Я же не дура, даже если она. Дима бандит. А его работа, если её работой можно назвать, скорее, деятельность, — очень опасная.
Вот и не выхожу его провожать — пусть думает, что сплю. И не выбегаю встречать, чтобы не испугался моего буйства. Да и сама дышать перестаю, вслушиваясь в шаги. Я ведь уже потому, как он ходит, на раз отличию его настроение. И до жути боюсь. Услышать какое-либо изменение.
Он мне нравится. Очень. До спазма в животе, до перехватывающего дыхания, умалишённого сердцебиения и отупения мозга… До такого разжижения, что становлюсь пустышкой многоговорящей.
Говорю, говорю… Лишь бы он был рядом. Ведь если болтаю, ему приходится слушать. А значит быть рядом. Пустая, глупая, наивная.
Бред! Понимаю, что надеяться на чувства со стороны такого человека нелепо. Кто я, а кто он. Да у него не одна Юля… Что у них отношения — сразу догадалась. Как увидела её взгляд — на нём.
Уверена, он получает любую. Если только хочет.
И меня может получить… Если пожелает, а он…
Не хочу нагнетать лишних грёз, но я ему тоже нравлюсь.
И никак не от одиночества.
Ну почему он такой сложный?!
Перекручиваюсь на постели и смотрю в потолок, прижимая подушку к груди, где нестерпимо сильно бьётся сердце.
Дима сложнее всех, с кем знакома.
Вот почему мне интересно. Вот почему притягивает.
Я хочу его разгадать! Мне приятно видеть, что он слушает, как слушает.
Иногда кажется, зависает, и от того слова в горле застревают. Комплекс — мухой назойливой жужжать не хочу. Но Дима развивает сомнения, задает наводящие вопросы или уточняет какую-нибудь мелочь — я опять оживаю. Жаль, что не так последовательно и ровно умею излагать мысли, вести рассказ, как дедушка, но стараюсь быть понятной…
А его глаза — удивительный мир оттенков, эмоции. От тягуче-нефтяных до светло-ореховых. Зрачок то суженный, то расширенный. То с игривым блеском, про который часто говорят «бесенята играют», то с яростными молниями, то бликами оттенённый, помутневший и чарующе бездонный.
В такие моменты горло сушит. В голову мысли стыдливые лезут. Настолько греховные, что уши горят. Себя часто ловлю на мысли, что жду.
Шага с его стороны. Но Дима выдержан — вряд ли решится. В нём есть стопор. От того обиднее и горше. Я бы хотела с Димой…
Ой!..
Лучше не думать о таком. И так дышу через раз.
Он мне нравится! Это плохо, но нравится!!!
Неправильно, но нравится…
И не как дядя Дима, а как мужчина… Как Дима!
Ещё чуть ворочаюсь, и сон всё же утягивает.
Бес
С утра смотался ни свет, ни заря, всё равно не спал… Это ненормальное что-то. Сумасшествие в обострённой степени, клиническое.
Уже подумываю к девчатам в дом терпимости завалить, но везёт с работой. Весь день гоняю под завязку. Даже на время отвлекаюсь от собственных демонов, но они всё равно настигают ближе к вечеру.
Боюсь домой… до трясучки. Вчера чуть не сорвался. Благо, Рина меня остановила. Разумная маленькая девочка, делающая меня совершенно безрассудным.
Ничего, успокаиваю себя тем, что скоро это всё закончится…
Набираюсь храбрости, вернее, босс напоминает, что мне завтра нужно ехать в Красноярск, а значит не придётся день рождение мелкой с ней провести, ведь отсутствовать буду по уважительной причине. Чтобы не расстраивалась — подарок вручу.
Да! Это правильно.
Меня отпускает — нахожу, как оправдать собственное свинское поведение, а возвращаясь домой, от ужаса чуть квартиру не крушу. Запах чужаков!!! Возможно, я больше зверь, чем думаю. Ведь нет ничего обычного для простого человека, принюхиваться и звереть, но ревность ослепляет.
— Арина! — рявкаю на всю квартиру, да так, что даже стены сотрясаются. Девчонка появляется быстро. Улыбка тотчас сходит на нет. Не знаю, что читает на моём лице Рина, но уже в следующую минуту становится напуганной и зажатой. Голову в плечи, глаза в пол. Руки заламывает. С ноги на ногу переступает.
— Я. Тебя. Слушаю! — вкрадчиво, изо всех сил сдерживая Беса.
— У-у нас были гости, — заикается мелкая, совсем жалко выглядя.
— С какого х*? — обманчиво спокойно. Да. Знаю, терпеть не может, когда матерюсь, но у меня сейчас злые эмоции. Стелить и подбирать слова — некогда. — Мы специально шифруемся, чтобы тебя не нашли, а ты в дом гостей…
— Так это твой друг, — с лёгким недоумением перебивает Рина, виновато глаза подняв.
Меня стопорит.
— Мой кто? — не глухой — не разобрал юмора, а если был не он, стоит уточнить деталь, которая меня, мягко говоря, вгоняет в недоумение.
— Д-друг, — вновь запинается мелкая, становясь пунцовой. — Он сказал, что ты просил за мной присмотреть.
— Я просил… чтобы ОН сказал? — вторю обрывки фразы с нарочитыми паузами и оттенками, показывая всю абсурдность реплики. Голос опасливо вибрирует, медленно шагаю к Арине. Девчонка затравленно отступает, пока не врезается спиной в стену. Глаза от страха расширяются всё больше. Плохо контролирую себя, поэтому торможу уже впритык с девчонкой. Зависаю горой. Руку в стену упираю аккурат над головой мелкой.
— По-твоему, я мог х* знает какого друга отправить к тебе, наплевав, что скрываю?
— Н-нет, — нервно мотает головой Рина.
— Мы уже почти месяц зависаем! Я хоть раз говорил о друзьях?
— Н-нет.
— Я хоть раз вообще употреблял это слово?
— Н-нет!
— Тогда, повторяю вопрос, какого х*… - В тихой ярости понимаю, что сумасшедший. Меня лихорадит. Как хочу взять дуру и встряхнуть. Так сильно, чтобы, бл*, вновь поумнела. А то сидя в квартире, стремительно тупеет.
Сжимаю кулак до хруста. Кровь мозг затмевает.
— Только не бей, — так сильно размазывается по стене Рина, что затыкаюсь. Зажмуривается сильно-сильно, с лица схлынивает краска, губы дрожат.
А я… как маньяк… насилую взглядом. Дико, до исступлённого блаженства желаю мелкую жестоко проучить.
Ускользающим рассудком слышу напуганный девичий визг. Сдавленный всхлип… А в следующий миг впечатываю Рину в себя. Так сильно прижимаю, что мелкая безудержно ревёт.
В руках от бешенства пульсирует кровь. В голове гул, а сердце с катушек слетает — долбит ударной дробью в грудь… из-за страха за дуру… Её же могли убить. Изнасиловать.
В макушку носом натыкаюсь, травясь родным запахом. Сирень… Нежная, милая…
— Никогда. Так. Больше. Не делай.
— Угу, — шмыгает носом девчонка куда-то в меня.
От этой близости горю в пожаре. Но этот Ад сродни экстазу.
Несколько минут стоим в безмолвном оцепенении. Я — не в силах сдвинуться и нарушить объятия, а мелкая… Видимо, так напугана, что дышит через раз. Дрожит мелко, остаточно всхлипывает. Но не отпускает. Чувствую её ладошки — в кулачки сжатые. Всю её ощущаю…
Моя! Маленькая умная глупыха!
И плевать, что не моя…
— И меня бойся, мелкая. Меня нужно бояться сильнее всего!
Через «не хочу» отлепляю девчонку от себя. Придерживаю за плечи:
— У меня нет друзей! — чеканю ровно, чтобы она это зафиксировала раз и навсегда. — Полно знакомых. Но нет таких, кого бы я впустил в нашу жизнь. Тем более отправил бы к тебе, не предупредив тебя.
Арина судорожно кивает.
— П-простите, — зарёванный взгляд блуждает по моей физиономии, мимолётно касается губ, и я будто получаю разрешение, тоже въедливо обшариваю испуганное лицо глазами. — Я больше так не буду, — выдавливает виновато и торопливо нарушает нашу трепетную сцену, скрываясь в своей комнате.
Несколько минут продолжаю стоять в коридоре. Мысли таранят одна другую. Босс теперь знает, где мы укрываемся. Не тронул мелкую — предупреждение. Скорее всего, в засаде его парни теперь сидят и глаз не сведут. Нужно прикрытие. Своих парней нельзя. Увидят рядом со мной — совсем перестанут быть в круге доверия.
А мне кровь из носа нужно уехать.
Красноярск…
Мать его за ногу.
Звонок Дали даёт исчерпывающий ответ, что и он засвечен:
— Не приезжай! — сдавленный голос рыжего настораживает.
— Ден, что случилось?
Вместо ответа звучат быстрые гудки.
Дали один из немногих, кого уважаю вне своей группы Пастора. Человек слова. Если такое сказал, значит дело хуже, чем думаю…
Хватаю документы на лавку Когана и еду к боссу.
— Держи, — папку на стол. — И хватит мелкую пугать! — это без угрозы, но настоятельно.
— Бес, — вальяжно по креслу размазывается Пастор, играя ручкой, — тебе нужна пауза. Передышка. Хороший секс, в конце концов. Предлагаю смотаться в отпуск. Возьми Милу, закрою глаза на ваши шашни, уже женитесь и потом моя империя вам достанется.
Чем больше говорит, тем больше меня выворачивает наизнанку.
— Скоро жаркий сезон. Море, пляж, девчонки…
— Шкатулку, — ровно, секундой позже разглагольствования босса. В душе свалка, для начала бы мне её разобрать.
Пастор мрачнеет. Благой настрой смывается, да и вряд ли он был. Большего лгуна не видела земля, чем Нестор Львович.
— Она делает тебя уязвимым, — и это отнюдь не о шкатулке.
— Впервые мне это нравится…
ГЛАВА 22
Арина
— Десять минут, — реплика действует, как будильник на спящего. Уже привыкла: Дима отдал распоряжения — я подскакиваю, чем бы ни занималась, и еду, куда везёт. Вопросы задавать бессмысленно.
— Домашку всю-всю, что успела сделать, возьми, — раскошеливается на объяснение Дима. Застываю с кофточкой в руках, которую поверх футболки надеть собираюсь.
— В школу?
— Везде должны успеть побывать.
— Уже восемь с половиной, — сухо и без тени улыбки.
Начинаю носиться по комнате с пущим рвением. В рюкзак запихиваю, что вмещается. Но я старалась на славу и по совести, поэтому приходится ещё пару пакетов отыскать, чтобы туда раскидать остальное.
— Две минуты, — долетает из коридора, когда торможу посреди комнаты, торопливым взглядом окидывая помещение на предмет того, что могла забыть. Вроде всё. Только мне это не под силу дотащить. Нет, если поднатужиться то, что-нибудь получится.