№ 2 (договор Семена Ивановича с братьями Иваном и Андреем) — 1348 г.[827]
№ 6 (договор Дмитрия Ивановича с великим князем Литовским Ольгердом) — 1372 г.[828]
№ 7 (договор Дмитрия Ивановича с Олегом Ивановичем Рязанским) — 1381 г.[829]
№ 15 (договор Василия I с Михаилом Александровичем Тверским) — 1399 г.[830]
№ 16 (договор Василия I с Владимиром Андреевичем Серпуховским) — первая половина 1404 г. или первая половина 1406 г.[831]
№ 17 (духовная грамота Владимира Андреевича Серпуховского) — между началом 1404 г. и началом 1406 г.[832]
№ 18 (договор Ивана Федоровича Рязанского с великим князем Литовским Витовтом) — 1427 г.[833]
№ 21 (духовная грамота Василия I) — 1424 г.[834]
№ 74 (духовная грамота Андрея Васильевича Вологодского) — ок. 1479 г.[835]
№ 88 (духовная грамота Ивана III) — конец 1503 г.[836]
На втором месте после духовных и договорных грамот по степени информативности в интересующей нас сфере стоят летописи. К летописям, современным событиям конца XIII–XV в., относятся Лаврентьевская, Новгородская первая старшего и младшего изводов, Троицкая, Рогожский летописец, Софийская первая и Новгородская четвертая, Московский свод 1479 г.[837]
I. Рязанская земля
Отношения московских князей с юго-восточным соседом — Рязанским княжеством — были в конце XII–XV вв. весьма тесными, что во многом обусловливалось непосредственной близостью к Москве его центра (от Москвы до Переяславля-Рязанского 190 км, в то время как, скажем, до Смоленска — 365 км). В 1300 г. Даниил Александрович ходил походом на Переяславль-Рязанский, где разбил рязанского князя Константина Романовича[838]. В 1320 г. Юрий Данилович совершил поход на Ивана Ярославича Рязанского и заключил мир[839]. Несколько обострений имели место в правление в Рязани Олега Ивановича (1350–1402). В 1371 г. московские войска разбили Олега под Скорнищевом и на рязанский стол был возведен рязанский удельный князь Владимир Пронский[840]. Вскоре он, однако, уступил Рязань Олегу, и с 1372 по 1380 гг. тот являлся союзником Москвы[841]. Признание Олегом летом 1380 г. власти врага Дмитрия Московского Мамая и его двусмысленная позиция в дни решающего столкновения Москвы с ордынским правителем на Куликовом поле привели к бегству Олега из своей земли и посажению Дмитрием Донским в Рязани своих наместников[842]. Но летом 1381 г. рязанское княжение было Олегу возвращено, и между Москвой и Рязанью заключен мирный договор[843]. Согласно нему, Олег признавал себя «молодшим братом» Дмитрия, т. е. рязанский князь ставился в формально зависимое положение по отношению к московскому, хотя сохранял прерогативы суверенного правителя[844].
В 1382 г., во время похода Тохтамыша на Москву, Олег принял сторону хана, указав ему броды на Оке. Следствием этого стал поход московских войск на Рязанскую землю и новое бегство Олега[845]. На этот раз, однако, о посажении Дмитрием наместников в Рязани ничего не известно: очевидно, московский князь не желал продолжать обострять отношения с ханом, удерживая за собой земли князя, признававшего его власть. В 1385 г. имела место новая московско-рязанская война, не принесшая успеха Дмитрию Донскому[846]. За ней последовало улучшение отношений[847]. В 1402 г. Василий I и сын Олега Федор обновили московско-рязанский договор. Отношения князей строились по типу договора 1381 г. — Федор признавал Василия «старейшим братом»[848]. Мирные отношения затем поддерживались в течение всего XV столетия, подкрепляясь новыми договорами, из которых сохранились докончания 1434 г. Ивана Федоровича Рязанского с Юрием Дмитриевичем (занимавшим тогда московский престол), Ивана Федоровича с Василием II 1447 г., Ивана Васильевича Рязанского с Иваном III 1483 г.[849] В периоде 1456 по 1464 гг. малолетний тогда рязанский князь Василий Иванович воспитывался в Москве (в 1464 г. он, женившийся на дочери Василия II, был отпущен на свое княжение), а Рязанским княжеством управляли фактически московские наместники[850].
Таким образом, для отношений московских князей с Рязанским княжеством в целом характерно стремление привести рязанских князей в зависимость, но без посягательств на самостоятельность рязанского стола[851]; максимум, на что здесь рассчитывала Москва, — это посажение в Рязани более выгодного для себя представителя рязанской династии (так было в 1300 и 1371 гг., а также, вероятно, в 1343 г.[852]).
Коломна и относящиеся к ней волости фигурируют как московское владение в духовных грамотах Ивана Калиты[853]. В домонгольскую эпоху она была в составе Рязанского княжества[854]. В литературе до недавнего времени присоединение Коломны связывали с двумя сообщениями о московско-рязанских отношениях на рубеже XIII–XIV вв.: 1) поход Даниила Александровича осенью 6809 ультрамартовского (т. е. 1300) г.[855] к Переяславлю-Рязанскому, в результате которого рязанский князь Константин Романович был разбит и попал в московский плен[856]; 2) приезд Юрия Даниловича осенью 6815 г. (по датировке, содержащейся в Троицкой и Симеоновской летописях; реально, видимо, речь шла о событиях осени 1305 г.[857]) в Москву «с Рязани» и убийство им зимой того же года содержавшегося в плену Константина Рязанского[858]. Недавно, однако, были предложены две другие датировки.
К. А. Аверьянов предположил, что в начале XIV в. московским князьям досталась половина Коломны, а другую приобрел еще в конце 10-х гг. XIII в. отец Александра Невского Ярослав Всеволодич в качестве приданого за своей третьей женой — рязанской княжной[859]. Безосновательность такой гипотезы показана А. Б. Мазуровым[860]. Добавлю, что Ярослав Всеволодич (чей третий брак в конце 1210-х гг., следует отметить, фантастичен[861]) не владел в 10-е гг. XIII в. Москвой, и Коломна должна была бы в этом случае отойти к его Переяславскому княжеству, а не к великому Владимирскому, в составе которого Москва находилась до смерти Александра Невского.
По мнению А. И. Цепкова, Коломна была присоединена к Московскому княжеству только в 1325–1327 гг.; основанием для этого служит упоминание в московско-рязанских докончаниях XV в. границы между княжествами, начиная со времен Ивана Калиты и Ивана Ярославича Рязанского, одновременно правивших только в этот отрезок времени[862]. Но дело в том, что отсылка к временам этих князей в договорных грамотах касается «Володимерьского порубежья», т. е. границы Рязанского княжества не с собственно Московским, а с великим Владимирским; Коломна же упомянута при описании собственно московско-рязанской границы, которое отсылок к прежним правителям не содержит[863].
Автор новейшего монографического исследования о средневековой Коломне А. Б. Мазуров, рассмотрев историографию вопроса и справедливо отведя точки зрения К. А. Аверьянова и А. И. Цепкова, ограничился констатацией, что присоединение Коломны имело место «около 1300–1306 гг.», посчитав, «что, по недостатку источников, окончательно решить этот вопрос невозможно»[864].
Полагаю, что проблема проясняется, если уделить внимание записи Лаврентьевской летописи под 6808 ультрамартовским (т. е. 1299) г.: «Того же лѣта Рязаньскыи князи Ярославичи у Переяславля»[865]. Во фразе пропущено сказуемое. Речь явно идет о борьбе разных ветвей рязанской династии за главный стол земли, разгоревшейся после смерти в том же 1299 г. князя Ярослава Романовича[866]. У него остался младший брат Константин и сыновья Михаил и Иван — те самые «Ярославичи»[867]. А в следующем году «Данило князь Московьскыи приходилъ на Рязань ратью и билися у Переяславля, и Данило одолѣлъ, много и татаръ избито бысть, и князя рязанского Костянтина никакою хитростью ялъ и привелъ на Москву»