Ирина МеркинаАгентство «Золотая шпилька»Дело парикмахера ЛюбочкиБес в ребро
Глава 1
Утренняя гроза подмяла под себя город, ударила из всех орудий и, как всегда, застала москвичей врасплох.
«А ведь с начала недели обещали дожди и грозы», — обиженно думала Лена Черных, глядя на беспросветную водяную стену и прикидывая, выдержат ли тряпочные босоножки пробег по пузырящимся лужам. В начале грозовых прогнозов она честно носила с собой зонтик, но стояла душная жара, и она решила плюнуть на синоптиков и их наглое вранье. Таких умников в Москве оказалось немало, и теперь народ раздраженно топтался у выхода из подземного перехода. Впрочем, на кого тут досадовать, кроме себя. Да и зонтик от такого светопреставления все равно не спасет.
Люди хотя бы ехали издалека. А она живет рядом, могла бы из окна выглянуть и увидеть надвигающиеся тучи. Нет, крутилась перед зеркалом, как будто на работе мало зеркал. Вот и мокни теперь или жди у моря погоды.
«Гроза долго не бывает», — утешала себя Лена. Невероятно обидно опоздать на свою первую работу в один из первых дней. И чего она, копуша, не вышла из дома пораньше! Сейчас бы уже сидела в салоне, пила чай с девочками и любовалась в окно на бурлящую улицу.
Ругать из-за десятиминутного опоздания ее не станут, но кто-нибудь наверняка скажет на перекуре: «Ну что с этой новенькой взять? Даже на работу вовремя прийти не может». И впредь ее будут считать разгильдяйкой.
Лена протиснулась к выходу и прикинула на глаз плотность журчащих струй — вроде бы поредело. Побежать, что ли? Тут в небе сверкнуло и громыхнуло так, что ее сразу перестало тянуть на подвиги. Никто из людей, пережидавших грозу в подземном переходе, пока не решался покинуть укрытие. Но им, наверное, спешить некуда. А примчаться на работу промокшей как цуцик тоже мало радости…
Нервно переминаясь с ноги на ногу перед стеклянной дверью, Лена то готовилась выскочить под дождь, то отступала перед холодными брызгами. И допереминалась — отдавила ногу стоявшему сзади мужчине, наступила всей своей здоровенной лапой на деревянной танкетке и сама чуть не упала. Мужчина охнул от неожиданности и придержал ее за локти.
— Ой! — воскликнула Лена, оглядываясь. — Извините, ради бога!
— Ничего, — буркнул пострадавший. Он смотрел не на нее, а на свои дорогие мокасины из светлой замши. На одном ботинке темнел отчетливый след Лениной танкетки. Мужчина поморщился, повернулся и начал спускаться вниз, в метро.
У Лены окончательно испортилось настроение. Она даже шагнула, чтобы догнать человека в мокасинах, но это было глупо. Что она может сделать? Продолжить извиняться?
Может, он и не из-за меня ушел, оправдывалась Лена сама перед собой. Куда ему шлепать по лужам в своей замше? Странно, что мужчины в такой шикарной обуви вообще ездят в метро. Наверное, машина сломалась.
Она успела заметить, что бедняга, ставший жертвой ее неуклюжести, был довольно симпатичен, хоть и староват, с импозантной сединой в аккуратной бородке и одет стильно — под стать своим ботинкам. Впрочем, то было общее впечатление — одежду Лена толком не разглядела, зато уловила аромат хорошего парфюма. Уж в этом она как косметолог разбиралась. Разве что запах был чуть-чуть, самую малость сильнее, чем положено. А так — полное комильфо.
Но тут дождь стал стихать, и Лена забыла про ретировавшегося попутчика и его отдавленную ногу. Подняв над головой сумочку — больше для храбрости, чем для защиты от пронзительных струй, — она пустилась в плаванье по московским тротуарам.
В салон красоты «Золотая шпилька» Лену взяли сразу после училища, оконченного с отличием. Это было очень хорошее, перспективное место, и, что еще важнее, Лене там нравилось. Разумеется, ей хотелось с самого начала тоже всем понравиться, чтобы никто не мог сказать: «Да эта новенькая — что с нее взять!»
Такое было у Лены слабое место, достоинство на грани недостатка — она не могла терпеть, когда про нее плохо думали. У нее просто руки опускались, и все шло наперекосяк.
В «Шпильке» косметический кабинет открыли недавно, клиентов поначалу было мало, но это дело наживное, ободряли ее сослуживцы, то есть, конечно, сослуживицы. Они встретили Лену приветливо и сразу стали опекать, как самую младшую. Вот и опоздания ее никто не заметил. Только заведующая Марина Станиславовна покачала головой, когда Лена ввалилась в салон, тряся мокрыми волосами и оставляя на полу водяные кляксы.
По случаю утреннего часа и грозы в парикмахерском зале было пусто. Весь коллектив пил чай за низеньким столиком, где обычно лежали модные журналы и каталоги причесок для ожидающих в очереди клиенток. Сейчас журналы были скинуты на кресла, а поверхность стола уставлена пенопластовыми стаканчиками и блюдечками с печеньем и пирожными. Командовала парадом маленькая женщина с капризным веселым ртом, похожая на молодую Джульетту Мазину. Она что-то оживленно рассказывала, округляя подведенные глаза. Лена ее видела в первый раз, но сразу поняла, что это звезда салона Любочка вернулась с очередного конкурса парикмахеров.
— А город, девочки, просто сказочный, — щебетала Любочка, приветствуя Лену и предлагая ей присоединиться к компании — все это одними глазами и улыбкой, не прерывая монолога. — Озеро, горы, замок, парк со столетними деревьями. Канал, белые лебеди. Дома старинные, как в кино. И кругом только французы, это местный курорт, никаких иностранцев. Я ходила по улицам — рот на замочке. Там все женщины такие, как я, — рост, фигура, одеты так же. И пока я рта не раскрою, я вроде бы тоже француженка. Ко мне все время на улице по-французски обращались. А я научилась говорить в ресторане так небрежно: кафе авек крэм, силь ву пле — кофе со сливками, пожалуйста. Меня понимали!
— И все-таки не Париж, — скептически заметила Марина Станиславовна.
— Не Париж! — легко согласилась Любочка. — По мне, так даже лучше Парижа. В Париже шум, духота, машины. А тут такой воздух, такие бульвары!
— А француженки все в мини и на шпильках? — спросила Наташа, второй парикмахер.
Лена сразу же отметила, что если так, то Наташа — стопроцентная француженка. Правда, сегодня она была в строгих брючках без единой складочки. Как это получается у людей, что любая одежда сидит на них, будто они в ней родились?
— Нет, наоборот! В длинных юбках и сандалиях. Это же курорт, они там отдыхают. Я на катамаране каталась по озеру…
Лена переобулась в сухие шлепанцы, вытерла за собой пол и села в углу под фен, чтобы высушить намокшие волосы и согреться. Больше ничего из рассказа о волшебном городе она не слышала, но с удовольствием смотрела на веселые гримасы Любочки. Она понравилась ей даже больше, чем аккуратная Наташа, важная, похожая на завуча Марина Станиславовна, энергичная полненькая маникюрша Вика и красавица Карина — администратор. Лена про себя порадовалась, что Любочкино кресло ближе всех к косметическому кабинету и в перерывах между работой они смогут о чем-нибудь болтать.
Потом к Наташе пришла клиентка, и стихийная пресс-конференция переместилась в «предбанник», отведенный под курилку. Лена не курила. Косметолог не должен дышать табаком в лицо клиенту, считала она, да и просто ей не нравилось. Она ушла в свой кабинет, где, поколебавшись, сняла забрызганную дождем джинсовую юбку и повесила ее сушиться на аппарат для распаривания лица.
Лучше всего, конечно, было отнести ее в солярий, там все сохнет за пять минут. Так обязательно поступили бы другие сотрудницы, но Лена постеснялась — все-таки она тут новенькая. Неизвестно, как Марина Станиславовна отнесется к просьбе включить солярий, он все-таки денег стоит, сто пятьдесят рублей за десять минут. Заведующая всегда записывает расход краски для волос, когда девочки красят друг друга, значит, работу солярия тоже должна посчитать.
Лена надела белый, недавно купленный халатик и стала переставлять баночки с кремами, хотя они и так стояли в идеальном порядке. Надо было чем-то заняться, чтобы отвлечься от мыслей о неудачно начатом дне. Она все еще переживала из-за своей медвежьей неловкости в переходе. А тут вдобавок оказалось, что халат, который она покупала как полудлинный, после стирки сел и стал однозначно коротким. При Ленином росте — метр семьдесят восемь — все юбки и платья, доходившие нормальным людям до колен, выглядели на ней как мини. А короткое ей не шло — ноги у нее были длинные, но слишком ровные и в оголенном виде напоминали тонкие прямые сосенки.
Проблему с одеждой Лена решила еще в подростковом возрасте, сказав себе, что она не станет гоняться за модой, а будет носить то, что ей удобно и идет. У нее было несколько очень похожих вещей — одинакового покроя джинсы, джинсовые юбки и сарафаны, сшитые прямым мешком. Правда, элегантного в этом было мало, и Лена могла только завидовать изящной Наташе или женственной Карине.
Но она не завидовала. В этом смысле ей повезло — мама, проработавшая всю жизнь врачом-педиатром, научила ее радоваться за других и ценить действительно важные вещи, а не какую-то мишуру. Поэтому Лена недолго огорчалась из-за халатика, тем более что к вечеру, когда придут первые клиенты, юбка высохнет. А высокий рост никогда не заставлял ее «комплексовать», напротив, он приносил ей массу удобств. Лену уже в седьмом классе пускали на фильмы «до шестнадцати», на улице и в метро ей говорили «девушка» и «вы», и люди намного старше не относились к ней снисходительно, как к маленькой. В самом деле, трудно считать маленьким человека, который нависает над тобой, как фонарный столб.
Это ее качество бессовестно эксплуатировалось более мелкими ровесниками. Ей приходилось постоянно быть их послом и представителем в мире взрослых. Чего только ей не поручали — договариваться с учителями об исправлении тройки в четверти, вызволять из химчистки ковер, квитанция на который потерялась, убеждать чужую маму отпустить ребенка в поход или купить ему собаку. Одноклассники любили приглашать Лену в гости — эта большая воспитанная девочка нравилась всем родителям, и они были довольны, что у их детей есть такая хорошая, положительная во всех отношениях подруга.