Всего полтора дня без еды, и что с того? Мелочь для Змея.
Да только он больше не Змей. Когда в Крисе проявился маг, свойства Змея начали исчезать: уходила привычная ловкость, уходило тепловое зрение, уходил острый нюх... Что-то оставалось и все это можно было стерпеть, но еда...
Тело активно напоминало о потребностях, требуя регулярного питания, мышцы слабели, а голодный желудок выворачивало в агонии.
«Сто шестьдесят восемь, сто шестьдесят девять...» — руки предательски затрясло. Крис стиснул зубы.
«Еще не дошел до двух сотен, а уже устал?! Работай, змеиная кишка!»
Он смог отжаться еще только десять раз и с руганью упал на холодный камень.
Слабость выводила из себя.
«Похоже, перед дежурством придется посетить столовую».
В его новом положении питаться неожиданно оказалось самым сложным.
Выходцы рода Змей могли есть всего два раза в месяц, тщательно выбирая блюда, совмещая в редких приемах пищи самые изысканные вкусы. Высокородные Змеи, к которым принадлежал Крис, занимались своими нечастыми трапезами еще более придирчиво. Крис привык к деликатесам. Раньше еда была для него редкой радостью, теперь же превратилась в ежедневное наказание.
Всовывать в себя пищу стало пыткой.
Во-первых, есть Крис не привык. Элементарно забывал. Змей, который годами вспоминал о еде раз в две недели, не мог сразу приучить себя думать о ней каждый день. О приемах пищи несколько раз в день пока даже и не думал.
Во-вторых, питание в Эгиде было отвратительным. Привыкшего к лучшему, просто выворачивало от яств, которые предлагались защитникам крепости. Повар был талантлив: однозначно нужен редкий дар, чтобы из простого набора продуктов ежедневно варганить совершенно непригодное ни по консистенции, ни по вкусу. То переваренное, то недоваренное, то пересоленное, то несовместимое.
«Если перерезать горло этому повару, интересно, найдут ли хуже?» — отвлеченно думал Крис, пытаясь отстраниться от вкуса очередного кулинарного шедевра. Мысли, каким именно способом можно забрать жизнь готовящего, приятно отвлекали от вкуса пищи. Идеальной ему виделась возможность скормить Айвару его же дрянь и продолжать до тех пор, пока желудок Быка физически не треснет. Жаль, на этот способ требовалось время. Быстро убивать такого талантливого повара Крису не хотелось. Возможно, поэтому тот был всё ещё жив.
В-третьих, чтобы есть, требовалось тащиться в столовую и давиться гнуснейшими блюдами при всех. Опять отвратительно. Общество — важнейшая часть трапезы. О каком удовольствии от приема пищи может идти речь, когда рядом с тобой находятся грубые, неопрятные отбросы без манер и воспитания? Они совершенно не умеют себя вести: обсуждают то, что не стоит обсуждать за столом, воняют, вытирают жирные руки об себя же, рыгают... Невыносимое соседство.
Крис даже не мог точно определить, что было хуже: общество в столовой или вкус блюд? Одно усиливало другое. В последние дни он принуждал себя ходить в столовую раз в день, заставлял себя жевать невообразимую бурду. Всё, чтобы жить.
Одевшись, хмуро двинул на завтрак, собираясь с силами, как на битву. Сражаться тяжело, когда побеждать приходится самого себя.
Но сегодня на раздаче опять стояла Берта, и Крис мысленно снисходительно хмыкнул, ощущая, как улучшается настроение.
«Отлежалась, значит, покорительница лестниц и недогадливых Быков».
Отчего-то приятно.
Более того, он испытывал необычное удовольствие от короткого обмена взглядами при встрече. Да, Берта максимально выводила из себя, но одновременно странно интересовала. Конечно, Крис предполагал, что это связано с событием, который он именовал в голове «почти секс».
«Почти секс», — Крис усмехнулся. Единственное приятное, что произошло с ним здесь за все время. Опять заслуга Берты.
Наверное, из-за этого сегодня ему захотелось подразнить коровку. Он подошел к раздаче, отмечая вспыхнувший румянец на круглых щеках. Это откликнулось внутри сладким тягучим удовольствием, которое хотелось продлить.
Опустив ресницы, телочка молча потянулась к каше, когда Крис четко проговорил:
— Салат.
Хотел ли он салат? Нет, он хотел смутить Берту. Если бы она потянулась к овощам, он бы точно сказал: «Мясо».
Она возмущенно подняла на него сногсшибательные бархатные глаза с пышными ресницами. Берта думала, что он Змей, пусть, Крис не собирался переубеждать. Волки едят мясо, Быки — овощи, он же может есть что угодно.
«Ты не угадаешь».
Берта заметно удержалась от комментария и опять спрятала глаза, торопливо накладывая еду.
«Стыдится вчерашнего эпизода и хочет, чтобы я ушел, понятно», — он мысленно улыбался, сохраняя лицо непроницаемо суровым.
Прозвище, данное тупым бычком, ей подходило. Волосы пушились, ресницы пушились, наверное, и губы, если как следует сжать щеки, издадут смешное: «Пуф». Насколько же тяжело было ее тащить, настолько же приятно оказалось дразнить и наблюдать за реакцией.
— Благодарю, пушинка, — невозмутимо проговорил вслух. Бывший Змей точно знал, куда нужно кольнуть, чтобы получить ещё один возмущенный взгляд и заметить плохо скрытое смущение.
«О. Все, телочка. Попалась. Теперь я буду называть тебя только пушинкой», — уверился Крис, ощущая как по телу сладострастно ползет возбуждение.
Он отвернулся, скрывая настойчиво расползающиеся в улыбке губы. Завтрак получался на порядок приятнее обычного. Даже салат показался сносным. Впервые за долгое время Крис ел с удовольствием, чувствуя во рту сладкий вкус. Неожиданно насупленная рыженькая телочка стала единственным объектом, на ком он мог сфокусировать взгляд, не испытывая приступов тошноты.
«Пушинка».
Сейчас он неторопливо жевал и рассматривал Берту с любопытством. Крис так и не понял, почему коровка так стеснялась своей боли и временной слабости.
«Родовая гордость? Быки горды, но обычно это мужская прерогатива, женщины у них традиционно покладистые. Думает, что тоже не должна демонстрировать слабостей? Как мужчина? Вероятно. Только у нее не получается по одной простой причине: она женщина. Кстати, для низкородной ее гордость и благодарность крайне нестандартны. Может подсмотрела у кого? Хотя она сама далека от стандартов...»
С Бертой ни в чем нельзя быть уверенным, Крис уже понял.
Непонятная, парадоксальная, эмоциональная... О чем она думает, как связывает одну мысль с другой и какой непостижимый вывод сделает на этот раз? Вопросы без ответов.
К сожалению, уже через несколько минут приперся не очень догадливый бычок и опять застрял у окна раздачи, скрывая Крису приятный обзор и открывая малоприятный.
«Бертой интересуется...» — Крис медленнее, чем до того, положил еду в рот и начал жевать, оценивающе рассматривая новичка. — «У них, должно быть, много общего. Крепкий... Должно быть, в ее вкусе. Это логично».
Маг поиграл длинными пальцами в воздухе, не отрывая похолодевшего взгляда от Быка.
«Также логично предположить, что она не просто так напрягалась, чтобы сходить на свидание. Телочка с темпераментом, не боязливая... Когда тот захочет большего — а он захочет — она наверняка не откажет... Если Бык не сглупит, как в прошлый раз. Да, он может все испортить сам. Но дело нехитрое, а она готова, заинтересована. Может и взять».
Крис посмотрел на собственную руку, на которой уже затянулся порез от вынужденного и унизительного смешения крови.
«Какого хаоса я вообще думаю об этом? Она не моя. Произошедшее у дикарей ничего не значит», — он знал, был уверен, ничего не испытывал по этому поводу. Глупо испытывать недовольство от мысли, что кто-то обменивается с коровкой взглядами, вызывает румянец на щеках, смущает, называя пушинкой, и планирует большее. Очень глупо.
«Я ничего не чувствую», — без сомнений заключил он, одновременно подозрительно ощущая, как в груди всколыхнулось... что-то.
Крис прислушался к себе.
...точно ничего, кроме накатывающего раздражения и настойчивого желания отодвинуть неприятную фигуру в сторону.
Он подумал ещё раз.
...не просто отодвинуть: уронить, сжать в комок у собственных ног, убрать с пути.
Бредовое ощущение, что кто-то смеет претендовать на то, что должно принадлежать ему, злило и не отпускало. А должно ли принадлежать? Разумеется, нет. Контакт с Бертой — всего лишь странная случайность, ошибка, стечение обстоятельств, воля случая, жребий! Правильным было бы встать, выбросить весь эпизод из головы и уйти на дежурство, предоставив паре Бычков свободу резвиться, как угодно, в свое удовольствие. Рационально. Логично. Разумно.
Крис мысленно абсолютно согласился с собственными доводами, но с места не двинулся, неотрывно следя за мелькающим кусочком рыжеватой косы.
Он сам не заметил, как мысли потекли уже в ином направлении.
«Так случилось, что попал мне в руки персик... с чужого, не моего дерева. Знаю, что не имею на него права, но раз плод сам упал мне в руки, к чему бы мне добровольно класть его на землю и делать несколько шагов назад? Все для того, чтобы его ухватил своими грубыми пальцами какой-то бык? Не мой вариант, тем более, персик в этой дыре один. Пододвину-ка я его поближе к своей тарелке».
Кровь своевольного и амбициозного высокородного Змея — пусть и бывшего — не могла позволить иного варианта. Крис дождался, когда Бык отлипнет от стойки и отойдет к своим шумным собратьям.
А затем целенаправленно пошел к ней.
Берта
После ошибки с лестницей я очень старалась быть хорошей: не дергаться, не делать резких движений, соблюдать покой. Надо было как можно скорее поправляться, чтобы опять ходить, бегать, справляться... Чтобы подниматься по лестнице.
Оказалось, что получить ранение — редкостная гадость. Никакой силы, движений, событий. Лежишь, как бесполезный мешок с песком, уставившись в стену и копаешься в мыслях, ожидая, когда всё это кончится. А время, как назло, тянется издевательски медленно. Тоска!