Не то чтобы эти несколько месяцев позволили мне выплатить долги, но это Калифорния. И иметь здесь собственный юнит в кондо – уже неплохая экономия. К тому же Кэсс еще не решила, поедет ли домой на лето, а платить за комнату в одиночку мне было бы не с руки.
Сборы заняли всего час. Я упаковала в две небольшие дорожные сумки свои объективы, камеру и одежду на первое время, а потом, словно в напоминание о том, кто за этим стоит, получила сообщение из банка: «В счет погашения займа пришел платеж». Мой кредитный статус изменил отметку с красного на зеленый.
– Две тысячи долларов?
Клянусь, если бы я не сидела на коврике посреди груды разложенных вещей, сложив ноги по-турецки, то точно хлопнулась бы на пол.
«По крайней мере, мы поняли, что он четко выполняет свои обязательства, – ответила та моя часть, что все еще пыталась убедить меня, что принятое решение было единственно верным. – Возьми от этих отношений все, что сможешь, и пусть они станут той самой лестницей, что наконец поможет тебе выбраться наверх».
Лестница, впрочем, и правда имелась. Наверх. Крутая и металлическая. Она шла по внешней стороне дома и была настолько узкой, что мне пришлось остановиться посередине, чтобы не свалиться вместе с вещами. Подоконники второго этажа были украшены цветами, возле первого росли кусты акации и веерные пальмы, еще совсем крошечные: район ведь был новым, так что пока они напоминали забавные хвостики, торчащие на метр из земли. На третьем же, где жил Бланж, располагалась всего одна квартира, и рядом не было ничего. Лишь голые белые стены. Я подняла руку, чтобы постучать, но, как только костяшки пальцев коснулись двери, она тут же открылась.
Он стоял на пороге, одетый в черные, рваные на коленях джинсы и бордово-красную футболку. На ремне штанов висела кепка, а из кармана торчали мотоциклетные перчатки. Как и я, он держал в руках две сумки. Словно отражения друг друга, мы застыли с разных сторон дверного косяка.
– Привет, – неловко произнесла я, не зная, что делать дальше. Бланж поставил свою поклажу и забрал из моих рук мою.
– Могла подождать полчаса, я бы заехал за тобой, – недовольно произнес он.
– Решила, не стоит тебя напрягать.
Ему не понравился ответ, но я сделала вид, что не заметила этого, и прошла внутрь. Квартирка была небольшой: справа кухня, чистая и пустая, словно в ней никто и никогда не занимался готовкой, слева спальня и гардеробная, а между ними гостиная, простая и лаконичная. Ничего внутри не говорило о том, кто именно здесь живет. Ни картин, ни фотографий, ни вещей, разбросанных по всей комнате, как обычно бывает в общежитии парней.
– Ты один ее снимаешь? – на всякий случай уточнила я, чтобы быть уверенной, что никто из его приятелей-мотоциклистов не нагрянет внезапно посреди ночи.
– Один, – ответил он. – За все уплачено на полгода вперед, так что об этом можешь не беспокоиться. – Поставив мои сумки прямо в центре гостиной, он полез в карман, достал ключи и протянул их мне. – Запасная связка хранится у хозяина дома, его квартира в соседнем кондо на первом этаже. Тут пробки иногда выбивает. Щиток в холле прямо за дверью. Да, снизу живут две жутко любопытные бабки, скорее всего, в первый же день пристанут к тебе с расспросами, так что придумай что-то заранее. Мне потом пришлешь легенду. Если буду нужен, звони. Да, и вот. – Он протянул мне стопку распечатанных листов, криво исписанных синей ручкой. – Моя часть ответов.
Пару дней назад на сайте под названием «Обмани закон точка ком» я откопала анкету, где кто-то собрал все вопросы, которые обычно задают парам на иммиграционных тестах, распечатала ее в двух экземплярах и вручила один Бланжу, договорившись с ним, что мы потом ими обменяемся.
– Осталось только выучить.
Что ж… исчерпывающе. Я хотела для приличия хоть пару вопросов задать, но не придумала ни одного.
– Тогда до встречи через три месяца? – Я улыбнулась.
– Бывай. – Он подхватил свой багаж, и в этот момент в дверь постучали.
На пороге стояла женщина в темно-синем строгом костюме. Немолодая. Ровесница наших мам, и на миг я подумала: вдруг какие-то родственники Бланжа, о которых я не знаю, решили заехать, чтобы попрощаться. Но женщина произнесла:
– Реми Бел…
– Беланже, да, это я, – ответил Бланж, все еще торча в дверях с сумками наперевес.
– Прошу прощения, что без предупреждения. – Женщина улыбнулась, протягивая руку. – Саманта Браун, миграционная служба.
Я сглотнула, стараясь подавить приступ паники. Вот так все и закончится! Нас арестуют! Все пропало! Конечно же, кто поверит в тот бред, что мы устроили? Бланж же, сохраняя полное спокойствие, поставил вещи на пол и улыбнулся:
– Я могу вам чем-то помочь?
– Проходите, – опомнилась я, чуть не забыв, что на правах хозяйки этого дома должна была первым делом пригласить гостью внутрь.
Без капли смущения женщина окинула квартиру взглядом, то и дело останавливая его на пустующих полках. Надо было заранее продумать легенду. Хоть пару совместных фото сделать да в рамки вставить.
– Мы только въехали, – зачем-то пробормотала я, глупо улыбаясь, на что она вежливо кивнула.
– Какие-то проблемы с документами? – поинтересовался Бланж.
– Да, есть небольшие. – Она снова пристально посмотрела на нас. – Дело в том, что вчера к нам в управление поступил донос, в котором говорилось, что ваши действия по заключению брака являются мошенническими. Как вы понимаете, мы к таким вещам относимся весьма серьезно.
Нервный смешок слетел с моих губ, Бланж же ни на миг не растерялся, рассмеявшись так искренне, будто слова этой женщины были чистым бредом.
– Не от Марселя Андраде, случайно? – спросил он.
– Это конфиденциальная информация, – произнесла женщина, но, судя по тому, как на секунду расширились ее глаза, Бланж попал в точку.
– О, сейчас я вам все объясню, – произнес он уверенно. – Кстати, хотите кофе? – Он кивнул на меня. – Жаклин, детка, сделай, пожалуйста. – И это была не просьба, а почти требование. Но поскольку мы вместе были словно два утопающих, держащихся за одну соломинку, я поспешила его выполнять. – Мы с Марсом давние соперники, понимаете? Мотокросс, слышали?
Очевидно, она не слышала, потому что Бланж принялся забрасывать ее спортивными терминами, а я даже рада была, что мне не приходится участвовать в этом представлении. В конце концов, прирожденным лжецом из нас двоих был он. Я же, как можно тише открывая одну за другой кухонные дверцы, пыталась отыскать кофейные чашки.
– Не может смириться с тем, что я снова его обыграю. Но, понимаете, мне на победу плевать.
Наконец в верхнем ящике – кто вообще хранит посуду в таком месте? – я обнаружила две чайные пары и, так как времени возиться с кофеваркой не было, решила обойтись растворимым кофе.
– Древняя история, – заверял нашу гостью Бланж в это время. Я обратила внимание, что, при всей его молчаливости, когда этого требует дело, его прорывает, как плотину в половодье. – Я бы не хотел, чтобы из-за нашего с ним недопонимания пострадала, например, Жаклин. – В этот момент я как раз вошла в комнату. Улыбнувшись, поставила на маленький столик кофе и села рядом с «мужем». – Люблю ее, – произнес он и, притянув меня за плечо, поцеловал в висок. Я тоже улыбнулась.
– Разумеется, мистер Бэлэнжер.
– Беланже.
– Да, простите. Разумеется, мы не можем выдвигать голословные обвинения, но я должна предупредить вас, что в ближайший месяц вам все равно нужно будет пройти собеседование с нашим психологом. Вам будут задавать вопросы, ответы на которые должна знать каждая пара, и, к сожалению, мне придется проверить фактическую сторону вопроса: ваши счета, телефонные звонки, социальные сети.
– О, об этом не волнуйтесь, – уверенно произнес Бланж. – Мои деньги – ее деньги. – Он снова приобнял меня, а я уткнулась носом ему в плечо, чтоб не смотреть в глаза этой женщине.
– И да, вы куда-то уезжаете? – Она покосилась на наши сумки. Мои, неразобранные, в центре гостиной, и Бланжа, стоящие у порога.
– В Аризону. У меня там тренировочный лагерь с собственными треками. Подготовка к соревнованиям – думаю, вы понимаете.
– А ваша супруга? – выжидающе произнесла женщина.
Судя по всему, на Бланжа снизошло вдохновение, раз его поток вранья уже было не остановить ничем.
– Поедет со мной, – ответил он. – Ну разве я могу оставить ее здесь? Ух! – И он присвистнул. – Любовь иногда сводит с ума. Вот и вещи собрали.
– Многовато вещей.
– Ну так мы на все лето.
Я поперхнулась кофе. Бланж постучал мне по спине. Рука у него была ужасно тяжелая.
– Простите. – Я прокашлялась. – Горячий.
– Ну, тогда договоримся о дате собеседования? – Женщина встала, делая шаг к выходу. «Правильно, выметайся, давно пора. А нам с мистером вруном надо будет серьезно поговорить». – На следующей неделе вам подходит?
– У меня соревнования, – елейно улыбнулся Бланж. – Могу подогнать билеты. Лучшие места, лучшие стадионы, уверяю вас!
– Нет, спасибо. Я не поклонница подобного. – Она записала что-то в свой блокнот. Наверняка проверит.
– Может, в июле? Ближе к концу? Думаю, мы сможем вернуться в город на денек.
– Хорошо, запишу вас на июль. Но только потому, что у вас уважительная причина. Обычно мы так долго не тянем.
– О, вы так добры.
– Да, и оставьте мне, пожалуйста, свой новый адрес. – Она протянула Бланжу блокнот и ручку. – Вдруг кто-то из нашей службы того штата захочет вас проведать.
– Конечно, – улыбнулся он, записывая. В наступившей тишине был слышен даже скрип стержня по бумаге. – Хорошего дня.
– И вам тоже.
Она вышла из дома, а Бланж так и застрял в дверях, глядя ей вслед. Я встала рядом.
– Обалдел? – прошипела едва слышно. – Мы так не договаривались. Никуда я с тобой не поеду!
– Позже разберемся. – Все еще широко улыбаясь, он смотрел не на меня, а на работницу миграционки, садящуюся в свой автомобиль. – Обними меня: на нас смотрят.