Это же так чудесно, наслаждаться какой-нибудь музыкой, картинами, прекрасными видами, ощущать порывы ветра, запахи, вкушать пищу, чувствовать любовь к кому-либо, или чему-либо, и многое-многое другое! И всё это мне становится доступно, когда я вселяюсь в кого-то… — как-то мечтательно закончил он.
— Ну, да. Согласен. Весомый повод. А что становится с тем, в кого ты вселяешься? Погибает? — с подозрением уточнил я.
— Нет, зачем? — как мне показалось, искренне, изумился пришелец, — Та личность просто отходит на второй план, наблюдает за всем как бы со стороны. Он всё видит и чувствует, но сделать ничего не может. Когда я покидаю тело, он снова становится его хозяином. Правда, пару раз случались эксцессы. Психика у носителя оказывалась весьма слабая, и он сходил с ума, пока я владел его телом, но тут я уже поделать ничего не мог…
— Понятно… Слушай, а кем ты был до того, когда решил участвовать в эксперименте? В смысле, чем занимался? Какая у тебя была профессия?
— Я был магом-исследователем. Изучал магию, придумывал новые способы воздействия ею на окружающий мир. Пытался понять, что вообще из себя представляет магия. Возможно, именно эта моя любознательность и подтолкнула меня на этот опрометчивый шаг по изменению формы существования…
— Ого! То есть, сейчас ты недоволен тем, что участвовал в эксперименте?
— А какой смысл в жизни, если тебя почти ничего не интересует? — вопросом на вопрос ответил он, — Если бы я не надеялся всё же со временем найти себе тело, носитель которого позволит мне жить в нём, и в котором я смогу опять полноценно наслаждаться жизнью, без риска того, что какие-нибудь спецслужбы найдут меня, и уничтожат, я бы, наверное, и сбегать на стал из лаборатории, и будь что будет.
— И ты бы терпел соседство в теле с другим разумом? — с недоверием спросил я. Ох, чую, темнит он тут. Скорее всего, плевать бы ему было на хозяина тела, просто плохим не хочет показаться в моих глазах, видимо.
— Конечно, в идеале хорошо было бы найти тело без разума, но вероятность этого очень мала, — не стал отрицать он, — Можно, конечно, вселиться в какое-то животное, я так уже делал, но не хочу. Это не то. Только в крайнем случае, и на короткое время если. А так, что же делать? Буду терпеть. Не убивать же его…
— Ну да… ну да… — задумчиво пробормотал я, и сменил тему, — А домой-то тебе не хочется вернуться?
— Нет! — решительно отказался он, — В умирающий мир? Не вижу смысла. Неплохо было бы найти тут своих соплеменников, это да, но возвращаться я не хочу. Даже если эксперимент довели до конца, и все архи сейчас стали мыслеформами, но там же, как мир погибнет, и вселиться ни в кого нельзя будет! И дальше что? Вечность летать по космосу? Спасибо, но что-то как-то не хочется…
— Понимаю, — чуть не кивнул я, еле удержавшись в последний момент. Изображать спящего становилось всё сложнее и сложнее, — Но одного понять всё же не могу… — пробормотал я, и замолчал, глубоко задумавшись. Где-то на самом краю сознания промелькнули вдруг воспоминания об одной книге, которую я когда-то читал, но вот помнил, почему-то, её очень плохо. Что-то похожее там было на то, что рассказал мне арх про умирающее солнце.
— И что же? — не дождавшись продолжения, вырвал он меня из раздумий.
— Да то, что странно, что вы не нашли другого выхода из ситуации, — медленно, обдумывая каждое предложение, продолжил я, — Ладно, вы отбросили в сторону идею с космическими кораблями. Это я могу понять. Действительно, и ресурсов могло не хватить, и срок полёта слишком большой, и ещё не факт, что первая же система, до которой доберутся корабли, окажется пригодной для жизни, но… Вы же поняли, что разломы ведут в другие миры. Почему вы не занялись вплотную их изучением? Возможно, вы смогли бы научиться делать проходы в другие миры, найти подходящий, и перебраться туда?
— Ну, почему же, не изучали? Очень даже изучали, — не согласился со мной арх, — Очень плотно изучали. И даже когда я уже стал таким, изучали. Вот только безрезультатно. Учёные так и не смогли разобраться в принципах их возникновения. Была даже мысль, всем архам уйти в другие миры через эти разломы. Это давало хоть какой-то шанс на дальнейшую жизнь. Если бы не удачный эксперимент с мыслеформами, то, скорее всего, так и сделали бы, но в итоге решили не рисковать. Слишком высокий риск того, что в ходе перемещений через разлом, окажешься в мире непригодном для жизни. Если бы можно было хоть как-то заглянуть через него перед перемещением, но увы! Это тоже было невозможно.
— Ну, хорошо. Допустим, — не стал спорить я, — Но была же ещё одна возможность. Как я понял, вы были очень технологически развитой цивилизацией. Неужели не было возможности придумать какие-то планетарные двигатели, которые смогли бы двигать сами планеты? Построили бы какие-нибудь подземные города, куда и перебрались жить, а планеты отправились бы на поиски нового дома. Тут уже было бы не важно, сколько бы лет они летели, вы бы спокойно себе жили под землёй поколениями. Выращивали бы там себе еду в специальных теплицах, или типа того, уже не знаю, чем вы там питались. А как нашли бы подходящую звезду, вышли бы там на орбиту вокруг неё, и всё! Планеты бы со временем вернулись к жизни, ледяная корка растаяла, и жили бы себе дальше, как и раньше, пусть и не сразу.
Глубокое затянувшееся молчание было мне ответом… Минут десять арх, как я его ни звал, не отвечал мне ничего. Из разряда, ушёл в себя, вернусь не скоро, видимо…
Я уже начал думать, что моя идея оказалась настолько идиотской, что он просто решил меня игнорировать, возмущённый моей тупостью, когда он, всё-таки, подал признаки жизни.
— В принципе, в качестве материала для двигателей можно было бы использовать вибранит… — тихо, как будто самому себе, забубнил он, — Крепкий, можно произвести в достаточном количестве… А топливо? Реактит? Теаринг? Нет, тут нужно что-то другое… Смесь дерониса и кагетиса… Далее реакция… Большой выход энергии… Спираль Когтиуса… Преобразование Матераса… Да, это подходит. И… и… Всё? Это действительно осуществимо? Получается, земной школьник за несколько минут придумал то, до чего за десятки лет не смогли додуматься величайшие умы архов? Ниицше забурхнен дорэтмо шац! — вдруг громко произнёс он что-то непереводимое, и я как-то сразу догадался, что это что-то нецензурное.
— Твою мать… — зачем-то добавил он в самом конце.
Глава 10
— Слушай, да успокойся ты уже, — недовольно обратился я мысленно к Арху, который с самого утра фонтанировал какими-то немыслимыми техническими идеями, зачем-то рассказывая мне, как можно реализовать перелёт их пяти планет.
Он настолько увлёкся, что это сказалось на самом виртумме, и тот то и дело недовольно попискивал, и подмигивал мне то жёлтым, то зелёным цветом, что начало со временем меня сильно раздражать.
Я и без того проснулся не в духе и с больной головой. Всю ночь опять какая-то хрень снилась про всё того же старика-учителя.
То он проводил воспитательные беседы с учениками насчёт плохого поведения на уроке. Те препирались с ним, хамили, и он в итоге выгнал их из класса.
То он ругался с завучем школы по неправильно составленному для него расписанию, причём баталия была очень жаркой. Та ни в какую не хотела идти ему на встречу.
То молча выслушивал, как по телефону дочка сухим безжизненным голосом рассказывает, что у него родилась внучка, но к ним она её не привезёт показать, и вообще позвонила просто чтобы они с матерью в курсе были, но она всё ещё их не простила и не простит, а потому пусть даже не надеются увидеться с внучкой.
Он молчал, не пытаясь как-то оправдаться, переубедить её, вот только я очень хорошо чувствовал всё то, что он тогда ощущал. Боль, злость на самого себя, на жену, тоску, сожаление, что нельзя ничего исправить, и как сильно стучит его сердце, отдаваясь громом в ушах…
В этот раз сны не были такими чёткими и детальными, как в тот раз, когда я ощутил всю прелесть от выстрела в упор, но и этого хватило, чтобы проснуться напрочь разбитым и в дурном настроении, а тут ещё этот бубнить начал со своими расчётами.
— Как ты не понимаешь! То, что ты предложил, способно спасти целую расу! Это же что-то из разряда невероятного! Чуда! И вполне реально в исполнении! Да это… — чуть не кричал он мне в прямо в мозг.
— Нереально, — перебил я его.
— Это же… Что? — осёкся он, — Почему?
— Ну не тупи, — аж поморщился я, — Мы находимся в другом мире, если вообще не в другой реальности. Каким образом моя идея может помочь, если у нас нет возможности попасть в твой мир? Это всё пустой совершенно разговор. Бессмысленный. Ничем мы не сможем помочь твоему миру. Ну и к чему тогда все эти твои рассуждения? Ты не на том сосредоточился. Хочешь помочь своему миру, придумай сначала как туда попасть. Иначе всё это не имеет никакого смысла.
— Да, ты прав… — поникшим голосом произнёс он, — Всё это не имеет смысла. За десять лет моего нахождения тут я так и не смог найти ни путь домой, ни соотечественников. Похоже, мой мир обречён на смерть… — совсем тихо закончил он.
— Ну, этого ты точно знать не можешь, — постарался приободрить я его, — Кто знает, что происходило у тебя на родине, пока ты был тут? Может, они ещё лучше решение нашли. Или вообще, все уже стали мыслеформами, как и ты. Гадать тут можно долго. Тебе не стоит принимать это слишком близко к… — сердцу, хотел было сказать я, но понял, что в отношении него это прозвучит странно, — Слишком близко, в общем. Просто живи. Получится со временем навестить твой мир — хорошо, нет — ничего страшного. Уверен, твои соотечественники уже что-нибудь придумали. Расслабься, в общем, раз всё равно ничего сделать не можешь. Сейчас твоя главная задача вырваться из рук наших спецслужб. Обо всём остальном можно и потом подумать.
— И снова ты прав, — мрачно согласился он со мной, — Я действительно, не в том месте сейчас нахожусь, чтобы думать на посторонние темы. Надо выбираться отсюда. Вот только я пока не понимаю, как это сделать законно. Сбежать-то отсюда я проблем не вижу, вот только это не выход, если ты не готов пуститься в бега, и прятаться всю жизнь от них. Да и не сможешь. Тебя быстро поймают. А значит, надо придумать что-то другое…