далеко не уйду, но и он уже не сможет властвовать. Поэтому пристально смотрим друг на друга.
Не собирался предавать босса. Я не смертник, да и другой жизни не знаю… Но мне было необходимо время. Выжидаю не потому, что документов нет, а потому что ищу приличное место для семьи.
— Ты даёшь слабину, Бес, — холоден, рассудителен Нестор Львович. Косится на приобретённый сувенир. Опять на меня: — Ты меня никогда не предавал. А сейчас… Семья, привязанности, чувства… Это делает любого слабыми.
— Документы у тебя будут, Пастор, но время… Мне по-прежнему необходимо.
Ледяной взгляд. Губы поджаты, желваки играют.
— Проект запустится через пару месяцев…
— К этому моменту лавка Когана будет твоей.
Иду на выход, но голос в спину вынуждает притормозить:
— Только то, что мы знакомы больше двадцати лет играет на тебя, Бес. Ты заслуживаешь доверия.
— Я тебя никогда не предавал, — бросаю боссу его же слова.
— Поэтому Вы до сих пор живы…
Арина
— Подъём! — голос Димы разрывает тишину. Я, как рядовой в армии, отбрасываю одеяло и торопливо готовлюсь на выход. Уже привыкла, «Собирайся!» — значит едем. «Выходи!» — ждёт разговор.
Дима не сильно разменивается на такие мелкие учтивости, как «Здравствуй», «Будь добра», «Спасибо», «Пожалуйста». Иногда кажется в его лексиконе нет таких слов.
Я не обидчивая, просто странно…
Дедуля меня учил вежливости. Говорил, что это отличительная черта воспитанного человека. Но при всём этом, я бы не сказала, что Дима не воспитан. Скорее назвала бы его странным, жёстким, сухим, нелюдимым. Но если у кого-то это выходит хамски, то у Димы — как и должно быть. Словно остальное сказано, но по умолчанию.
— Скоро буду, — откладывает трубку, когда уже едем какое-то время.
Я жадно ловлю краски яркого солнечного дня. Любуюсь переливами и бликами на асфальте, на лужах, остановках, витринах, на крышах.
Редкие облака в причудливых разливах, словно по ним трактор проехал и даже на некоторых видны следы гусениц — такой же рельеф и крапинки.
Как красиво! Иногда мне кажется, что воздушно-облачный мир существует. Я часто на небо смотрю. Там невыразимо свободно, просторно, богато. Я ни разу не летала, и была бы счастлива хоть когда-нибудь…
— Ты странная, Рин, — голос Димы вырывает из мечты. — Мне нравится, что ты не задаешь много вопросов, но все девчонки обычно болтают, желая утолить любознательность. А ты часто молчишь. Меня это напрягает…
— А у тебя много знакомых девчонок моего возраста? — Оборачиваюсь, отрываясь от созерцания неба. Знаю идиотская манера вопросом отвечать на вопрос, но когда взрослый человек приписывает всем и всё, меня чуть коробит.
— Нет, — слегка тушуется Дима, пристреливая цепким взглядом. — Но девчонки по своей природе любопытные… — продолжает размытую мысль.
— Точно, — киваю. — Но смысл раньше времени переживать или дёргаться? Раньше, чем приедем, мы не приедем. Так ведь? — с надеждой смотрю на Диму.
Дядя глухо хмыкает, мотает головой:
— Говорю же — странная ты.
— Угу, — вновь припадаю к окну, разглядывая облака.
— Пошли, — выключает зажигание Дима.
Всё равно ничего не понимаю, но ему безоговорочно доверяю. Выхожу. Но уже на улице, охватывает неприятное ощущение. Давящее, угнетающее. Тут неуютно. Дорогой район, элитный двор. Серия домов в новом архитектурном исполнении. С цветными диковинными балконами и вычурными пиками на крышах.
— Что-то не так? — хмурится Дима.
— Нет, — прячу глаза. Я же не буду свои тараканы выговаривать другому.
— Ты перестала улыбаться, — настаивает дядя, — тебе здесь не нравится?
— Всё нормально, — смущена каким напором.
— Мне важно! — жёстче обычного. — Говори!
Обвожу улицу глазами, на душе тяжко.
— Что не так? — не унимается Дима. А меня это правда стыдит. Как маленькая нахохливаюсь. Будто попадаю в недружественную, новую компанию, где меня осуждают, и насмехаются.
Нужно успокоиться. Всё нормально… Всего лишь двор, дом парковка.
— Рин, ты до сих пор с места не сдвинулась, — и такая решимость вперемежку с категоричностью.
— А можно я в машине посижу, — робко плечом ведёт. На немой вопрос в пристальном взгляде, нехотя признаюсь: — Мне здесь не по себе. — А напоследок виновато: — Это ведь не страшно?
— Нет, — отстранённо, выуживая телефон из кармана куртки. — Шуруй в машину, — кивает на «Нисан». Да, сегодня мы уже катаемся на новой машине. Не в смысле — по году выпуска, а по очередной смене «колес». Дурная привычка чуть ли не каждую неделю менять тачки. Я уже устала играть в угадайку, какая на парковке на сегодня наша.
— Мы не будем смотреть, — Дима, с мобильным возле уха, садиться на водительское сидение, ключ в замок вставляет. — Нет, — Наталь, — район но мне нравится.
Уставляюсь недоумённо на дядю. Он по-прежнему спокоен, управляет машиной, да по телефону говорит: — На следующий объект едем, — и сбрасывает вызов.
Терпеливо жду хоть слова. Прояснения. У самой на языке столько вопросов…
— Мы ищем новое место жительства! — всё же раскошеливается на подробности Дима. В душе ворочается недоброе предчувствие.
— А наша?
— Давай так, — тоном «сейчас будем договариваться», — считай, что мне срочно нужна квартира. Хорошая. Просторная. Светлая. О цене не думаем! Но есть условие, — интригует, от того, как сверкаю его глаза, дыхание перехватывает. Блин, если бы Люцифер существовал, я бы подумала, что Дима — он! Ну или его ближайший помощник.
Умеючи заманивает, искушающее улыбается, обволакивает взглядом, а слова льются… подогревая интерес и нездоровое любопытство. А если учесть, что я и правда люблю загадки и тайны, то в нетерпение слежу за губами дьявола:
— И?.. — протягиваю в ожидании продолжения.
— Ты должна мне помочь.
— Я уже поняла, — хмурюсь. — Не дура ведь. Что конкретно от меня нужно?
— Я совсем не разбираюсь ни в строениях, ни в районах, ни в положительной ауре, ни в отрицательной. А ты ходячая энциклопедия знаний. К тому же у тебя вон какая чуйка…
— Чуйка? — вторю непонятное слово.
— Чутье, — поясняет терпеливо Дима, посматривая то на дорогу, то на меня.
— Обычная вроде, — жую губу. Идиотская привычка, а отучиться не могу.
— Всё так, да не так, — сухо брякает дядя. — Мы только вышли, а ты сразу помрачнела. Ещё не заходя в дом, тебя уже было не по себе.
— Но это ведь мои ощущения, — не упираюсь, не спорю, просто ХОЧУ понять! — Вам же хорошо было.
— В том и особенность моей просьбы. Я прошу помочь выбрать такую квартиру или дом, где бы сама захотела жить.
— Хм, — озадаченно уставляюсь в окно. Дима, как уж, изворачивается, доводы смехотворные придумывает. Но если сразу не выдаёт истинных мотивов, значит глупо надеяться, что сдастся, если буду настаивать и задавать наводящие вопросы. — Меня вполне устраивает наша с дедушкой квартира. Она удобная…
— А ты представь, если бы тебе срочно пришлось переехать.
Становится не по себе. Холод сковывает грудь, сердечко неистово колотится.
Дима как в воду глядит. Словно знает, что у нас с дедом неприятности. С улицы народ уезжает. В районе совсем глухо. Но я же не буду ему говорить о бандитах и наших проблемах. Только не об этом. Еще чего не хватает, чтобы связался в эти разборки.
Ладно, подыграю. Если мужчинам нравится рядом видеть барышень легкомысленных и наивных настолько, что они себя ощущают супер-героями и мега-брутальными мачо, потешу самолюбие дяди.
— А если мне понравится, а вам нет? — высказываю робкое сомнение.
— Меня вполне устроил твой дом. Вот и хочу такой же…
Если бы я была последняя идиоткой, я бы ему поверила. Ну и тыкать, что не верю в его доводы, тоже не буду. Об истинных — страшно думать. Лучше подожду, когда сам всё подробно объяснит.
— Тогда вам нужно искать край города. Наш, к сожалению, не вариант…
— Тогда говори какой! — с холодным энтузиазмом.
— Очень интересная архитектура и планировка в Заельцовком районе, называю противоположную окраину города.
— Как скажешь, — Дима берёт телефон. — Планы меняются, — уже в мобильный. — Мы едем в Заельцовкий район, там и встречаемся. Пока едешь, подыщи варианты. — Этаж? — Кидает на меня взгляд. — Первый-второй желательно. А в идеале — и тот и другой, чтобы двухуровневую планировку сделать. — Умолкает на миг. — Плевать, даже если магазин, главное чтобы подходящее было.
Только сбрасывает вызов, я не выдерживаю:
— Всё так серьёзно?
— Ты о чём?
— Так горят сроки, что и нежилую площадь готовы купить?
— Ну да, — огорошивает простотой Дима. — Ты не думай о мелочах — твое дело, говорить: нравится-не нравится. Остальное — моя проблема.
— Когда ты так говоришь, — от возмущения легко перешла на «ты», и от осознания этого, забыла, что хотела сказать.
Дима делает вид, что не замечает ничего необычного.
— Как? — резко и хлёстко. Молчу, мысленно перебирая оправдания. — Не имей привычку говорить и недоговаривать, — в голосе вибрирует металл. — Каждый может додумать в меру своей испорченности… — поясняет мрачно.
— Проблемы, — поясняю без радости, — которые могут последовать. Что если присмотрю квартиру или помещение, где живут, такие, как я и дед? — не пытаюсь смягчить, по сути, медленно озвучиваю то, что беспокоит, — а потом ты решишь проблему, как посчитаешь нужным.
Смотрю в упор. На миг на лицо Димы набегает тень.
— Я не хочу быть той, кто отдаст команду! — подытоживаю страх.
— А если я поклянусь, что только миром и честным способом решу этот вопрос?
— Правда? — допытываюсь ровно, глядя в его нереально завораживающие глаза и понимаю, что этот мужчина способен на многое. В том числе и убить! Завладеть чем угодно… Кем вздумается. А ещё может завладеть мной. И я не буду сопротивляться. Он это знает… Я это знаю. И ненавижу себя за слабость, потому что не смогу ему отказать. Я хочу быть с ним. Рядом! И пока всё равно в каком амплуа — жертвы, знакомой, племянницы, внучки друга. Мне не выбирать… Тут он — хозяин-барин. Он решает… Остаться мне или нет, а мне остаётся лишь подчиниться.