Но я не успела ничего придумать, потому что с противоположного конца коридора ко мне уверенной походкой направлялся Беланже. И смотрел он прямо на меня. Как и все слушатели курса по нелинейным уравнениям.
Какое же это оказалось неприятное ощущение! Как будто я стояла голая на сцене, а зрители ждали продолжения спектакля. Вот только мой напарник выглядел почему-то очень рассерженным. И кажется, я догадывалась о причине. Очень уж быстро разлетались слухи в этих стенах.
Сделав шаг в сторону, я попыталась скрыться в толпе, но Бланж тоже шагнул вбок, и, что удивительно, люди перед ним расступались. «Предатели! – мысленно вопила я. – Хоть я и не знаю половину из вас, я вам это еще припомню».
– Ну привет, Жак.
Он единственный из всех моих знакомых, кто называл меня исключительно полным именем. А теперь, судя по всему, копилка пополнилась еще и сокращенным вариантом. И это было настолько непривычно уху, что я даже не сразу поняла, что он ко мне обращается.
Встав прямо напротив, Бланж опустил обе руки мне на плечи, сложив их замком за моим затылком. Этакое недообъятие. А я застыла, боясь пошевелиться и вопрошая у Вселенной, как так вышло, что этот человек теперь законная часть меня? Кэсс хохотнула, с нескрываемым восторгом разглядывая нас, и тут же, бросив: «Ну, не буду мешать», удалилась.
Симметрично отразив позу Бланжа и сцепив пальцы за его шеей, я приподнялась на цыпочки. Благо особым ростом он не отличался, так что мне не пришлось очень уж тянуться. А когда наши глаза оказались на одном уровне, я прошептала:
– С какой стати ты сюда приперся?
Я изо всех сил пыталась изображать улыбку, но здравый смысл подсказывал: получалось откровенно паршиво. В итоге выходило нечто странное: мы не то миловались, не то ссорились, а весь этот фарс напоминал представление двух паршивых акробатов на канате, натянутом высоко над землей. Обман налево, обман направо – и сорвешься.
– Соскучился. – Он улыбнулся, а потом, стрельнув глазами в сторону девчонок из моей общаги, добавил: – И пришел разобраться кое с чем.
Показалось, что жар опалил щеки, превратив меня в закинутый на сковородку помидор. Все взгляды были обращены в нашу сторону. И как бы мне ни хотелось удрать, я понимала, что держусь за плечи не того парня, чтобы скрыться. Он был все равно что прожектор. Подошел ближе – и вот ты уже светишься в его лучах.
– Понятия не имею, о чем ты. – Я отвела взгляд в сторону и принялась разглядывать паутину в углу холла. В этот момент там как раз застряла мушка, и теперь она билась в агонии, пытаясь выбраться.
– Да ну? – Бланж взял меня двумя пальцами за подбородок и повернул мое лицо к себе, чтобы я посмотрела ему в глаза. – Давай-ка в более приватном месте поговорим.
И хотела бы я сказать, что он силой затолкал меня в пока еще пустую аудиторию, но это было бы постыдным преувеличением. Потому что, прижавшись к его боку, я зашла туда сама. И когда дверь за нами захлопнулась, Беланже буквально придавил меня к ней, повернув в замке ключ.
– Какого черта девчонки из твоего сестринства обо мне слухи распускают?
– Какие слухи? – возмутилась я, безуспешно делая вид, что не понимаю. – О чем ты вообще?
– О размерах… – Он осекся.
Я едва сдерживала смех: видеть Бланжа запинающимся было до одури забавно.
– Ты, наверное, очень расстроен. – Я погладила его по плечу, делая вид, что утешаю. – Ну не принимай все близко к сердцу. Люди и не с такими проблемами живут.
– Смешно тебе? – Бланж, прищурившись, невольно сильнее прижав меня к двери. И я могла бы отодвинуть его от себя, но хотелось и дальше держать лицо, поэтому, не дрогнув, ответила:
– Нет, я совершенно серьезно. К тому же я ведь не знаю, с кем ты там раньше спал. Так что, может, поищешь источник утечки в другом месте?
Воздух был насыщен электричеством. Вокруг клубилась тишина. Казалось, даже студенты по ту сторону двери перестали галдеть.
– Дело в том, – произнес Бланж тихо, – что я ни с кем в этом кампусе не спал. Ни с единой девчонкой. Я ни с одной из них даже не целовался.
Я буквально чувствовала, как с каждым его словом мои глаза раскрываются все шире. Почему-то такой вариант развития событий я не рассматривала. Может, потому, что весь вечер изучала его страницу? Глядя на безумные трюки, которые вытворяет этот парень, меня даже взяла гордость. Но она быстро схлынула. Ровно в момент, когда я вспомнила о его гадком поступке.
– Почему? – вырвалось у меня быстрее, чем я успела обдумать, насколько абсурдным был этот вопрос.
– Хранил себя для тебя, Эванс, – сыронизировал он.
– Беланже, – поправила я машинально. – Моя фамилия теперь тоже Беланже.
– Да ты что? – Он раздраженно ухмыльнулся. – Проверим, насколько ты Беланже? Прям тут. Заодно и правду выясним.
И демонстративно начал расстегивать ремень штанов.
– Только попробуй! – пропищала я. – Тут люди вообще-то! Я подам на тебя в суд!
– На собственного мужа? Давай! Вперед! Мы и так самая странная пара университета, а теперь над нами еще и весь Южный полицейский округ Лос-Анджелеса потешаться будет. Если, сука, фамилию смогут выговорить.
Я задохнулась от возмущения и вскинула руку, чтобы изо всех сил влепить ему пощечину, но Бланж, будто прочитав мои мысли, строго произнес:
– Даже не думай.
Он так и стоял, не двигаясь, впившись в меня взглядом. Клянусь, в тот момент мне показалось, будто он и впрямь владеет магией, потому что я действительно не решилась шевельнуться.
– Никогда, – произнес он, глядя мне в глаза. И тут в дверь застучали, причем сразу кулаком.
– Что там происходит? – раздался возмущенный голос мистера Швейнштейгера. – Быстро откройте.
– Из-за тебя мне теперь влетит! – прошипела я.
– Надеюсь, ты уяснила… Беланже, – произнес он, но тут же скривился: – Господи, как к этому теперь привыкнуть?
– Слушай, это не моя вообще-то была идея.
Дверь за спиной снова сотряс грохот, так что по телу прошла вибрация.
– Эванс! Считайте, что экзамен вы не сдали! – объявил преподаватель, а потом с той стороны донеслись смех и гудение. Замечательно. Теперь все будут знать, чем мы тут занимались. – Тихо! – явно попытался успокоить толпу мистер Швейнштейгер.
– Это все из-за тебя! – застонала я, открывая дверь. – Теперь все мое лето пройдет под эгидой нелинейных уравнений.
Мы оба стояли на пороге, а из коридора на нас смотрели минимум четыре десятка глаз.
– Бланж? – удивился лектор. Надо же, его так даже преподаватели тут называют? – А ты что здесь забыл? Это занятия для первого курса.
А далее произошли сразу три вещи. Мои однокурсники застыли с широченными улыбками, ведь разжились как минимум еще одним поводом для сплетен, потому что теперь даже я заметила, что ремень Бланж так и не застегнул. Я замерла, словно каменная статуя, потому что Швейнштейгер – самый принципиальный и неподкупный преподаватель университета – пожал руку моему новоиспеченному «мужу». А сам Бланж, улыбнувшись, произнес вполголоса четыре слова, перевернувшие все.
– Пришел за моей девочкой, – ответил он, обняв меня рукой, и показалось, что где-то в ином измерении я прооралась на волне ультразвука. – Отпустишь ее? Она ведь у меня умница, верно?
Швейнштейгер перевел на меня взгляд. И вдруг на его лице вместо привычного выражения недовольства расцвела улыбка:
– Разумеется. У нее экзамен сдан экстерном.
Что? Он сейчас серьезно?
– Вот и чу́дно. А то она без меня не может прожить и дня, – нарочито громко произнес Бланж, чтоб каждый в этом коридоре уж точно услышал.
«Что ты творишь?» Я сжала его руку так сильно, чтоб синяки остались, вот только он никак на это не отреагировал. Кэсс по ту сторону двери тоже открыла рот от удивления – кажется, это была единственная часть ее тела, которая в данной ситуации не утратила способности двигаться.
– Так, заходим, что стоим! – скомандовал Швейнштейгер. – У вас-то экзамен экстерном не сдан!
Все недовольно заворчали и зашевелились. И когда аудитория заполнилась, а дверь закрылась, Бланж меня отпустил.
– Что это было? – ошарашенно спросила я. – Ты ввел его в гипноз? Шантажировал непристойным видео? Украл собаку и требуешь выкуп? Каким это образом вообще работает?
– Это работает таким образом, Жаклин, что у меня три спонсорских контракта с бесплатной поставкой комплектующих. А у Швейна кроссовый байк, на котором он гоняет в свободное от работы время, когда его окончательно достанут не способные понять теорию линейных уравнений студенты. Такие, как ты. И вот он недавно жалуется мне: говорит, есть у него такая Эванс, которая ну без-на-деж-на просто. Но я заверил его, что нет в этом мире ничего безнадежного, что не исправил бы исправно работающий байк. Так что твой экзамен встал мне в хороший такой моторемонт.
Я уставилась на него, все еще не веря:
– Ты врешь. Не может такого быть.
Он лишь пожал плечами:
– Кто знает. – И все так же сдержанно добавил: – Я завтра уезжаю из города, так что собери вещи и приезжай ко мне в полдень. Покажу тебе, где в доме что, и расстанемся на три месяца, – а потом достал портмоне, протянул бумажку с написанным от руки адресом и ушел. Когда я подняла глаза, его спина уже скрылась за поворотом, и я прошептала вслед:
– Спасибо.
Глава 9. Новый дом
Такси остановилось на Джеймс-стрит, недалеко от парка. Дома здесь были трехэтажные, белые, с синими полускатными крышами и высокими окнами с деревянными рамами и ставнями. Я не знала, настоящие ли ставни, но смотрелись они здорово.
Солнце, застывшее в самом зените, принялось за то, что выходило у него лучше всего, – уничтожать все живое, и я прищурилась, глядя на табличку дома 155668.
– Должно быть, здесь. – Водитель помог мне выгрузить сумки на горячий асфальт и уехал, а я медленно выдохнула, успокаивая саму себя: «Ну вот, Жаклин, теперь это твой новый дом на ближайшие девяносто дней».