– Спасибо.
Помолчав пару секунд, Бланж добавил:
– И чтоб ты понимала, в моей постели уже год точно не было никаких девиц.
– Правда? – сорвалось с губ быстрее, чем я смогла этот вопрос удержать.
– Ну конечно. Я же тебе уже говорил: мне некогда этим заниматься.
Я снова не сдержалась:
– Что, прям совсем?
Он обреченно прикрыл глаза:
– Совсем.
Обошел автомобиль, убирая пистолет обратно на колонку, а когда мы поравнялись, я тихо спросила:
– Ты что, девственник?
Кажется, он аж воздухом поперхнулся. Уставился на меня во все глаза, ничего не понимая, а потом вдруг рассмеялся. Наклонился ко мне, щелкнул по носу и произнес:
– Жаклин, ты просто прелесть. – А потом молча сел за руль.
***
В «Святое море» мы добрались, когда стемнело. Солнце здесь садилось рано, как будто тоже пыталось поскорее скрыться от жары, не понимая, что само ее и вызывает. Разморенная горячим воздухом, я задремала. И только когда Бланж, остановив машину, хлопнул дверью, проснулась, лениво потерла глаза, а потом, резко вскрикнув, подскочила. Что-то темное мелькнуло перед капотом. Или кто-то.
– Ох, нет! Только не это…
Странная тень оказалась не кем иным, как…
– Марс! – закричала я, резко открыв дверь и выпрыгнув из машины.
Марсель нас поджидал и, стоило Бланжу выйти, накинулся на него с кулаками.
– Бланж! Хватит!
Но, ясное дело, меня проигнорировали. Они катались в дорожной пыли, избивая друг друга и поливая такими словами, которые я в жизни не слышала.
– Кто-нибудь, помогите!
Но первой возле меня, как назло, оказалась Лил. Прибежала быстрее всех и хотела инстинктивно кинуться разнимать парней, но я успела ее схватить. В этот момент Марс зарядил Бланжу в висок. Лил в страхе взвизгнула и отскочила.
– Не лезь! – заорал на нее Марс.
Если бы я была Кэсси, то, наверное, схватила бы какую-нибудь палку и со всей силы шарахнула парней по спинам. Если бы своей матерью, то махнула бы рукой, отвернулась и ушла пить пиво под вечерний сериал. Но я была всего лишь собой – маленькой испуганной девушкой, на глазах которой впервые кто-то так яростно дрался.
Наконец на крики сбежались остальные. Парней растащили.
– Пусть твой говнюк в следующий раз держится от меня подальше, – направив палец почему-то в мою сторону, прошипел Марс. Как будто я могла хоть что-то с этим сделать.
Руки им обоим заломили за спиной, чтоб снова друг на друга не накинулись. И мне вдруг захотелось подойти и заявить Марсу: хоть он и прав и Бланж повел себя как говнюк, но это теперь мой говнюк. А своих в беде не бросают.
Я посмотрела на него. Бровь его была рассечена, а губа кровоточила, он вскинул подбородок, все еще тяжело дыша, и сплюнул, бросив холодный взгляд на Марса.
– Ублюдок.
Хотя и Марсель тоже был хорош. Волосы у него спутались, нижняя губа треснула, на подбородке начал распухать ушиб.
– Иди потрахайся, кретин! – бросил он. – Да отпустите меня уже, вашу мать!
И парни действительно разжали руки, вероятно убедившись, что эти двое не собираются больше убивать друг друга. Осталась только финальная перестрелка взглядов – то ли какой-то изощренный вариант психологического прессинга, которым владели оба, то ли просто еще одно напоминание: «Если что, я близко» – скрытая, а может и не очень, угроза, а после этого безмолвного обмена оба одновременно развернулись, и каждый пошел в свою сторону. А я побежала следом за «своим говнюком».
– Прижми, – скомандовала я, когда мы вошли в комнату, и приложила к его рассеченной брови полотенце. Лицо Беланже выглядело все хуже, и теперь у меня закрадывались большие опасения, что надо бы ехать в больницу и шить.
– Лечить меня будешь? – хмыкнул Реми.
– Лечить, калечить, – пробубнила я, – если не заткнешься!
Стянув волосы резинкой, я открыла дверь ванной, чтобы хорошенько вымыть руки.
– Зачем было к нему лезть, а? Я же предупреждала. Тебе делать нечего? Скучно? Совсем мозги растерял. Боже, ну что за идиотизм?
Самое смешное, что на кровати за стенкой точно так же лежал избитый Марсель. И это было даже комично. Было ли мне его жаль? Разве что слегка. Надеюсь, у него найдется тот, кто окажет помощь.
Я открыла шкафчик, чтобы достать аптечку. Еще вчера ее обнаружила. Если большинство нормальных людей хранили ее над раковиной, здесь, в «Святом море», она находилась под ней. Потому что коробочка с крестом тут была размером с ящик для инструментов водопроводчика. И чего только в ней не было! Порывшись внутри, я достала перекись, ватные диски и пластырную стяжку. Не была уверена, что она вообще понадобится, но на всякий случай решила: на бровь наклею.
Реми лежал на кровати, зажмурившись и прикрыв глаза рукой, будто у него разболелась голова.
– Ты сотрясение, случаем, не заработал? – осторожно приподняв его руку, спросила я. – Мне кажется, что да. Может, надо в больницу?
Не открывая глаз, он пробормотал:
– Не надо. У меня было сотрясение. Пару раз. На этот – точно не оно.
– Уверен? Вид у тебя такой, будто тебя сейчас стошнит.
– А вот это вполне может быть, – прохрипел Бланж. – Но, скорее, от жары и оттого, что этот ублюдок хорошо меня приложил головой об капот.
– Идиоты, – не сдержалась я, на что Бланж разулыбался разбитыми губами. – Совсем дураки, да?
– Ты не понимаешь, Жак, это же вопрос принципа.
– Какого?
– Сейчас это моя игра. И я веду в ней.
А потом он закинул руку за голову и постучал по стене. Бестолочь.
– Руку убери, дай я бровь посмотрю.
Присев на край кровати, я коснулась его лица влажным полотенцем, чтобы стереть грязь и пыль, и принялась обрабатывать перекисью рассеченную бровь, а потом и губы. Бланж молчал, не открывая глаз. Не кривился, не шипел. Мне даже пришлось его пару раз потыкать в плечо, на всякий случай, чтобы проверить: не отключился ли?
Наклеив пластырь, я откинула его челку назад. На скуле уже зрел синяк. Кончиками пальцев нанесла на него рассасывающую мазь.
– Готово, – сообщила я, убирая вату. – И поздравляю, можешь поблагодарить своего друга-врага: ты разжился тем самым популярным нынче шрамом. Как будто по линейке бил, честное слово. Бровь ровно пополам. – Бланж приоткрыл один глаз. Тот, что остался целым.
– При следующей встрече обязательно его расцелую, – ответил он.
– А вот это вряд ли получится: губы он тебе разбил так, что в ближайшие пару дней ты точно никого не расцелуешь, Бланж.
– Как обидно. И даже медсестру?
Я покачала головой – хватало же ему наглости в этот момент еще и по-дурацки шутить.
– Оно того стоило?
Он приподнялся, опираясь на руки, и тут же коснулся головы. Видимо, все-таки кружилась. Нахмурился, посидел так секунду, наконец посмотрел мне в глаза и произнес:
– Зато ты не представляешь, как мне сейчас хорошо, вот честно.
– Вы оба больные.
– Наверное, – широко улыбнувшись, пожал он плечами, а потом вдруг как-то скривился, неуверенно поднялся, пошатнулся и отодвинул меня в сторону. – Жа-а-ак, кажется, мы слишком долго говорили про Марса, – прошептал он, протиснувшись мимо меня в ванную. – Аж мутить начало.
Я хотела сказать, что его мутит, скорее, от возможного сотрясения, а этот балбес никак не хочет этого признавать, хотя с такими вещами шутки плохи, но не успела, а потом уже и не решилась, потому что Бланж согнулся над унитазом. Я отвернулась. Судя по звукам, его выворачивало. В этот момент мне его стало даже жаль.
– Ох, – отплевался он. – Да, паршиво вышло. Кажется, наши отношения вышли на новый уровень? Как тут у вас в Америке говорят, до какой мы добрались базы?
– До двадцать шестой, – пробурчала я. Потому что блевать в одном номере – это мероприятие из совсем уж доверительных.
– Хоум-ран, – прохрипел Бланж, тяжело вставая и включая воду, чтобы ополоснуть рот.
– Плохо же ты знаешь бейсбол.
Я не стала уточнять, что хоум-ран – это, вообще-то, секс, но в нашем случае ему все равно до него не добраться.
– Никогда не интересовался, если честно.
Он проковылял обратно в комнату и плюхнулся на кровать. Я встала рядом. Мои голые ноги оказались на одном уровне с его лицом. Я наклонилась, откинула с его лба мокрую челку, чтобы она не касалась раны, и вдруг Бланж обхватил мою ногу и, подтянув к себе, поцеловал. Прямо в коленку.
– Спасибо, – устало улыбнулся он. Разбитая губа снова треснула, и на ней выступили капельки крови.
Я закатила глаза:
– Очень смешно. Лежи давай. А то в прошлый раз через пять минут после твоего «мне так хорошо» ты со стонами сгибался над унитазом. Так что не беси меня, Беланже.
Вместо ответа он закрыл глаза и молча отдал честь. А я прикрыла дверь и вышла на галерею. Вопрос, как там дела у второго участника драки, почему-то никак не шел из головы. Поэтому вместо того, чтобы спуститься по лестнице вниз, завернула за угол.
На светлую сторону.
Глава 15. Другая сторона «Святого моря»
Комната Марса располагалась симметрично нашей, с одним лишь отличием: бо́льшую часть дня его сторону заливало солнце. Но сейчас оно скрылось, и «Святое море» утонуло в непроглядной темноте аризонской пустыни.
Только оказавшись здесь, я узнала, насколько она бывает густой и липкой – как чернила. Даже в том городке, где я жила с бабушкой и дедушкой, не было так глухо. Глядя под ноги, я отсчитала три двери от угла дома. Лишь несколько фонарей освещали путь. Вряд ли Бланж будет в восторге, если узнает, что я ходила сюда. Но я все равно постучала.
Никто не ответил. Может, все-таки ошиблась? Но когда снова занесла руку над дверью, та резко распахнулась, и я столкнулась с Лили.
– Ой, а ты что здесь делаешь?
Повисла неловкая пауза. Было видно, как она растерялась. Ее взгляд заметался из стороны в сторону.
– Просто хотела убедиться, что все в порядке, – произнесла она. – Только Реми, пожалуйста, не говори.
– Это потому, что