Итак, те, кто отрицает безработицу, отрицают само существование безработных, то есть людей, которые хотят найти работу, но не могут. Они считают, что Василис подобен Андрею, который не продает свой дом, пока ему не дадут подходящую цену.
Иными словами, отрицающие безработицу думают, что такие как Василис предпочитают оставаться безработными, чем работать за небольшую оплату. Поэтому они не безработные в собственном смысле слова – так как слово «безработный» обозначает человека, который хочет работать, но ему не дают работы. «Они ведь могут пойти собирать бутылки и мыть машины на улице, хоть что-то заработают» – так обычно советуют эти экономисты.
Вроде бы это рассуждение имеет некоторый смысл. Никто не может обещать, что плата, которую тебе предложит рынок труда, позволит жить достойно. Поэтому и кажется, что хоть какую работу можно найти, если снизить требования по оплате.
Ты мне возразишь: «Но работа мне нужна, чтобы заработать на еду, на одежду, заплатить за квартиру. Если мне заплатят так, что на все это не хватит, зачем такая работа? Это все равно, что быть безработной». Да, это так. Но вопрос о природе безработицы лежит глубже.
На так называемом рынке труда, если Василис начнет уменьшать требуемую оплату его труда (оплату, которой он ждет от работодателя), скорее всего, он все равно не найдет работы, в отличие от Андрея, который, если снизит цену за дом до 10 евро, найдет не одного покупателя. Другими словами, безработный похож на Фауста, который просит от Мефистофеля все меньшей оплаты за свою душу, а Мефистофель, вместо того чтобы заинтересоваться его душой, все меньше… хочет ее купить.
Чтобы мы поняли, почему Андрей продаст дом, если снизит цену, а Василис не найдет работу, если снизит запрашиваемую оплату труда, я расскажу тебе историю, которую сочинил более двух веков назад французский философ Жан-Жак Руссо.
Представь команду охотников в джунглях Амазонки или в Африке. У них есть только сети, луки и стрелы. Они вышли с целью завалить большого оленя, чтобы потом донести тушу до стоянки и питаться всем вместе, включая семьи. Они видят оленя в просвете между деревьями и решают его окружить, двигаясь тихо, чтобы его не спугнуть. Их цель – оградить оленя сетями, чтобы он запутался, и затем можно было уже забить его стрелами – а если стрелять в оленя издали, стрелы не причинят никакого вреда этому большому и сильному животному.
Трудность в том, что окружение оленя может занять целый день, и если охотники не успеют обойти оленя до наступления темноты, то без еды останутся и они сами, и все их родственники. Также они знают, что упустят оленя, если один из охотников не успеет за всеми – тогда олень вырвется там, где цепь была разорвана. Один разрыв в цепи обнуляет труд всех, кто создавал цепь, и обрекает на еще один день голода.
Наконец, в этих краях много зайцев, которые бегают повсюду. Зайцев охотники легко могут подстрелить из лука, никаких особых усилий для этого не надо. Но если какой-то охотник задержится, подстреливая зайца, он не успеет замкнуть цепь, и оленя окружить не удастся. При этом хотя охотник и подстрелил зайца, этим зайцем не прокормить всю команду, и все опять же останутся голодными.
Итак, в какой ситуации оказываются охотники? Все они, разумеется, хотят поймать оленя и приготовить сытный ужин, с песнями и танцами, чтобы лечь спать сытыми и довольными. Если все в команде уверены в том, что их товарищи ни при каких условиях не уйдут с охоты на оленя, тогда все делают одно и то же – охотятся на оленя.
Но в противном случае, если некоторым охотникам начинает казаться, что их собратья приуныли и перестали следить за оленем, и думают уже о зайцах, ими овладеет пессимизм (вера в худшее развитие событий). Они сочтут, что, наверное, сегодня оленя мы не поймаем. Тогда все разойдутся охотиться на зайцев – потому что нельзя же возвращаться домой с пустыми руками. Но тогда команда рассыпается и они уже в этот день не поймают оленя, который насытит всех.
Итак, в чем суть дела:
• Все охотники предпочитают объединяться и слаженно действовать для охоты на оленя, а не охотиться поодиночке на зайцев.
• Каждый охотник продолжает охоту на оленя, пока уверен, что другие делают то же, что и он, – что никто не отвлекся на зайцев и все чувствуют себя единой командой.
• Тогда успех в охоте на оленя в конечном счете зависит только… от оптимизма охотников, от того, что они уверенны в том… что охотятся на оленя!
Последний пункт показывает как великую силу оптимизма (веры в лучшее развитие событий), так и злого демона пессимизма. Если охотники оптимистичны, если они уверены, что поймают оленя, это значит, что каждый охотник убежден, что никто из команды не бросит охоту на оленя ради охоты на зайцев. Тогда действительно, никто не побежит за зайцем, и все вместе поймают оленя.
Но даже толика пессимизма означает, что некоторым охотникам покажется, что оленя они не поймают. А другие испугаются, что среди них есть пессимисты, которые не будут охотиться на оленя. И как только пессимизм хоть на миг станет общим настроением, охотники, чтобы не остаться вовсе без добычи, кинутся за зайцами. Тогда цепь солидарности порвется и олень… убежит у них на глазах.
В чем суть аллегории Руссо? Очень во многих случаях успех наших совместных усилий зависит от того, насколько оптимистична наша команда или насколько оптимистично наше общество. Если мы верим в хороший исход, мы будем делать все что нужно, чтобы добиться результата, – и он оправдает наши ожидания. Но верно и обратное: если мы считаем, что наши усилия могут оказаться безрезультатными, тогда мы перестаем делать то, что от нас требуется, и наш пессимизм оказывается тоже оправданным.
Зачем я рассказал тебе историю об олене и зайцах? Чтобы ты поняла, в чем различие между случаем Андрея, который не может продать свой дом, и случаем Василиса, который не может найти работу.
Итак, что такое безработица, не все понимают сразу. Люди не верили, что мой друг Василис действительно безработный. Они считали, что труд выставляется на продажу так же, как дом Андрея, другого моего друга – если снизить цену (просить меньшую оплату за труд), то какой-нибудь работодатель тебя возьмет. Но безработица устроена совсем иначе. Одно дело – дом Андрея, а другое дело – труд Василиса.
• Что верно для автомобилей (если снизить цену на красный Ferrari до 1000 евро, его многие решат купить), неверно для услуг автомеханика;
• что верно для помидоров (если скинуть их цену к полудню на любом продовольственном рынке), неверно для наемного труда.
Но чем же труд таких Василисов, вообще безработных, отличается от домов, автомобилей и помидоров? Ответ дает аллегория Руссо с оленем и зайцами.
Дом Андрея кому-нибудь да нужен для жизни. Например, поехать на выходные на Патмос и там отдохнуть. Деньги, которые будут отданы за дом, соответствуют его жизненной ценности, но также и меновой ценности: если кто-то еще захочет купить этот дом, его можно будет перепродать.
Так что дом Андрея будет рано или поздно продан по достойной цене, потому что жить в этом доме – жизненная ценность. То же самое можно сказать о Ferrari: пока люди хотят водить эту машину (или, если не умеют водить, то научиться водить эту машину), они готовы ее купить, если им позволят их сбережения. Если цена на эту машину снизится, желающих купить окажется еще больше. То же самое мы скажем о помидорах: пока они не испортились, и пока есть люди, которые любят помидоры, можно их все распродать, хотя для этого и может понадобиться снизить цену.
Но этого нельзя сказать о работе безработного Василиса. Никакому работодателю не нужна работа Василиса как таковая, ему нужно решение его собственных задач.
Например, у Марии есть завод по производству холодильников. Для чего она может взять на работу Василиса? Чтобы он помог произвести еще больше холодильников, и больше ни для чего. При этом должны быть покупатели, готовые купить больше холодильников по той же цене, чтобы получить доход, часть из которого пойдет на оплату работы Василиса, а часть – на оплату производства этих дополнительных холодильников: на их изготовление ушел металл и другие материалы, потрачено электричество, оплачены телефонные звонки партнерам, арендован дополнительный склад и т. д.
Тогда при каких условиях Мария может нанять Василиса? Ответ простой: если Мария рассчитывает на то, что на дополнительно произведенные холодильники найдутся покупатели, которые заплатят цену, чтобы покрыть все издержки, включая оплату работы Василиса. А если холодильники не будут покупать, то Мария из-за того, что наняла Василиса, останется в убытке. Даже если она договорилась платить Василису совсем мало, убыток ее будет не маленький, а большой: на производство холодильников потрачено много средств, а их никто не купил.
Итак, представь, Мария размышляет, брать или не брать ей Василиса (и, может быть, и других его безработных коллег) для производства большего числа холодильников. Мария, конечно же, не уверена, что это стоит делать. Она возьмет безработных, ее завод произведет больше холодильников, а они будут стоять в магазине и их никто не будет покупать (или она будет вынуждена их продать дешево себе в убыток) – в любом случае она сама разорится.
Но если дополнительные холодильники будут хорошо продаваться, по оправданной цене, тогда и она получит выгоду, и бывшие безработные будут рады, что нашли хорошую работу, и семья их будет благодарить.
«Что мне делать? – думает Мария. – Я их возьму. А если я разорюсь?» Она мучительно пытается принять решение, понимая, что продаст ли она свои холодильники, зависит от общего состояния рынка, от текущего «климата» рыночного общества. Если «климат» будет благоприятным, то экономическая активность будет нарастать, доходы потребителей и их оптимизм будут расти и тогда многие купят себе новые холодильники, как и прочие товары, которые люди покупают, когда дела у них идут хорошо, и они уверены в завтрашнем дне.