В марте 1813 года Карл Юхан с курьером Дюзаблем направил Наполеону своё последнее письмо, которое было датировано 13 числом и опубликовано в печати. В нём, в частности, говорилось: «Ваша система, Государь, повелевает лишать народы употребления прав, полученных ими от природы: права торговать между собой у помогать друг другу и жить во взаимном сношении и мире». Письмо, фактически послужившее объявлением войны Наполеону, было опубликовано во всех европейских газетах и широко комментировалось общественностью. Видимость добрых отношений со старым соперником исчезла, все мосты были сожжены, и Карл Юхан вступал на путь войны со своей родиной. Это было неприятно и рискованно, и об этом своему Жану не забывала напоминать из Парижа супруга Дезире, но Карл Юхан был спокоен. По вопросу о Норвегии он заручился поддержкой России, Пруссии и Англии, и обстоятельства не оставляли ему никакого иного выбора.
Накануне отъезда наследника в Германию получилась неувязка с пропагандистской кампанией, которую тот на свой страх и риск начал в стране в пользу участия Швеции в войне против Наполеона в составе коалиции. Перед убытием в Германию он нанял уже известного нам Гревесмёлена и поручил ему написать статью в газете «Новая Скандинавия», из которой шведы должны были узнать о планах присоединения к стране Норвегии. Статья была напечатана и вызвала в стране оживлённую полемику. Но министр иностранных дел Энгестрём, который заподозрил Гревесмёлена в утечке государственной тайны и давно точил на скандального журналиста зуб, воспользовался этим случаем, чтобы привелчь его за нарушение закона о свободе печати.
Карл Юхан узнал о суде над Гревесмёленом в последний момент, когда уже садился на корабль в Карлскруне, но успел распорядиться о том, чтобы суд отменили. Всё это дело закончилось противоречивыми слухами и кривотолками, так что начало пропагандистской кампании было довольно неудачным. Ко всему прочему появилась инспирированная теперь уже Энгестрёмом статья некоего Валльмарка, в которой вопреки «высочайшему» заказу критиковалась политика Карла Юхана и высказывалось сомнение в её успехе.
Карл Юхан оценил эти «проколы» страшнее крупных военных поражений и даже заявил о том, что уйдёт в отставку. Дышавшему на ладан Карлу XIII пришлось успокаивать «сынка»: «Я прошу В.К.В. хотя бы ради меня успокоиться и не принимать случившееся так, как Вы делаете в других случаях. К несчастью, в моей стране — я признаю это открыто — есть недовольные правительством, которые дурно отзываются о его политике. Если хотите поступить правильно, будьте выше этой болтовни и не замечайте, о чём они злословят ».
Но всё это были мелочи. 8 мая в Карлскруне появился постоянный специальный представитель Александра I генерал Карл Осипович Поццо ди Борго (1764—1842) 148, корсиканец, происходивший из семьи, враждовавшей с Бонапартами, и поступивший на службу царю в 1804 году. Он должен был довести до сведения кронпринца мнение царя о том, что вопрос о присоединении Норвегии к Швеции следовало отодвинуть на ближайшее будущее. Главным сейчас было сокрушение армии Наполеона.
А. Палмер пишет, что выбор посла был неудачным: Поццо ди Борго был консерватором до мозга костей и общего языка с бывшим республиканцем найти не смог. Антипатия между ним и Карлом Юханом возникла с первого взгляда. Корсиканец пытался втолковать принцу, что Швеция не могла рассчитывать на получение Норвегии, если не примет участия в войне с Наполеоном. «Мы провели всю ночь в разговорах, — писал в своём отчёте царю ди Борго. — Дискуссии с ним были живые, но страдали отсутствием логики. Он говорит много, но без всякого построения идей. Тщеславие в каждом слове. Солнце без его команды не встанет». Чувствовалось, что Карл Юхан пытался говорить с неприятным ему корсиканцем с подчёркнутым высокомерием и с высоты своего положения. Ночная беседа закончилась словами наследного принца: «Если я не добьюсь Норвегии и не пожну успех, то моя судьба — насильственная смерть ». С тем и ушли спать. Карл Юхан понимал, что его положение в Швеции будет оставаться до тех пор шатким, пока он не преподнесёт стране либо Финляндию, либо Норвегию. Впрочем, к утру настроение у него сменилось к лучшему, и он попросил ди Борго заверить Александра I, что, переплыв Балтийское море, он пошлёт шведскую армию к Эльбе, но при условии, что она получит подкрепление от России и Пруссии.
Создавало нервозность и то обстоятельство, что принц, так и не завоевав прочного авторитета у шведов, надолго покидал страну, в то время как здоровье его приёмного отца становилось день ото дня хуже. Смерть Карла XIII в отсутствие Карла Юхана была бы чревата непредсказуемыми последствиями.
Итак, весной 1813 года Карл Юхан в сопровождении своего друга детства Ж.П. Гре149 сел в Карлскруне на корабль, пересёк в южном направлении Балтийское море и 18 мая, день спустя после высадки шведского десанта, сошёл на штральзундский берег. Перед отъездом министр юстиции Л. Энгестрём умолял кронпринца беречь последние остатки шведской армии и не лить понапрасну шведской крови. Но Карл Юхан во время германского похода и сам придерживался этой тактики — ведь он одновременно не хотел проливать кровь и своих бывших соплеменников. Он отлично понимал, что потеря армии была бы для него неисправимой катастрофой. «Моя судьба зависит от исхода одного сражения, — говорил он. — Проиграю — никто не даст мне и шести франков! » 130
Командующим шведской армии, состоявшей из 3 пехотных дивизий и кавалерийского дивизиона, Карл Юхан назначил фельдмаршала Стедингка, испытывавшего к Франции такие же чувства, что и сам кронпринц. Так что в стремлении сохранить шведскую армию Стедингк был с ним солидарен. Начальником штаба у Стедингка стал генерал-майор Г.Л. Лагербринг, командирами пехотных дивизий — генералы Ю.А. Сандельс, Г.К. Дёбельн и К. Поссе, а командиром кавалеристов — генерал А.-Ф. Шёльдебранд.
Уже на данном этапе у Карла Юхана имелись особые виды на Францию и представления о своей роли там после свержения Наполеона. Стедингк в своих воспоминаниях рассказывает о том, как 23 июня 1813 года в Штральзунд прибыли посланцы графа Артуа (брат будущего короля Франции Людовика XVIII и будущий король Карл X) с просьбой принять графа в любом качестве в шведскую армию и как Карл Юхан резко отреагировал на эту просьбу, ответив на неё категорическим «нет». Стедингку он разъяснил, что он не может оказывать покровительство принцам-эмигрантам, поскольку не хочет создать в Европе и Швеции впечатления, что он ведёт войну за возвращение на трон семейства, которого прогнала французская нация.
Но и здесь в Штральзунде Карла Юхана ждали досадные неприятности. Выяснилось, что старый и испытанный генерал Георг фон Дёбельн, не дожидаясь команды и прибытия союзников и основных сил шведского экспедиционного корпуса, по собственной инициативе уже начал военные действия против французов в районе Гамбурга. Наследный принц разозлился и за нарушение дисциплины отдал генерала под трибунал, который приговорил его к расстрелу. Разгорячённого принца удалось уговорить отменить приговор, и бедного генерала отправили в Швецию на должность коменданта Ваксхольмской крепости. Кстати, авторитет Карла Юхана в Германии, где его ожидали как нового Льва Севера151 и освободителя, после взятия частями маршала Даву восставшего Гамбурга резко упал. Но винить в этом принца, конечно, было нельзя — у него на самом деле не хватало ни средств, ни сил, чтобы в одиночку начинать войну с французской армией.
Итак, несмотря на огорчения, причинённые царём Александром, Карл Юхан наконец принял решение воевать против своих соотечественников — иначе не получалось. К этому его склоняли англичане, предоставившие ему военные субсидии. Именно против такого развития событий его предупреждала Дезире из Парижа: «Не объявляйте себя открытым врагом Франции, иначе потеряете популярность, которой вы здесь пользуетесь. Если Наполеон уйдёт, вы можете сыграть немалую роль на вашей родине и решать, кто здесь будет править ». В эти роковые дни дал о себе знать Наполеон: с курьером, шведским полковником, он отправил послание, в котором говорил, что если кронпринц будет только оборонять Штральзунд и не пойдёт со шведами на французов, он готов позабыть прошлое. По всей видимости, Карл Юхан, раздираемый между любовью к Франции и политической необходимостью, решил выбрать среднюю линию: он будет воевать с французами, но на своих условиях.
В этот напряжённый период времени наследник шведского трона успевал активно заниматься вопросами послевоенного переустройства Германии. Обеспокоенный теперь непостоянством русских и снедаемый тщеславием, Карл Юхан предложил план реставрации Священной римской империи, в которой было бы место и общему императору, и Швеции как владелице Померании. Нет нужды говорить, что все эти планы строились на песке и не учитывали ни реального развития событий, ни расстановки сил в посленаполеоновской Германии. На передний план выдвигались амбиции не только России, но и Австрии и Пруссии, и места для Швеции в этом «концерте» практически не было.
В Германии Карл Юхан удостоверился не только в том, что на пути к присоединению Норвегии возникли трудности, но и в том, что другие обещания, который царь Александр дал ему в Обу, в полной мере выполнены быть также не могут. Если дело с Норвегией после подписания союза с Англией и объяснений с Россией было вроде бы улажено, то возникли новые, решения которых в пользу шведов вряд ли были возможны.
В мае 1813 года кронпринц прибыл в Штральзунд. 2 мая Наполеон потрепал союзные армии при Лютцене, Гроссъегершёне и Баутцене, а потому обещанные 35 ООО русских солдат Карлу Юха- ну срочно потребовались в другом месте. В Штральзунде Карла Юхана снова навестил Поццо ди Борго и сообщил, что с 4 июня Россия и Пруссия выполняют подписанное с Наполеоном перемирие, в течение которого они намереваются привлечь в коалицию Австрию. Посол царя передал просьбу союзных венценосцев вести шведскую армию не в Голштинию и Данию, а к ним на помощь. На помощь Англии рассчитывать было нельзя, потому что и она наложила вето на его голштинский поход и вот-вот тоже должна была присоединиться к перемирию! Правда, Лондон для этого нужно было ещё убедить, а Вену в будущие союзники — уговорить. Особенно трудными предстояли переговоры с Австрией, которая после брака Наполеона с эрцгерцогиней Марией Луизой стала союзницей Франции.