать дальше. Смириться или бороться за свое настоящее «я». Покориться обстоятельствам или драться с ними до конца. Навсегда уйти в свои мысли и воспоминания, или же вновь и вновь пытаться вернуться в мир объективных вещей и событий.
Герман чисто интуитивно представил себе то, о чем мог только подумать его двойник и… вновь оказался рядом с ним.
Густой белесый туман клочьями поднимался к небу.
Тишина, покой и безмолвие висели над серебристыми плитами космодрома, жадно и непристойно облизывая непроницаемо черные диски ангарных построек и стройную шеренгу энергетических емкостей.
Сверкавший бриллиантовым блеском корпус «Первопроходца» величественно возвышался над безжизненным пространством пустыни и маячившими на горизонте контурами гор.
Время от времени он неожиданно вспыхивал фейерверком огней, затмевая все и вся в этом призрачном мире и вызывая бурю восторга и ликования в душах толпившихся у его подножия колонистов.
Когда «двойник» Германа вновь оказался в его поле зрения, церемония прощания уже подходила к концу.
Те, кто оставался в Городе Бесконечных Грез, изнывали от скуки и нетерпения, мыслями уже вернувшись к своей обычной жизни.
Другие же, кому предстояло улететь к звездам, пребывали в сладостной эйфории предстоящего полета и новых, прежде им неведомых, впечатлений.
Герман, пожалуй, был единственным из всех собравшихся, кто не разделял настроения ни первых, ни вторых.
Он ни в коем случае не собирался никуда улетать. И, в тоже время, он не был готов к тому, чтобы остаться.
Он как бы метался между двух огней.
Между тем, кто так вероломной и нагло занял его место в жизни и потому был ему ненавистен. И той, которая вот-вот должна была от него уйти, оставаясь все такой же дорогой и желанной.
Герман не знал, кому из этих двоих отдать предпочтение.
Его сознание и логика упорно настаивали на том, чтобы он остался рядом со своим дерзким противником и тем самым не позволил ему «наломать дров».
Сердце же, напротив, уверенно толкало его в объятия девушки, заставляло его мысли и устремления путаться и противоречить друг другу.
Наконец, он все же решился. Он повернулся спиной к своему ненавистному противнику и…
Девушка неожиданно сорвалась с места и сама бросилась ему навстречу.
Он совсем не ожидал подобного поворота событий и, как вкопанный, застыл на месте.
Но она его не заметила. Она прошла сквозь него, даже не моргнув глазом. Как будто его просто не было. Или он уже не имел для нее ни малейшего значения.
Герман резко обернулся в сторону своего «двойника».
Он не ошибся.
Девушка уже была рядом с его противником. Она собиралась бросится ему на шею и нежно обнять. Но неожиданно остановилась. Остановилась в считанных метрах от «двойника» и замерла в робком оцепенении.
– Ты что-нибудь забыла, – холодно и жестоко произнес «двойник».
– Кажется, да?! – неуверенно произнесла она в ответ.
– Что же? – подобно бездушному автомату спросил «Двойник».
– Тебя! – чуть слышно пробурчала ОНА себе под нос и по ее правой щеке заскользила горько-соленая струйка влаги.
– Не понял?! – невозмутимо переспросил он.
– Ты стал другим? – грустно, сквозь рыдания, выдавила ОНА из себя. – Ты действительно ничего не хочешь мне сказать?
– Почему же? – замешкался «двойник». Похоже, слова девушки застали его врасплох и, может быть, даже задели за живое.
Лицо девушки на мгновение озарилось счастьем и радостью. Но…это было всего лишь одно мгновение!
– Я хочу пожелать счастливой дороги и благополучного возвращения! – цинично изрек он в ее адрес.
– И все? – лицо девушки взорвалось краской и обидой. – И ты совсем не хочешь, чтобы я осталась?
– Не понял?! – вновь повторил он ставшую теперь уже излюбленной для него фразу. – Осталась? Зачем? Ты же сама захотела поучаствовать в Экспедиции?! Это был твой выбор и твое сознательное желание. Причем здесь я?
– Тогда, прощай! – сорвалась ОНА, не выдержав напряжения и отворачиваясь от него в сторону.
– Почему же сразу прощай? – бросил он ей вдогонку. – Напротив, до свидания! Мы все будем с нетерпением ждать твоего возвращения в Город Бесконечных Грез!
– Это уже не имеет значения! – огрызнулась ОНА, чуть ли не бегом устремляясь к шлюзовой камере «Первопроходца». – По крайней мере, для меня!
Герман был вне себя от ярости и отчаяния.
Он был готов разорвать своего двойника на мелкие кусочки. Причем сделать это медленно и мучительно для последнего. Он был готов…
Но он был не в состоянии претворить в жизнь все свои кровожадные планы.
Потому что он был всего лишь призраком. А его противник – живым и потому неуязвимым.
Герман успокоился и решил не торопить события. Все равно в сложившихся обстоятельствах он пока был бессилен что-либо изменить.
Но на кое-что он все еще был способен.
И это кое-что было его последней надеждой.
Он это сделал.
Он решил остаться. Один на один со своим «двойником». Чтобы всегда и везде быть с ним рядом и упорно ждать. Ждать того самого момента, когда тот совершит ошибку. И всё, наконец, встанет на свои места.
И он был готов ждать. Пусть даже целую вечность. Пусть даже в гордом безмолвии и одиночестве. Пусть даже вдали от той, которую так безумно любил и хотел. Пусть даже ценой своего самолюбия и гордости.
Герман вновь почувствовал в себе былую уверенность и твердость.
Он вновь был самим собой- таким же отчаянным и безрассудным. В его жилах вновь бурлила неугомонная кровь и отвага. Его глаза вновь сверкали дьявольским огнем и непреклонностью.
Он был готов к бою. И ни минуты не сомневался в том, что как всегда выиграет или… заставит противника дорого заплатить за свое поражение.
Яркая вспышка ворвалась в его сознание через глаза и дерзко отодвинула на второй план все его мысли.
Серебристый корпус «Первопроходца» чуть заметно вздрогнул, окутался клубами пара, заискрился адским свечением и величественно воспарил над землей.
Гравитационные двигатели протяжно заурчали, выходя на взлетную мощность. Огромный корабль закрутился волчком, степенно погрузился в плазменный туман защитного поля и в считанные мгновения растворился в воздухе.
Мертвая тишина и безмолвие вновь повисли над серебристыми плитами космодрома.
– Ну вот и все, – громко произнесла Даяна. – Нас стало на целых четыре человека меньше. Тем более нам надо быть всем вместе.
– Вы меня не проводите, Герман, – произнесла она, обращаясь уже «двойнику». – Мне кажется, нам есть о чем поговорить друг с другом?!
– Пожалуй! – быстро согласился тот. – Я и сам вам хотел это предложить, но во всей этой суматохе, честно говоря, растерялся. Прошу меня за это извинить.
Даяна уверенно взяла его под руку и потянула за собой, в сторону черного гравикара, сиротливо маячившего на краю серебристых плит.
– Всем пока! – бросила она через плечо другим колонистам, тоже устремившихся в сторону своих машин. – До скорой встречи.
Очень скоро космодром опустел, а дорога, ведущая к Городу, оказалось тесной для гравикаров колонистов.
Машины поднимали тучи пыли, мчась на бешенной скорости и стараясь всеми силами обогнать друг друга.
Город Бесконечных Грез жил своей обычной жизнью.
Раскинувшись амфитеатром у самой кромки прибоя, он террасами поднимался к подножию величественных горных острогов на западе. А на востоке его контуры таяли в густом и загадочном голубом тумане.
Влажный морской бриз нежно ласкал кожу, наполняя воздух прохладой и ни с чем несравнимым ароматом соли и водорослей.
Все вокруг утопало в пышной зелени разнообразных растений, звенело многоголосым гомоном птичьей возни, бурлило шумной и беспечной суматохой невидимых и юрких тварей…
Наконец Герман увидел того, кого искал.
Его «двойник» сидел на горячем песке, в своем дурацком мундире, застегнутый на все пуговицы и сосредоточенно разглядывал стелющиеся над морской гладью облака.
Светлана, как всегда милая и сексуальная, суетилась вокруг него, брызгала ему в лицо водой и задорно смеялась при этом.
Герман уверено сделал шаг в их сторону и только тут заметил, что они не одни.
Чуть поодаль, в глубине острова… А то, что это был именно остров, Герман почему-то не сомневался ни минуты… В зарослях тропических пальм и колючих кустарников, чуть слышно раздавались чьи-то голоса.
Один из них, мягкий и бархатистый, принадлежал женщине. Другой же, сдержанный и немножко даже строгий – явно мужчине.
Голоса о чем-то горячо спорили.
Причем женщина выговаривала слова с легким налетом кокетства и даже изящества. Мужчина же, напротив, говорил с невыносимым, режущим слух акцентом, постоянно путался в словах и, особенно, склонениях. Он очень забавно пытался выражать свои мысли одновременно на нескольких, мало знакомых Герману, языках и, казалось, испытывал от этого искреннее наслаждение.