Ах вот оно что. Еще раз взглянув на толпящихся вокруг Беланже девиц, я подумала: представляю, как это паршиво, когда изо всех сил хочешь начистить кому-то морду, а нельзя. Особенно когда этот кто-то лыбится так, будто выиграл эту гонку, а не пришел третьим.
– Я уверен, это из-за девчонки, – вдруг произнес знакомый голос. – Как там ее, Жаклин? Откуда она вообще взялась? Ты ее хоть раз раньше видел?
Вокруг была толпа, но даже сквозь издаваемый ею шум я смогла расслышать собственное имя. Спрятавшись за спину парня в красной футболке, который был шире меня почти вдвое, я замерла. Голос принадлежал Лаклану. И разговаривал он с только что спрыгнувшим с помоста Дэмьеном.
– Сначала он срывается непонятно куда, бросая нас перед соревнованиями на две недели. Потом вдруг привозит ее, эту… А теперь разрывает контракт с Monster Energy.
– Лаки, остынь. – Дэмьен хлопнул его по плечу. – Бланж импульсивный, но он не дурак. Если он забил на контракт, значит, что-то его там не устроило. Он уже много раз доказывал, что с головой у него все в порядке.
– Вот именно что раньше. До ее появления. Ты видел как он на Марса снова сорвался? Они не цепляли друг друга последние несколько гонок. И ты в курсе, что Quad Lock перешли к Андраде? Они давно говорили, что выкрутасы Бланжа их достали.
– Он и раньше упоминал, что не собирается больше с ними работать.
– А еще он говорил перед отъездом, мол, никаких девок в «Санта-Мар» не тащить, а сам привез кого? Жену, Дэм!
Парень, стоящий передо мной, вдруг подался вправо, кого-то заметив, и я не успела среагировать, застыв перед парнями, словно памятник. Как назло, еще и люди начали расходиться. Мы остались на пустыре втроем. Они оба замерли, сообразив, что я слышала весь разговор.
Лаклан вскинул голову, взглянув мне в глаза, и молча прошел мимо, всем видом давая понять, что не собирается извиняться. Дэмьен же кивнул на него и прошептал:
– Забей. Он просто от непонимания злится. Отойдет. – Вот только мне показалось, что это еще явно не конец. – Идем, Бланж нас догонит.
– Поздравляю, кстати.
Дэм отмахнулся:
– Это ерунда, ничего не значит.
Он свистнул, махнул рукой Реми, и тот наконец вспомнил о нашем существовании. В его взгляде плескались озорство, торжество победы (увы, не над собственной глупостью) и какой-то дикий спортивный азарт. В моем – недовольство и раздражение. Словно сообразив, что к чему, он отодвинул от себя скачущих, как кони, девиц и направился в нашу с Дэмом сторону.
– А с этим что? – спросил он, приблизившись, и кивнул на сгорбленную спину Лаклана, катящего свой мотоцикл и пыхтящего, как злобный паровоз.
Мы с Дэмом переглянулись.
– Ревнует. – Я улыбнулась неожиданно для самой себя и под многочисленными взглядами взяла Бланжа за руку. Пусть знают.
Не понимаю, почему во мне вдруг проснулось такое чувство собственничества, но раз мы играем пару, то пусть ведет себя прилично. Он на секунду опустил взгляд на наши пальцы и сжал руку чуть крепче.
– Тебя? – спросил он, вдруг нахмурившись.
– Тебя, – ответила я.
Дэм отвернулся, пряча ухмылку. Бланж недоуменно завис. Я лишь закатила глаза, а Дэмьен теперь уже в голос рассмеялся. Бланжа мы еще не делили.
Глава 14. Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты
День тянулся, как липкая жвачка. Люди приходили, уходили, лица менялись, солнце двигалось по небосклону, гоня за собой стрелку часов и тени мотоциклистов. И наверное, кому-то было интересно и весело. Но не мне. К концу дня я не чувствовала ни рук, ни ног от усталости, хотя все, чем занималась весь день, – это слонялась без дела от палатки к палатке. Так что, когда я услышала заветное «сворачиваемся», чуть ли не первая побежала к машине.
За свои неполные девятнадцать лет я не так много путешествовала по Америке, но предполагала, что за пределами крупных городов она повсюду почти одинаковая. Простая и одноэтажная, ухоженная и зеленая. Приветливо улыбающаяся тебе постриженными газонами и свежевыкрашенными почтовыми ящиками. Но не здесь. Не в Дейтленде.
«Население: 852 человека», – гласила табличка у входа в магазинчик на заправке, куда мы заскочили по дороге. «Наши финики – самые лучшие на всем Юго-Западе!» – кричала тебе в лицо растяжка на стене.
Городок этот явно и давно находился в депрессии. И судя по тому, что никаких крупных предприятий в округе не имелось, местные выживали либо благодаря туризму (только я и сама пока не поняла, что именно здесь можно посмотреть), либо за счет вышеупомянутых фиников. А может, просто приросли к этому месту, как ржавчина к бокам старого забора.
– Ну разве не прелесть, – улыбнулся Реми, все еще безумно довольный собой.
– Что именно прелесть? – уточнила я. – Финики прелесть? Ты прелесть? Или тот факт, что ты снова во что-то вляпался, цепляясь к нашему, между прочем, теперь общему врагу?
– Это место.
– Эта дыра, ты хотел сказать?
В такие моменты мне приходилось напоминать себе, что он платит мне деньги: «Относись к нему как к начальнику. В конце концов, их-то мы тоже не выбираем».
Мы разошлись. Он направился к кассе – расплатиться за бензин, а я взяла пачку «Читос» и газировку.
– Это всё? – Бланж кивнул на мою полупустую корзинку и протянул старику, стоящему за кассой, свою черную карту.
– Я, вообще-то, и сама могу купить себе чипсы.
– Я не сомневаюсь, – ответил он, захлопывая бумажник и, кажется, вообще не обращая на меня внимания. – Тебя это задевает?
Я насупилась.
– Нет… Да… Я не знаю… Просто… С первой минуты, как мы приехали сюда, я чувствую себя бесплатным приложением к тебе. Таким, которое обычно к товарам на распродаже добавляют. «Купите нашу чудо-блинницу – и получите овощечистку в подарок», – пробурчала я, а Бланж усмехнулся. – Так вот, я – овощечистка. Вроде и фирма та же, и знак «Беланже», но меня как будто списали за ненадобностью.
– Так займись чем-нибудь, – как ни в чем не бывало предложил он.
– Посреди пустыни? И чем, например? Выращивать юкки для перепродажи? Мексиканские кактусы в глиняных горшках? Конечно же, открою собственный магазинчик суккулентов. «Они не завяли из-за выхлопных газов и не скончались под колесами наших мотоциклов – покупайте, даже вы их не сможете угробить». Или что ты мне предлагаешь? Кур на нашей маленькой домашней ферме разводить?
Словно в подтверждение моих слов мимо окна покатилась трава, гонимая пыльным ветром.
– Здесь не так далеко Финикс. Вся молодежь туда уехала, – участливо прохрипел из-за кассы старик.
– Ой, спасибо, – улыбнулась я, наклонив голову. – Это обнадеживает.
Мы вышли на улицу. Колокольчик снова звякнул.
– Мне кажется, я совершила самую большую ошибку в жизни.
– Уже поздно, – ответил Реми. – Тем более, когда что-то сделал, сожалеть глупо… – Но договорить не успел: я поскользнулась на разлитой кем-то газировке и едва не растянулась на кафельном полу, но Бланж успел меня поймать.
– Рискни, – произнес он, все еще держа меня под мышки и наклонившись так, что его голова для меня теперь была вверх тормашками. – В конце концов, кто знает, может, это будет самый крутой магазин суккулентов во всей Америке?
– Ну, однажды я уже рискнула, – все еще не поднимаясь, ответила я, – и посмотрите, куда меня это привело. Я замужем. Я в Аризоне. Я понятия не имею, что делать с собственной жизнью.
Бланж поставил меня на ноги.
– Думаю, ты найдешь решение. К тому же разве не ты говорила, что брак – это то, ради чего надо чем-то жертвовать?
– И чем же жертвуешь ты? Потому что я весь день торчала на солнце, потела, обгорала, вытряхивала из ботинок песок, а в твоей жизни как будто ничего и не поменялось. Вокруг тебя постоянно толпа девчонок, готовых на все, чтобы запрыгнуть к тебе в постель. Из Финикса, очевидно, – добавила я. – Раз все они уехали туда. И когда они вешались на тебя, ты явно не был против. А та девица после заезда, – поморщилась я, поплевавшись, – да она весь нейлон с твоих рук едва ли не слизала.
Сама не знаю, как это все из меня вырвалось. Не хватало только обиженно засопеть и отвернуться, сложив руки на груди. И, как назло, именно так я и сделала. До чего же гадкое и неприятное чувство, когда вы друг другу должны и ничего не должны одновременно.
– Мне на них наплевать, – произнес Бланж.
– Прости, но ты совсем не производишь подобного впечатления.
Он посмотрел на меня так, будто я его обидела.
– Ты любовных романов, что ли, перечитала? – вскинулся он. – Только не говори, пожалуйста, что решила поставить мне все возможные галочки в списке качеств «плохого парня» только потому, что я вожу мотоцикл.
– Почему сразу романов? – возмутилась я. – Просто есть какие-то шаблоны. Образ, который ты транслируешь.
– То есть я, следуя каким-то там шаблонам, обязан пить, курить, ругаться матом и трахать всех подряд?
– Не обязан, – ответила я. – Просто в то, что это не так, немного сложно поверить.
– А ты уж постарайся.
Бланж замолчал и, отойдя в сторону, затолкал заправочный пистолет в бак. Я опустила взгляд. Может, я и правда перегнула? Вспоминая и собирая воедино все, что я узнала про него за это время, я не могла не признать, что вокруг него всегда была куча народа, но скольких из них он в итоге называл друзьями? Таких я могла по пальцам перечислить.
Поклонницы? Снова да, и снова ничего не ясно. Ведь, как шептали девчонки-сплетницы в кампусе, чаще одного раза его ни с кем и никогда не видели. Но видели ли вообще? Ведь сам он говорил обратное. Иногда казалось, что ему самому неизвестно, кто были эти люди, всегда кружащие возле него. Их словно силой гравитации притягивало. Это и пугало. Потому что быть одним из безымянных спутников этой странной планеты по имени Беланже мне совершенно не хотелось.
– Если тебя задело то, что происходило сегодня, – вдруг произнес он, – обещаю, больше такого не повторится.
Я даже растерялась, не найдя, что ответить, а потом сипло проговорила: