– Слушай, а где ты ее нашел?
Это был Кас. По обыкновению, тихий и незаметный. Я даже не сразу узнала его голос: так редко слышала его.
– На парковке у больницы. Заезжал швы с плеча снимать, – спокойно ответил Бланж.
Не соврал. Все-таки чем больше в нашей истории будет правды, тем проще в нее поверить. Лаклан усмехнулся:
– То есть это не шутка?
– Нет.
Было слышно, как кто-то из парней заливисто рассмеялся.
– Просто после всех тех, кто к нему подкатывал: моделей, актрис, певичек – она? Вот она? О чем я и говорю.
– Лаки, ты совсем кретин? – процедил Бланж.
– Это я кретин? Не я женился на девчонке, которую знаю от силы… Сколько, Реми? Удиви нас.
И тут в комнате появилась я.
– Не обращайте на меня внимания, – произнесла ровно и спокойно. Молча прошествовав мимо, взяла бутылку воды и так же молча вышла. Быть выше этого – таков был всегда мой принцип. Просто иди, подняв голову. Не запнись только о какую-нибудь железку по дороге!
Я так усердно старалась изобразить безразличие, шагая, что очутилась с другой стороны комплекса. Прищурившись от яркого света, приставила ко лбу ладонь козырьком и посмотрела на команду подростков. На вид им было лет по двенадцать. Даже мотоциклы их казались меньше, чем те, на которых тренировались взрослые парни.
– Доброе утро, – вдруг окликнул Марс. – Хочешь с нами?
Я обернулась. Наверняка не мне.
– Тебе, тебе, – засмеялся он.
– А можно?
Господи, зачем мне это надо? Синяки на моих коленках так и кричали: «Добей нас!» С моей удачей осталось только с мотоцикла грохнуться. Но так хотелось Бланжа побесить.
– Конечно. У этой группы сегодня первый урок. Да и инвентарь есть свободный. Как раз тебе по росту.
Я подошла ближе. Мотоцикл, который придерживал Марс, и правда был как будто под меня. Ну или под тринадцатилетних мальчишек.
– Только переоденься, – предупредил он.
– А во что?
Марс покачал головой. Возможно, ему показалось странным, что в команде Беланже мне до сих пор не подобрали экипировку. Но я никогда и не просила об этом.
– Вон там, – он указал на дверь возле ворот, – внутри гардеробная. Можем что-нибудь тебе подобрать из подростковой коллекции.
И вот спустя пятнадцать минут я стояла под ярким солнцем Аризоны в белых мотоботах и такого же цвета костюме, держа под мышкой белый шлем. Поставив его рядом с мотоциклом, перекинула через него ногу, села и взялась двумя руками за руль. Ощущения были забавными. Я даже не заметила, как мое лицо расплылось в широкой улыбке. И, подняв взгляд, увидела, что Марс улыбается в ответ.
А потом пелена радости резко спала. Потому что в нашу сторону направлялся противный и ужасный. Если бы Бланж был чайником, то в эту секунду точно бы свистел, пыхтя и захлебываясь паром.
– Какие-то проблемы? – спросил Марс.
– Отойди, Андраде, и дай нам поговорить. Если по морде перед всем своим выводком схлопотать не хочешь. – Этот засранец точно знал, на что давить: Марс не затеет драку на глазах у детей. Он и не стал. Когда мы остались одни, Бланж произнес: – Мне жаль, что ты это слышала.
– Но ведь Лаки прав, – призналась я с грустной улыбкой на лице. – Мне и правда нужны от тебя только деньги. А тебе нужен мой паспорт. Так смысл делать вид, что это не так?
– Жак… – устало протянул Бланж.
– Простая сделка. Мы оба согласились на ее условия. К тому же ты не обязан защищать меня перед своими друзьями. Не бери в голову. Мне все равно.
Показалось, что даже лицо его потемнело.
– Поэтому ты решила переметнуться на другую сторону? Потому что тебе все равно?
– Нет, просто мимо проходила.
– Вижу, – сощурился он, медленно скользя скептическим взглядом по чужой экипировке.
– Слушай, Бланж, мы не в детском садике. Я не твоя собственность и не игрушка, которую вы с Марсом делите. Он всего лишь хотел меня научить. Ничего более.
– Понятно. – Бланж кивнул, а потом подал руку, заставляя подняться с мотоцикла, благо тот был совсем невысоким. – Пошли, – потянул он за собой.
– Куда?
Ответа ожидаемо не последовало.
– Куда ты меня тащишь?
– Учиться.
Впрочем, все и так уже стало ясно: проманеврировав между разбросанными на полу запчастями, мы остановились в гараже.
– Кас, – крикнул Бланж, глядя на ряд припаркованных справа мотоциклов. – Какой из них взорвать не жалко?
К этому моменту у ворот собралась целая компания наблюдателей. Они вроде как просто мимо шли, а теперь случайно остановились.
Из подсобки показался одетый в рабочий комбинезон Каспер.
– Вы снова что-то снимать хотите? Если нужен нерабочий, то давай из хлама соберу.
– Нет, нужен нормальный, – уточнил Бланж и, никого не стесняясь, стянул с себя футболку и принялся переодеваться. Я отвернулась, но тут же поняла, что наверняка это выглядит жутко глупо, и, превозмогая себя, снова уперла взгляд ему в спину. Бланж застегивал на ней защиту. – Считай, что ему придется пережить ядерную войну.
Кас замер, несколько ошарашенный. Дэм с Лакланом, привалившись плечами к двум противоположным краям ворот, с интересом наблюдали за развитием событий.
– Можешь взять хонду.
–Ту, которую ты в красный перекрасил?
Кас кивнул.
– Ух! – Потирая руки, Беланже ухмыльнулся. – Мощная дура. – Застегнул штаны, подхватил с полки свой черный шлем, повернулся к Касперу и добавил: – Ты молиться умеешь? – Тот лишь молча хлопал глазами, так же как и я, пытаясь отойти от шока. – Если да, то помолись за нас. Идем, Жак.
Кажется, зря я про уроки ляпнула, потому что ситуация явно вышла из-под контроля. В этом был весь Бланж. Если смеяться, то на полную громкость. Если психовать, то разнося все вокруг.
– Я не хочу учиться с тобой!
– А с ним, значит, хочешь? – Выгнав мотоцикл на середину, Бланж уселся на него, натягивая перчатки.
– Нет, я ни с кем уже не хочу.
– Садись!
– Нет.
– Садись!
Я отвернулась, сложив на груди руки, и носком ботинка потыкала разобранный поршень, стоящий на какой-то картонке.
Тут меня за плечо тронул Дэм.
– Знаешь, как он на всех наорал после того, как ты ушла, – наклонившись, шепнул он еле слышно.
– Не хочу знать, – тоже шепотом возмутилась я, стрельнув в его сторону глазами.
– Садись, Жак! – уже отчетливей прозвучал приказ. Или все-таки просьба?
Каспер протянул мне шлем. Не белого цвета, являющегося отличительной чертой Марса, а наш. Я молча натянула его на голову. Следом надела очки и заняла свое место позади Реми, крепко обняв его руками и ногами. В этот раз было не до капризов. А потом мы рванули вперед.
***
Мы мчались по пустынной дороге с такой скоростью, что мотоцикл то и дело приподнимался на дыбы, словно Бланж решил во что бы то ни стало убедить меня: водить – худшая идея, которая только может прийти в голову, но мне почему-то только сильнее хотелось улыбаться. Потому что он весь был в этом, человек-противоречие, который, как никто другой, мог чувствовать пульсацию дороги в венах, приземляясь, разворачиваясь, скользя по песку так мягко, будто подчиняя байк своей воле.
Вот и сейчас, поставив мотоцикл на заднее колесо, он опустил меня едва ли не до земли. Так низко, что, выставив руку, я могла бы провести по красному песку ладошкой. Но, конечно же, я не сделала этого, а сильнее прижалась к мужской спине, вдыхая уже знакомый запах листьев алоэ, пустыни и совсем немного – янтарного солнца. И мне не было страшно. Я улыбалась. Потому что по какой-то одному небу известной причине доверяла тому, за кого так крепко держались мои руки. Я просто знала: пока я с ним – я в безопасности.
Дорога заняла не более получаса. Бланж остановил мотоцикл. Вокруг не было ничего, только кроваво-красные холмы, и, если бы не общая кредитная история, я бы точно решила, что он привез меня сюда, чтобы убить.
– Идем, – произнес он, помог мне слезть и зашагал через поле. – Только под ноги смотри, тут мелкий кустарник.
– Бланж, – позвала я, глядя ему в спину, но ответа не последовало, и я припустила следом. Он вел меня куда-то, но явно не собирался признаваться куда. – Ты хочешь вынуть у меня почку? – пыхтела я, задыхаясь от жары и потея. Утреннее солнце стояло невысоко, но палило все равно знатно. – Расчленить и продать на подпольном рынке на органы? Тогда знай, что в десять я переболела желтухой. Моя печень непригодна для трансплантации.
Снова ничего.
– Ну Бланж…
Я запнулась о торчащий из земли корень, но, чертыхнувшись, удержала равновесие.
– Можно хотя бы идти помедленнее?
Шлем я сняла, и теперь его приходилось тащить под мышкой. Кустарник, стелющийся по земле, похрустывал под ногами. Пейзаж вокруг оставался все таким же пустынно-красным. Только теперь мы взбирались вверх по узкой тропинке.
– Нет, правда, признайся, что ты собираешься делать? Забыть меня посреди каньона? Скинуть со скалы?
Он наконец обернулся:
– Первая версия, про органы, мне нравилась гораздо больше. По крайней мере, в ней хотя бы общественная польза имелась.
Я хмыкнула, с трудом поспевая за его шагами и обходя целые коммуны огромных кактусов.
– Боже, как же их здесь много.
– Сагуаро. Так они называются, – сообщил Бланж. Теперь мне приходилось глядеть на него снизу вверх, потому что подъем становился круче. – Находятся под охраной ЮНЕСКО. Так что, прошу, постарайся не напороться. У меня нет на сегодня планов попасть ни в больницу, ни в тюрьму.
Еще минут через пятнадцать Бланж наконец остановился. Отодвинулся, чтобы я тоже смогла встать рядом, и, когда мне открылся вид, я ошеломленно замерла. Потому что передо мной, словно слоеный пирог, состоящий из разноцветных пород песчаника, простирался кирпично-рыжий каньон. Переплетающийся причудливыми изгибами, выточенный песком и временем так искусно, что ни один архитектор не справился бы. Он не был огромен и не поражал масштабами, как Гранд-Каньон, Брайс или Чако, но был настолько прекрасен, что аж дух захватывало.